Игрой, в которой пешками станут все…

И впервые он не хотел играть, но понимал, что должен.

Сергей, вслед за гелей, сделал шаг к двери, и вдруг оступился, почувствовав резкую боль в раненой пол года назад ноге. От неожиданности он даже тихонько и как-то совсем не по-мужски (и уж тем более не по-солдатски) ойкнул, и присел на корточки, растирая сведенную судорогой ногу.

— Что случилось? — обеспокоено спросила Геля, присев рядом с ним.

— Ноют старые кости! — отшутился Сергей, поднимаясь на ноги, — Старею… Я уже не тот, что раньше…

Но разве можно спрятать какие-то мысли от жены-телепата? Такая всегда узнает, задержался ли ты на работе, или же побывал с любовницей в ближайшей гостинице… и всегда почувствует, когда тебя что-то гложет.

— Раньше он не болел, не так ли? — это был не вопрос, так, констатация факта.

— Не болел, — неохотно признал Сергей.

— Это от того, что мы идем… ну, туда, на море? — спросила Геля, и тут же ответила сама себе, — Нет, не от этого…

— Эй, эй! — осадил ее Сергей, — Кто-то когда-то обещал мне, что не будет копаться в моей голове.

— Я всего лишь смотрю в твои глаза, — отмахнулась Геля, — В них написано все. Ты не боишься идти… Для тебя море осталось морем не смотря ни на что. Не смотря на боль, не смотря на утрату… Даже, — Геля улыбнулась, — Не смотря на то, что оно пресное.

— На его берегу я встретил тебя…

— Тогда в чем же дело?

— Я же сказал, ноют старые кости, — отмахнулся Сергей, — Пошли, дедушка Фрейд. Иногда сны — это просто сны! В самом деле, как психолог ты еще более опасна, чем как стоматолог!

Они не успели сделать и двух шагов к двери, как раздавшийся в глубине квартиры телефонный звонок заставил их остановиться. Первое, что бросилось Сергею в глаза, когда Геля обернулась к нему, была какая-то неестественная бледность ее лица.

— Не бери! — прошептала она.

Ее взгляд был пустым — таким он бывал всегда, когда она уносилась прочь, путешествуя по чужим сознаниям или закоулкам памяти. Она видела что-то, недоступное его взору…

— Они все равно перезвонят! — Сергей направился в зал, к телефону.

— Не бери!!! — закричала Геля, хватая его за руку, — Мы можем прямо сейчас все бросить и уехать! Просто сорваться и уехать к твоим родным… Или к моим! Тогда, может быть, они не найдут нас.

Телефон продолжал звонить…

Оборачиваясь к жене, Сергей скользнул взглядом по окну, и замер, отчетливо увидев с высоты своего пятого этажа одинокую фигуру, стоявшую на берегу моря, начинавшегося всего в каких-нибудь двух десятках метров от дома. Не узнать этого высокого, величественного человека, было невозможно. Первородный ничуть не изменился со дня их последней встречи, вот только косматый тулуп сменил на оборванную рубашку чудовищного размера, доходившую великану почти до колен.

— Кто они? — спросил он, глядя ей в глаза, и Геля поникла под его взглядом.

— Я не знаю… — всхлипнула она, уткнувшись лицом в его рубашку, — Я всегда знала, кто это звонит, еще за несколько минут до того, как оживет телефон! А сейчас — не знаю! Не знаю, но чувствую, что ничего хорошего этот звонок не принесет.

Телефон надрывался длинными мелодичными трелями.

Старик на улице поднял руку и помахал ему рукой. Именно ему — в этом Сергей не сомневался.

— Геля, выгляни, пожалуйста, на улицу… — попросил он, — Посмотри на море.

Ее взгляд скользнул по парапету набережной и сместился на воду, даже на долю секунды не задержавшись на двухметровом старике, стоявшем неподалеку. Геля не видела его, и Сергей догадывался, почему. Первородный не хотел этого, и поспорить с этим желанием не могли даже Гелины способности. И отчего-то он чувствовал также, что сейчас она не может проникнуть в его мысли. Не может увидеть старика его глазами… Так хотел Первородный, и его желание было законом.

«Я же сказал, что не враг вам обоим» — припомнились Сергею слова гиганта. В них хотелось верить, и он верил. Верил в то, что существо добровольно вставшее на стражу мира, не замышляет зла ни против него, ни против Гели. А значит, раз Первородный не хочет, чтобы Геля знала о его присутствии, значит так тому и быть.

