Его перебил появившийся в дверях Персивал Йорк, свирепо сверкающий глазами.
— Вот вы где, Квин! Я требую объяснений! Меня задержали на пороге собственного дома, и я ни от кого не мог ничего добиться, кроме того, что моя кузина Эмили убита! Ваша обязанность защитить меня! Мне может грозить опасность! Я могу оказаться следующим!
В прихожей ожидали двое в штатском.
Инспектор заговорил очень спокойно, и Эллери ощутил благоговейный страх, который ему с детства внушало это спокойствие.
— Вас действительно задержали, мистер Йорк?
После звуков этого голоса ничто не могло показаться смешным, иначе ответ Персивала Йорка прозвучал бы весьма забавно. Начавшись с возмущенного крика, он с каждым слогом становился все тише, сопровождая смену эмоций: от бешеного гнева к раздражению, недоумению, смущению и, наконец, испуганному молчанию.
— Ну, как еще вы можете это называть, когда я… меня… — Он проглотил слюну и умолк.
Старик окинул его взглядом.
— Где вы были в течение последнего часа, мистер Йорк?
— Не дома, — огрызнулся Персивал, но за его внешней агрессивностью ощущалась почти детская робость. Инспектор молча ожидал продолжения. — Я был не один.
— А с кем?
Персивал Йорк подмигнул с льстивой улыбкой.
— Ну-ну, старина, не хотите же вы втягивать в эту историю леди.
— Хорошо, мистер Йорк, — промолвил инспектор с тем же угрожающим спокойствием. — Тогда нам с вами придется отправиться на Сентр-стрит. Если для того, чтобы раскрыть это дело, нужно проверить алиби одиннадцати миллионов человек, я готов этим заняться. Но я начну с самого верха, а это значит, что я потрачу на вас десять недель или, если будет необходимо, десять лет, мистер Йорк.
— Но послушайте…
— Нет, это вы послушайте! — Слишком спокойный голос наконец треснул, как стакан, попавший из холода в кипяток. — Ваша кузина Эмили Йорк мертва. Вы — один из двух людей, которые благодаря этому сорвут немалый куш. Так что вам лучше иметь железное алиби, мистер Йорк! Вы готовы отвечать?
Персивал смертельно побледнел.
— Но я не…
— Я спрашиваю вас не об этом, — рявкнул старик, — а о том, кто с вами был!
— Ну… — Гнев и агрессивность окончательно слетели с Персивала, обнажив отталкивающую гримасу страха за собственную шкуру. — Ладно, скажу…
— Благодарю вас, — промолвил инспектор Квин. — Нет, не здесь. — Он обернулся к полисмену: — Отведите мистера Йорка домой. Он должен оставаться там, пока мы не придем выслушать его показания. Ему следует хорошенько подумать, чтобы его алиби не вызывало сомнений.
Персивал пробормотал слова извинения, старик кратко кивнул в ответ, и обмякший Йорк последовал за полисменом.
— Ты действительно думаешь, что это сделал он? — осведомился Эллери.
Его отец устремил перед собой невидящий взгляд.
— К сожалению, нет. — Он печально посмотрел на сына. — Я говорил с ним так только потому, что этот тип полное ничтожество. Мне настолько не нравится Персивал Йорк, что я приставил к нему хвост с тех пор, как его кузену Роберту снесло голову каменной глыбой. Думаешь, я не знаю, где и с кем он сегодня был? — Инспектор сердито ударил кулаком по открытой ладони. — Да не смотри ты на меня так!
— Кто, я? — Эллери понимал: его отца мучает то, что он позволил личной неприязни повлиять на исполнение обязанностей полицейского офицера. — Я едва ли могу себе это позволить, после того как, пытаясь перемудрить игрока на другой стороне, увидел ход, который тот не делал. Я понесся сюда проверить, что Майра надежно защищена от этого дьявола, а он тем временем нанес удар по Эмили, как и объявил заранее. Разумеется, ты должен был приставить хвост к каждому, кого не мог запереть. Если это не помогло бы разгадать тайну, то, по крайней мере, избавило бы морг от перегрузки.
Казалось, его слова принесли старику облегчение, так как он расправил худые плечи и поднял голову.
— Остается проблема, — продолжил Эллери, — как выследить нашего противника.
