— Так меня иногда называют… — ответил Сергей, входя, — Меня зовут Сергей, но если вам так привычнее — зовите меня Холодом.

— Вы спасли мне жизнь.

— Возможно. А возможно эта тварь и не собиралась вас убивать. Кстати, могу я хотя бы узнать ваше имя?

— Ангелина, или просто Геля.

Сергей так и стоял у порога, сделав всего пару шагов в палату.

— Можно я включу свет?

— Да, пожалуйста.

Свет залил палату, и Сергей, убедившись, что Геля здесь одна и что никто не прячется в углах или под кроватью, подошел к ней поближе и сел на стул, на котором ранее провел достаточно долгое время, всматриваясь в ее лицо.

Она успела измениться за то время, что он не видел ее. Бледность лица понемногу спадала, тонкие губы, ранее сливавшиеся в одну розовую полоску, теперь стали алыми и более притягательными. В глазах читалась боль, и ее источник был понятен Сергею — в конце концов, ей ведь так и не дали морфина, опасаясь помешать действию сыворотки. Но эта боль не заполняла ее душу полностью — Гелины глаза не напоминали глаза смертельно раненого человека, готовящегося к смерти. Она была уверена в том, что останется в живых, и более того, намеревалась сделать для этого все возможное. Она готова была бороться…

— Как ты себя чувствуешь? — Сергей решил, что переход на «ты» вполне оправдан в данной ситуации. Все же он старше, опытнее, да и вообще спас ей жизнь.

— Неплохо для человека в моем положении. Рука болит, но я понимаю, что могло бы быть и хуже. Почему мне не дают нормального обезболивающего?

Сергей не знал, что счел нужным рассказать ей Матвеев, а что отнес к не подлежащей разглашению тайне, но его это и не волновало. На его взгляд Геля была частью операции «Холод», а значит имела право знать все.

— Боятся, что наркотик каким-либо образом блокирует действие сыворотки, — ответил он, — И тогда ты превратишься в чудовище.

Она никак не отреагировала не его слова — должно быть, знала об этой перспективе, или, по крайней мере, догадывалась.

— Ты просила меня придти сюда после заката, — продолжил Сергей, — Зачем?

— Зачем? — переспросила она, — Я не знаю. Должно быть, это была не я.

— Тогда кто?

— То создание, от которого вы спасли меня… Оно здесь, — здоровой рукой, опутанной паутиной проводов, Геля постучала себя по виску, — Оно говорит, что оно — мой друг, что совсем не собиралось увечить меня, и что я теперь должна ему помочь. Нет, мы должны ему помочь. Мы с вами…

Сергей вновь поднялся и отошел к окну, переводя дыхание. Нельзя сказать, что он не ожидал чего-то подобного — наверное, в тот момент, когда буранник там, на заснеженном пляже, лизнул Гелю в лицо, он осознал, что ничего подобного этой операции в его жизни не было и никогда не будет. Чудовища здесь шли под руку с таинственными загадками, а те, в свою очередь, тащили у себя на спине телепатию и загадочные совпадения. Все то, чего просто по определению не могло быть в жизни капитана первого ранга Сергея Холодова, привыкшего к четким приказам, наиболее частым из которых был приказ «Уничтожить!»

Геля молча наблюдала за ним — Сергей чувствовал ее взгляд между лопаток. Она не пыталась убеждать его в своей нормальности, не пыталась доказать, что голос в ее голове — не плод ее воображения. Видимо она тоже понимала, что вокруг них происходит нечто необычное. Нет, невероятное! И поэтому ожидать можно чего угодно.

— Как именно мы можем помочь ему? — спросил, наконец, Сергей.

— Пока не знаю. Я пыталась спросить у него, что именно мы должны сделать, но пока он говорит только одно. Что мы должны бежать…

— Бежать? Отсюда?

Взгляд Гели, вдруг стал блуждающим и нечетким, будто она смотрела не на него, а сквозь него, на окно. Сергей шагнул к ней, опасаясь, что она потеряет сознание, но в этом момент ее глаза стали прежними.

— Он говорит, что они приближаются. Невозрожденные.

— Ты можешь говорить с ним?

— Да… Он в моей голове, и мы можем общаться. Мне нужно лишь подумать, чтобы он… Чтобы он понял меня. Только он не всегда отвечает.

