А «Стеганос», кстати, все же выдали американцам. Конечно же, приведя его в такое состояние, что уже никто и никогда не доказал бы, что ее затопили взрывами двух контактных мин. И был-таки международный скандал, мол какого черта ихняя лодка делала в наших водах? И конечно же, потом наши политики, совместно со штатовскими, пришли к выводу, что на лодке произошла авария и она плыла к берегам России попросить о помощи. Ни о каком акте шпионажа и речи быть не могло! Да здравствует взаимопонимание между двумя странами!

Знаешь, что самое мерзкое? Что «Стеганос» могли поднять сразу же! пусть операция была секретной, черт с ним! Подняли бы, и расстреляли всех, кто там находился. Но у кого-то из высших чинов просто кишка была тонка вот так запросто поставить к стенке восемьдесят человек… А обречь их на медленную, жуткую смерть — это пожалуйста. Мол, мы тут и не причем. Они сами померли…

Противно…

Сергей замолчал, глядя перед на снег перед собой. Рассказав об этом он не ощущал облегчения. Наоборот, воспоминания вернулись, став четче и явственнее. Явственнее стали голоса мертвых и стук, раздающийся из подлодки. Азбука морзе… SOS, передаваемый с небольшими интервалами. Люди молили о помощи…

— К черту! — Сергей выдавил из себя подобие улыбки, — Все это было слишком давно. Пора бы уже забыть. Кстати, между прочим, я только что выболтал тебе историю, которая лежит в папках под грифом «Совершенно секретно»… Хотя, что толку скрывать что-то от телепата?

— Но я же обещала больше не заглядывать в твою голову?

— А ты сможешь сдержать это слово?

— Смогу! — твердо ответила она, — Разве что если ты сам об этом попросишь… ну, или будет очень надо… Ведь, согласись, иногда телепатия бывает полезной. Допустим, ты не можешь чего-то сказать по каким-либо причинам, но тебе достаточно просто подмигнуть мне, чтобы я прочла то, что ты хочешь мне сообщить прямо из твоей головы. Удобно?

— Удобно, — согласился Сергей, — Когда будем объясняться с Матвеевым, по поводу того, что произошло за эти два дня, то, быть может, этот твой талант как раз пригодится.

Следующие пол часа он провел в молчании, пересев вместе с Гелей поближе к костру и слушая разговоры своих ребят, изредка отвечая на их вопросы. Диск Солнца скрылся за горизонтом, и, по мнению Сергея, это вполне можно было считать «исходом дня»… Оставалось узнать мнение буранников по этому вопросу.

Но стоило подумать о них, как светлая морда чудовища неожиданно возникла менее чем в метре от него, абсолютно бесшумно вынырнув из леса. Сергей рефлекторно потянулся за автоматом, хоть и понимал, что будь это враг — его голова уже исчезла бы в громадной пасти чудовища. Но буранник стоял неподвижно, в упор глядя на Гелю, которая, кажется, не чувствовала и тени страха. Впрочем, она-то умела за доли секунды отличать один вид этих созданий от другого — друзей от врагов.

— Они здесь! — сказала она, и взгляды «дьяволов» тут же обратились к ней, — Возрожденные обнаружили их в километре отсюда.

— Когда они будут здесь? — спросил Сергей.

— Они уже здесь! — ответила Геля, указывая рукой куда-то в сторону моря.

Сергей посмотрел туда, до предела напрягая зрение, и в тусклом свете закатного зарева он с трудом различил приближающиеся массивные фигуры. Одна, пять, десять… Сколько же их всего? Они стремительно приближались, двигаясь ровно и слажено, словно отряд солдат, идущий в атаку. Одиннадцать… Двенадцать. Двенадцать! Судя по тому, что Возрожденные считали что их противников несколько больше десятка, посмотреть на поединок собрались все.

Буранники приближались, и «Морские дьяволы» поднялись на ноги, привычными движениями подхватывая автоматы и беря противников на мушку. Один за другим из темноты леса появлялись Возрожденные, вставая рядом с людьми, будто верные псы.

Сергей закинул за спину баллоны с горючей смесью для огнемета и поудобнее перехватил в руке дуло огнемета. Он уже и не помнил, когда последний раз стрелял из подобной бандуры, но смутно помня о том, что огненная струя должна была в идеале бить метров на тридцать, рассчитывал на то, что бой будет коротким.