— Это будет нелегко, — вздохнул инспектор. — Узнаем о каждом все, что можно узнать, запишем, сложим бумаги в стопку и начнем изучать их сверху донизу. Мы найдем его, сынок. — Он посмотрел на Эллери. — Или я использовал неправильное местоимение?
— Нет, — ответил Эллери. — Именно «мы».
* * *
Она споткнулась, молодой Арчер поймал ее за локоть и уже не отпустил.
— С тобой все в порядке?
— Я устала, — ответила Энн Дру. — Я как выжатый лимон.
— Ты не должна так много работать.
— А я ничего не делаю — просто торчу здесь, как миссис Шривер, дай Бог ей здоровья, и сотрудница полиции. Но прошло уже восемь дней с тех пор, как убили бедную Эмили, и время от времени одна из нас берет выходной — тогда все ложится на двух других.
— Значит, они должны прислать кого-нибудь еще.
Девушка покачала хорошенькой головкой:
— Никто из нас этого не хочет, Том. Мисс Майра привыкла к нам троим, а новое лицо сделает ее опять… ну, непредсказуемой. Лучше я буду уставать, чем снова пройду через это.
— Как она все воспринимает — осознает происходящее вокруг?
— Трудно сказать. Иногда мисс Майра вроде бы нормально соображает, говорит обо всем, часто смеется… А потом вдруг хватает тебя за руку — она ведь очень сильная — и требует узнать, нет ли кого у двери. Когда это происходит, все разумные мысли словно испаряются из ее головы.
— Но она знает, что ее охраняют?
— Не уверена. Если мисс Майра и сознает, что ей грозит опасность, то это ее, по-видимому, не беспокоит. Она придумывает для нас поручения, чтобы остаться одной. Один раз… только ради бога, Том, никому об этом не рассказывай, особенно мисс Констант из полиции, так как это случилось, когда она брала выходной. Так вот, один раз мисс Майра заставила меня искать в погребе какие-то консервы из персиков. Я попросила миссис Шривер — она готовила ленч на кухне — присмотреть за ней, но, пока меня не было, мисс Майре удалось одеться и ускользнуть от миссис Шривер. Я чудом увидела ее на улице из окошка погреба, успела поймать и привести назад. Это настолько выбило меня из колеи, что я только через два часа заметила, что вся испачкалась в саже и паутине.
— Добрая старая жажда смерти, — кивнул эрудированный мистер Арчер.
— Чушь! — возразила мисс Дру. — Она просто играет в игру.
— Или, может быть, — заметил Том, — знает что-то, чего не знают другие.
— Что ты имеешь в виду?
— Трудно сказать. Иногда мой язык начинает болтать без предварительной консультации с мозгом.
— Том, ты меня тревожишь.
— Вот как? — Арчер придвинулся ближе. — Очень этому рад.
— Нет, Том, не надо!..
— Что «не надо»? Разве я сказал или сделал что-нибудь дурное? Пристал с каким-нибудь нескромным предложением?
— Том, пожалуйста…
— Откуда ты знала, что я намерен сказать нечто, требующее ответа «Нет, Том, не надо»? Может, я собирался пригласить тебя сходить в пиццерию a deux?[19] Может, я хотел сказать «до свидания»? Наверно, ты не в состоянии со мной расстаться и поэтому меня остановила. О, Энн, неужели ты так сильно меня любишь?
Девушка топнула ногой:
— Том, прекрати немедленно!
— Прекратить? Ну, теперь я все понимаю. Ты не хочешь выходить за меня замуж. Или тебе просто не нравится пицца?
— Не надо! — В ее крике прозвучали истерические нотки, но он помог ей взять себя в руки. — Прости, Том. У меня был тяжелый день.
Том Арчер выглядел как маленький мальчик, разбивший коллекционный сервиз.
— Нет, Энн, это я должен просить прощения. Беспокойство принимает различные формы. Некоторые люди все роняют из рук, другие плачут чуть что, третьи орут на детей и собак, а я… я болтаю.
— В таком случае ты слишком сильно обеспокоен. — Энн улыбнулась дрожащими губами.
— Очевидно. — Он что-то пнул ногой в темноте.
— Из-за нас? Но мы не Йорки, Том.
— Мы это знаем, — мрачно отозвался Арчер, — но заботит ли это убийцу?