— Кто такие Невозрожденные? — спросил Сергей, присаживаясь на стул. Какой бы таинственной не была эта история — ему явно предстояло с кем-то сразиться, а это уже было проще, чем разгадывать ребусы, подброшенные буранниками. Оставалось узнать, с кем, и какое оружие лучше избрать для этого.

— Он не может объяснить, — после секундной паузы ответила Геля, — Говорит, что ему сложно оперировать словами, так как в его языке их нет. А для того, чтобы он мог свободно передавать мне чувства и образы, время еще не пришло. Но скоро он сможет… А пока мы должны знать только одно — что Невозрожденные — враги.

— Спроси, Невозрожденные похожи на него?

— Похожи, — ответила Геля после мгновения совещания со своим незримым собеседником, — Внешне их невозможно отличить от Возрожденных. От собратьев того, кто говорит со мной.

— Когда они будут здесь?

— Он точно не знает, но говорит, что скоро…

— Сколько их?

На этот раз пауза была гораздо дольше. Затем, вновь вернувшись из путешествия в свой разум, Геля усмехнулась.

— Мне с трудом удалось объяснить ему суть вопроса. Он не знает чисел! Не умеет считать. Он показал мне… — она передернула плечами, видимо прогоняя с кожи ползущие по ней «мурашки», — Дал увидеть образ, как эти существа бегут по большому заснеженному полю.

— Морю… — поправил ее Сергей, — Здесь это искусственное пресное озеро почему-то называют морем.

— Не важно… Сергей, вы встречались с ними? Там, когда один из них… Нет, тот, кто говорит со мной… Похожий на них… В общем, вы видели их?

— И тех, и других, — прервал ее Сергей, — Видел и дрался с ними.

— Они ужасны… — прошептала Геля, — В них ощущается сила… Я никогда еще не видела таких зверей.

— Они не звери, Геля. Скольких он показал тебе?

— Тринадцать. Их было тринадцать…

— Тринадцать… — задумчиво произнес Сергей, ни к кому конкретно не обращаясь, — Тринадцать! Тогда, на берегу Обского моря, мы встретились всего с четырьмя, и не смогли одолеть их. Теперь сюда идут тринадцать… Геля, спроси своего друга, сколько их всего? Сколько таких тварей обитает подо льдом?

— Попробую, — ответила Геля, и ее взгляд вновь устремился в бесконечность, — Он не знает точно, но уверен, что за мной идут практически все Невозрожденные. Их может быть чуток больше, но не намного… — а затем, когда до нее дошел смысл только что сказанного, она испуганно прошептала, — За мной! Он сказал, что они идут за мной! Что им нужна я! Боже…

Сергей молчал. Просто молча сидел рядом с ней, хоть и чувствовал, что должен сделать хоть что-нибудь. Взять ее за руку… Обнять и прижать к себе… Сказать, что все будет хорошо… Бред, конечно. Вранье, в которое она никогда не поверит. Как можно считать, что все будет хорошо, когда по твоему следу идет чертова дюжина чудовищ, для которых убить человека все равно, что для нее самой — прихлопнуть назойливого комара. Чудовищ, убить которых не может даже выстрел из пистолета в голову почти в упор.

— Все будет хорошо… — произнес Сергей, и неловко потянулся к ней, чтобы погладить ее по руке, но в последний момент вспомнил, что левой руки у нее больше нет, а тянуться до правой — слишком далеко.

— Вы так думаете? — спросила она, поднимая на него глаза, — Вы правда так думаете?

— Я не знаю! — честно ответил Сергей, — Но сделаю все возможное. Сейчас мы уйдем отсюда.

— Куда?

Сергей лишь покачал головой в ответ. Он не знал.

— Я вернусь через десять минут, — сказал он, вставая, — Соберу своих ребят и вернусь за тобой.

Он уже взялся за руку двери, когда она вновь окликнула его.

— Холод… Сергей!

— Зови меня Холодом, — сказал он, обернувшись и послав ей ободряющую улыбку, — Раз уж так привыкла. И мне переучиваться не придется — для всех друзей я Холод.

— Хорошо… — Геля улыбнулась ему в ответ, и ему показалось, что для напускной улыбки эта была слишком искренней, что, безусловно, радовало, — Это существо говорит, что мы должны бежать вдвоем. Так нас будет труднее найти.