– Дорогой...

Льюк громко рассмеялся.

– Как трогательно... – с издевкой протянул он. – Отличная работа, Шелдон. Ты ведь женился на ней, чтобы поквитаться с ее стариком, а теперь она за тебя переживает.

– Прекрати, Льюк! – с угрозой произнес Шелдон.

– О чем это вы? – спросила Валери.

– Держу пари, что ты так и не сказал, почему женился на ней, верно, приятель? Хочешь, я посвящу ее в эту тайну? Зачем скрывать...

– Ты пожалеешь об этом.

– И что же ты мне сделаешь? – ухмыльнулся Льюк. – Вытащишь из больничной койки и разобьешь физиономию человеку, который не способен шевельнуть рукой? – Он перевел взгляд на Валери. – Ты, принцесса, наверное, считаешь его рыцарем без страха и упрека? А ведь Шелдон сделал предложение не из жалости к тебе или к твоей мамочке. И даже не ради того, чтобы проникнуть в высшее общество. Он не рассказывал тебе о том, что твой отец сделал с его отцом много-много лет назад?

Валери нерешительно посмотрела на Шелдона. Я не хочу ему верить, подумала она. Но голос Льюка звучал уверенно, и не слышать его было невозможно.

– Поэтому-то он и приглядывался к Керквудам. Не потому, что так уж был очарован тобой, а потому что ждал возможности рассчитаться с твоим отцом. Для этого и познакомился с тобой на каком-то благотворительном приеме. Даже попросил меня собрать сведения о твоей семье. Но потом Брайан умер, и осталась только ты.

– Пойдем, Валери, – сказал Шелдон. – Нам вовсе не обязательно выслушивать этот бред.

Но она не могла сдвинуться с места, ноги словно приросли к полу.

А Льюк продолжал:

– Знаете, я любопытен. Мне было интересно, что из всего этого выйдет. Я выяснил, что отец Шелдона и Брайан Керквуд заключили между собой сделку, которая сорвалась по вине Керквуда. Отец Шелдона обанкротился. Вот почему его сыну пришлось подниматься с самого низа, ползти по ступенькам, не забывая при этом, что своим несчастьем он обязан твоему отцу, Валери.

Она повернулась к Шелдону. Ну, назови же мне хотя бы одну причину не верить ему! – молил ее взгляд.

– Милочка, – почти мягко сказал Льюк, – что бы он ни говорил, правда в том, что Шелдон женился на тебе ради мести. И, следует признать, месть у него получилась первоклассная.

Увидев, как побледнел Шелдон, Валери поняла: это не шок, не растерянность, а ярость. Откровение Льюка не стало для него сюрпризом, не застигло врасплох и даже не возмутило, как возмутила бы наглая ложь. Шелдона разгневало то, что Льюк осмелился рассказать правду.

«Я давно хочу тебя», – сказал Шелдон накануне. Тогда Валери подумала, что он говорит о шести месяцах, на протяжении которых терпеливо ждал, когда она по-настоящему станет его женой. Теперь же эти слова приобретали другое, зловещее значение.

Сколько же лет он ждал? Сколько лет вынашивал месть?

Месть... Отвратительное слово, но и оно лишь в слабой степени подходит к описанию того, что совершил Шелдон. Ему было мало владеть Валери, выставлять ее напоказ, как почетный приз, любоваться ею, как охотничьим трофеем. Он хотел большего. И добился того, что она влюбилась в него. Теперь, став полноправным хозяином не только ее тела, но и души, Шелдон наконец-то может быть доволен.

Однажды он хвастливо заявил, что ему не придется принуждать ее, что она придет к нему сама, по собственному желанию. Так и случилось. Как же он радовался! Как ликовал! Неудивительно, что минувшая ночь стала для него особенной. Месть удалась: он одержал полную победу над семьей, уничтожившей его отца.

Валери улыбнулась Шелдону.

– Дорогой, не думаю, что мистеру Слейтеру так уж необходимо наше присутствие.

Не глядя на Льюка, она направилась к двери. Шелдон кивнул следователю и поспешил за Валери. В коридоре он схватил ее за руку и заставил остановиться.

– Ты не поверила ему.