Телефон продолжал звонить…

— Я возьму, — сказал Сергей, мягко отстраняя Гелю, — Вот увидишь, ничего страшного не произойдет.

Трубка уютно устроилась в руке, и телефон послушно смолк.

— Да… — сказал Сергей, стараясь оставаться спокойным. Сейчас Геля не могла читать его мысли, но все также могла видеть его глаза.

— Здравствуй, Холод! — раздался в трубке басовитый голос генерала Матвеева, — Как живешь — поживаешь?

— Вашими молитвами… — только оставаться спокойным. Ничего особенного не произошло.

— Позволь, я не буду ходить вокруг да около… Ты нам нужен, Холод.

— В качестве кого?

— В качестве Мокса Фалдера из «Секретных материалов». Ты, ведь, у нас специалист по монстрам… Окажи своей стране услугу, съезди в небольшую командировочку, а?

— Я в отставке, Павел Саныч, если вы помните.

— Помню, Холод, помню… Потому-то и не приказываю, а прошу. Только знай еще, что твои ребята, ну, те, с кем ты сюда, в Новосибирск приехал, уже там… Вникают в ситуацию.

— В какую ситуацию?

Взгляд Гели стал умоляющим… Она была бледнее белого, и мелко дрожала всем телом.

— Ну, не буду же я тебе говорить по телефону? Приезжай, обсудим.

— Тогда я, пожалуй, откажусь…

В глазах Гели появилась надежда.

— А ты не изменился, Холод… — почти уважительно произнес генерал, — Ладно, слушай. На одном острове за ночь не стало целой воинской части. Кто-то напал на нее… Судя по отметинам на теле жертв — какие-то звери, при чем не малого размера.

— Выжившие есть?

— Ни одного.

— Следы зубов этих существ соответствуют…

— Нет, это не твои старые знакомые. Зубы расположены совершенно иначе. Да и вообще, твари эти гораздо крупнее. ГОРАЗДО крупнее!

— Тогда зачем нужен я?

— Ты уже имел дело с чудовищами здесь. Думаю, что справишься и там. Холод, я тебя как человека прошу, хотя бы съезди, принюхайся! У тебя интуиция как у таракана — тапок за версту чуешь. Даже сейчас минуты две к телефону не подходил, ведь сознайся, знал же, что я звоню?

— Знал…

— К тому же, и места для тебя знакомые. Я тут сверялся с твоим личным делом, ты как раз в той части базировался, когда имел дело с одной подводной лодкой, по ошибке заплывшей в наши края…

В глазах Гели застыло отчаяние, и Сергей чувствовал, что оно отражается и в его глазах.

— У меня есть время на размышления?

— Могу дать час, не больше. Ты, ведь, все понимаешь, Холод, действовать нужно быстро, по горячим следам. Если ты согласишься — тебя на «Сухаре» перебросят на Сахалин… Моргнуть не успеешь!

— Дайте мне этот час… Я подумаю…

Сергей записал продиктованный Матвеевым номер телефона, и положил трубку, безвольно упавшую на аппарат.

«Стеганос». Подводная лодка, полная мертвецов.

«Сущность там людская» — говорил Первородный. Так он определял Порождающее. То, что вода смывает с людей. Унося течением.

«А там, в яме этой, которую вы тут по глупости своей Морем зовете, все это и оседает». Дно Обского моря — искусственный фильтр, не позволяющий Порождающему унестись дальше по Оби, чтобы вместе с ней влиться в Северный Ледовитый океан.

А что, если бы не было Обского моря? Этой ямы, созданной человеком… Что стало бы с Порождающим, влекомым течением? Оно впало бы в океан, и рано или поздно… Равно или поздно оно все равно бы остановило свое движение, осев в какой-нибудь впадине.

Порождающее, способное помочь жителям иного мира найти дорогу в этом.

«А ты что думаешь, токмо мои кости Порождающее облегло? Нет, дорогой, костей много, и все разные. Не все только дорогу обратно находят… Я, вот, нашел.»

Кто еще мог найти дорогу в этот мир?

Кто угодно! И если в Обском море этим кем-то стал Первородный — Большой Бог Буранников, ставший стражем и хозяином этого края, то там, в Татарском проливе… Там, где вода смывала реки зла с «Морских дьяволов», оставивших экипаж «Стеганоса» задыхаться на глубине полусотни метров, и впитывала миллионы проклятий, исходящих из гибнущего подводного корабля.