В голове тут же мелькнула картина, все буранники собираются в кружок, создавая импровизированную арену для поединка, и ему остается лишь повернуться на 360 градусов, не отпуская курка огнемета. И все… Никаких проблем! На Обском море отныне будет тишь да гладь…

Легкое прикосновение к локтю вывело его из раздумий. Геля легонько коснулась его, и тут же поймала его взгляд.

— Не наделай глупостей… — шепнула она.

— Ты же обещала не копаться у мен я в голове.

— Я и не копалась. То, чего ты хочешь, написано у тебя на лице. Прошу тебя, не наделай глупостей, хорошо?

— Хорошо! — вздохнув ответил Сергей. Все равно мечтать о том, чтобы одним выстрелом убить всех буранников было глупо. Не такие уж они дураки, пусть внешне и напоминают медведей.

— Удачи! — шепнула Геля, и ее, похоже услышали все.

— Удачи, Холод! — произнес Кирпич, не опуская автомата, — Если что, мы этих тварей в порошок сотрем…

— Удачи! — усмехнулся Пехтура, — Ты порвешь его, как Тузик грелку!

Сергей надеялся, что бой действительно закончится именно так… 

Невозрожденные остановились в нескольких десятков метров от людей, и вперед выступил один из них, выделявшийся среди остальных своими размерами. Этот буранник был раза в полтора меньше своих собратьев — должно быть, именно он был бойцом, призванным разрешить конфликт отцов и детей.

Из-за спины Сергея на лед ступил один из Возрожденных. Был ли это тот, что был некогда Пашей Котелковым по прозвищу Челентано, или кто-то другой — Холодов не знал. Для него, в отличие от Гели, все буранники были на одно лицо.

…За исключением того, с кем ему предстояло сразиться…

Невозрожденный хрипло зарычал, и опустил голову к земле. Было ли это знаком уважения, или же наоборот частью ритуала вызова на бой? Возрожденный ответил ему похожим рыком, и оба они сделали несколько шагов друг к другу, сближаясь.

— Геля, — не оборачиваясь и не опуская огнемета, позвал Сергей, — Ты понимаешь, что происходит? О чем они говорят?

— Да…

— Так переводи!

— Ксеня говорит им, что ты будешь Сражающимся, выставленным Возрожденными…

— Ксеня — это наше мохнатое чудовище? — улыбнувшись спросил Холодов. Не смотря на предстоящий поединок он не мог удержаться от усмешки, представив, что в этом громадном теле находится душа какой-то хрупкой девушки, даже имя которой было уменьшительно-ласкательным.

— Да. Не мешай мне! Они против. Он отказывается драться… Боже мой!

На Гелин возглас обернулись все «дьяволы», ни на секунду, впрочем, не опуская оружие. В темноте невозможно было различить ее лица и глаз, но по дрожи в голосе Сергей чувствовал, что она взволнована и испугана до предела.

— Что случилось?

— Его зовут Олег… — прошептала она так, как будто это все объясняло.

— Кого?

— Невозрожденного! Нет, теперь его нельзя так называть. Он сохранил имя! Он начал путь Возрождения, хотя никто его не вел.

— Что это значит? — спросил Сергей. Волнение Гели передавалось и ему, а в преддверии поединка это было плохо. Очень плохо.

— Он не помнит, кем был, но какие-то воспоминания он сохранил. Вернулся за ними в Темноту и забрал их с собой. Он умеет Прикасаться! На примитивном уровне, но все же умеет.

— Что значит «прикасаться»?

— Видеть твои образы, считывать эмоции раньше, чем они возникнут.

— Читать мысли?

— Да…

Вот уже даже не попадало под категорию «очень плохо». Это была катастрофа!

— О чем они говорят?

Буранники больше не рычали. Они вообще не издавали никаких звуков, просто стояли друг напротив друга, глядя противнику в глаза. Но Сергей почему-то был уверен, что диалог продолжается… В их умах!

— Ксеня говорит, что Правила, которые Невозрожденные, кстати, нарушили два раза, не оговаривают, кто именно должен быть Сражающимся. Что люди достойны того, чтобы отстоять свое право на жизнь, как и Возрожденные. Что победа Невозрожденных будет означать конец и для них, и для нас… Олег… Олег смеется! Ему весело! Он говорит, что не против такого противника, как Вертикальный… то есть, человек… но он просит Ксеню еще раз подумать над их решением. Говорит, что Невозрожденные с удовольствием предоставят им отсрочку еще в пару дней, чтобы взрастить нового Сражающегося… При условии, конечно, что драться с ним будет он же.