Валери не услышала вопросительной интонации, уловила только странную нотку напряжения, как будто Шелдон старался убедить себя в том, что она не придала значения словам Льюка, сочтя их попыткой проигравшего отравить радость победителю. Интересно было бы посмотреть, что у него из этого выйдет, признает ли он когда-нибудь правду. Но ей не хотелось продолжать игру.

Валери вырвала руку, словно прикосновение обожгло ее.

– Конечно, поверила.

Шелдон потянулся к ней, но она отступила.

– Валери...

– Я просто не хотела давать Льюку повод для злорадства. И, пожалуйста, не оскорбляй меня уверениями, что все можно объяснить. Есть вещи, которые нельзя оправдать ничем. Оставь меня в покое.

Она повернулась, чтобы идти прочь, когда из палаты Льюка вышел Слейтер.

– Миссис Макинрой, подождите. Я хочу поблагодарить вас обоих. Вы мне очень помогли.

– Помогли? – Валери усмехнулась. – Нет, мистер Слейтер, это мы все сделали. И, кстати, без вашей помощи.

– Неужели вы хотите сказать, что все это время подозревали Льюка? – недоверчиво спросил Шелдон.

Слейтер пожал плечами.

– Ну, конечно, не с самого начала. И хочу признаться, мистер Макинрой, я в общем-то никогда и не думал, что пожар устроили вы. Это не в вашем характере.

– В таком случае вы очень ловко меня одурачили, – сухо заметил Шелдон.

Слейтер усмехнулся, но тут же посерьезнел.

– Извините, что доставил вам несколько неприятных моментов... вам обоим. Я подозревал Льюка, но мне не хватало мотива. Вы были правы, мистер Макинрой, он действительно тратил мало, не увлекался азартными играми, в общем, жил по средствам. И я не мог объяснить, как взрыв произошел по ошибке. – Он с улыбкой взглянул на Валери. – Вот тут ваша помощь оказалась бесценной. Спасибо.

– Не за что.

– Смущало меня и то, что обнаруженные улики можно было трактовать как угодно. Ни то, как возник пожар, ни характер полученных Уилсби ожогов не исключали возможности того, что он все же невиновен. Конечно, подозрительным выглядел тот факт, что он не заметил запаха газа. Но это же не преступление. Уилсби мог сказать, что услышал что-то, например, чьи-то шаги внизу, и подошел к окну посмотреть, в чем там дело. Чем опровергнуть такое заявление? В состоянии стресса люди нередко делают глупости.

– Но зачем он сначала включил газ? – спросил Шелдон. – Мне это совершенно непонятно.

Слейтер пожал плечами.

– Вероятно, первоначально он планировал вставить наполненную бензином лампочку, а потом, уходя, открыть газ. Но возможно так же, что мысль о газе пришла позже, когда Уилсби засомневался в эффективности взрыва начиненной бензином бомбочки. Кстати, мы проверили верхнее освещение в офисе, и оказалось, что все лампочки немного вывернуты. Но это тоже не доказательство: не исключено, что контакты нарушились от вибрации при взрыве. Но лично я убежден в том, что Льюк позаботился об отключении верхнего освещения. Войдя в офис, вы, мистер Макинрой, попытались бы включить свет, но, обнаружив, что настенный выключатель не работает, подошли бы к столу, чтобы зажечь лампу.

Валери поёжилась.

– Разумеется, предъяви я в суде эти доказательства, защита разнесла бы их в клочья и наш поджигатель вышел бы сухим из воды. Возьмем, к примеру, показания того бродяги, который живет на пустыре напротив фабрики. Он видел, как Уилсби входил в здание, но не видел, как выносил коллекцию, а без этого его свидетельство практически бесполезно. Мы могли бы попытаться доказать, что подпись на квитанции сделана рукой Льюка, но образец слишком мал для того, чтобы сделать твердое заключение, и по таким вопросам эксперты могут спорить месяцами. В общем, оставалось надеяться только на то, что Уилсби почувствует себя в безопасности, ослабит бдительность и проговорится. Так в конце концов и произошло: он выдал себя, упомянув о коллекции, еще до того, как вы оба начали, так сказать, складывать мозаику.

– Рад, что хоть сгодился, – с иронией заметил Шелдон. – Если бы расследование вел кто-то другой, я наверняка попал бы за решетку.

Слейтер добродушно рассмеялся.