Так что, хоть и сказано в конце статьи, что “книга дьякона – повод для серьезных размышлений”, но в тексте Г. Чечехиной их, к сожалению, нет.

Я действительно предлагаю просто спокойный диалог. В том же номере “Огненного мира” заявляется, что “создалась сейчас такая ситуация (в частности, с церковью), которая заставляет нас быть безупречными воинами”[644]. Я же просил бы вас стать прежде всего учеными, а не воинами.

Вы хотите единства между разными религиозно-философскими системами. Но ведь невозможно придти к единству без обсуждения. Если вы хотите объединить христианство и теософию – нелишне поинтересоваться мнением самих христиан. То, что нас настораживает в теософии, изложено в моих книгах. Я предлагаю вам выбрать для начала диалога любую из тем, затронутых в них. Возьмите любую главу из “Сатанизма для интеллигенции”. Дайте ее полный текст в “Мире огненном”, и тут же поместите свои мысли по этой же теме, разбирая шаг за шагом все те аргументы, факты, цитаты, источники, которые я привожу. Специально для вашего журнала я готов переработать ту главу, с которой вы пожелаете начать диалог.

Публикация же этого моего письма на страницах вашего журнала будет знаком того, что вы действительно понимаете примирение религий не как казарменное выравнивание всех по теософской линейке, а как уважительное, понимающее прочтение религиозных традиций в их реальном многообразии.

Мой двухтомник “Сатанизм для интеллигенции” все же совсем не является моей “лебединой песнью”. Во-первых, потому, что, согласно поверью, положенному в основу этой идиомы, лебедь поет перед смертью первый и последний раз в своей жизни. У меня же и до выхода в свет “Сатанизма для интеллигенции” выходили книги, да и после у меня вышло еще девять книг. Автору “Мира огненного” назвавшему мою книгу “лебединой песнью”, наверно, просто так хочется, чтобы она стала последней. Этого не произошло. Я продолжаю работать в области богословия и сравнительного религиоведения. Буду я писать и на рериховские темы. Но мне и в самом деле хотелось бы больше диалогичности. Так принимаете ли вы приглашение к диалогу?

P.S. “Мир огненный”, конечно, не опубликовал мою статью, и никакого отклика от редакции не получил. Зато у другом рериховском издании я прочитал отчет об одном моем диспуте с рериховцами, который в очередной раз восхитил меня своей беззастенчивостью.

“Думаю, многие чуткие души испытали боль и грусть, когда прогрессивный журнал “Новый мир” несколько лет назад опубликовал невежественное и злобное измышление дьякона А. Кураева о подлинных Провозвестниках Нового Мира, Новой Эпохи Космической — Н. К. и Е. И. Рерихах. Журнал, к сожалению, попал в ловушку тьмы, не осознавая вред, причинённый читателям и самому себе. Но последствия действия можно заживить лишь действием. Было ли оно совершено? Или журнал предпочёл остаться с ветхим миром? Есть замечательный пример встречи “лицом к лицу” с этим очернителем светлых Имён в Новокузнецке. О ней подробно рассказано в местной Рериховской газете “Свет Утренней Звезды” (2/1998). Процитируем небольшой фрагмент: “Надо отметить, было дьякону на диспуте жарко. Объединённые усилия рериховцев по защите своих идей, аргументированные и чёткие доводы дали свой результат. К концу встречи от вальяжной уверенности дьякона не осталось и следа, он перешёл на прямые оскорбления оппонентов. Когда же ему было сказано, что, так же как в своё время он перековался из атеистов в дьяконы православной церкви, то, не исключено, что узнав сегодня так много о Живой Этике, он станет в будущем и её приверженцем, и зал оживлённо зааплодировал, стало ясно: разящего меча православия в виде дьякона А. Кураева для нас больше не существует...”[645].

Знакомство с литературной критикой способно подорвать доверие к человечеству. Настолько велик бывает разрыв между текстом и тем, что вычитывает в нем критик – что поневоле задумываешься над тем, насколько правомерно человеческий род носит гордое имя sapiens’а. Для меня давно уже не новость, что именно те люди, которые любят поговорить о своей интеллигентности, открытости, диалогичности и терпимости, слишком часто бывают лишены дара слышания. Одни тексты они склонны превозносить до небес и объявлять, что те говорят ну точь-в-точь то же самое, что и они сами – и это вопреки тому, что в этих текстах содержатся прямые противоречия воззрениям, утверждаемым их нынешними “единомышленниками”. Другие же тексты те же веротерпимцы готовы столь же тотально критиковать – но тоже даже и не пытаясь вслушаться в них.

Мне немало приходится полемизировать с нынешней модой на оккультизм. Понятно, что в глазах оккультистов я предстаю как человек невежественный, отсталый, нетерпимый, неспособный к диалогу… Но именно по диалогу моя тоска. Ведь рериховским “космическим диктантам”, “снам и видениям” я противопоставляю не собственные откровения, а вполне рациональные доводы, рассуждения и просто факты. Но хоть бы раз кто-то из рериховцев обратимся к критическому рассмотрению моих доводов. То, что они не согласны с моими выводами – я и так знаю. Но вы хоть попробуйте задуматься – почему.

Вот и статья Натальи Бондарчук “Бунт против справедливости” (ЛГ от 15.7.98) демонстрирует лишь одно: автор не умеет ни читать, ни вести корректную полемику.

Именно в рубрике “полемика” была опубликована ее статья. Но вот что странно: тот мой текст, с которым вступает в полемику Наталья Бондарчук, не знаком читателям “ЛГ”. Ведь он был опубликован не в “Литературке”, а в “Вечернем клубе” (16 апреля 1998.) Наталья Бондарчук, во-первых, почему-то называет мое интервью статьей (что уже свидетельствует о маловнимательном чтении), во вторых – не приводит его названия, в третьих - не указывает, где же был опубликован текст, вызвавший ее критику. Точно также Н. Бондарчук старательно избегает упоминания названия моей книги “Сатанизм для интеллигенции”, цитаты из которой она также использует в своей статье.

В том предпасхальном интервью я рассказал о радостном, на мой взгляд, повороте, который произошел в последние дни жизни Сергея Бондарчука. Всю жизнь он прожил с Львом Толстым, то есть – без Церкви. Но когда его душа начала расставаться с телом и обострились духовные чувства, он начал воочую видеть, что есть нематериальный, духовный мир, и что этот мир без Христа - страшен. Попросту говоря – он начал видеть бесов. По его просьбе к нему пришел православный священник, исповедовал его и причастил. В доме появились иконы – а страхи ушли. Именно священник, исповедовавший Бондарчука и рассказал мне об этом случае (не раскрывая, естественно, того, о чем шла речь на самой исповеди). Так что ровно ничего, что могло бы быть оскорбительным для памяти Сергея Бондарчука, мною сказано не было. Дочь Бондарчука совершенно справедливо подчеркивает, что Лев Толстой был очень дорог для ее отца. Но – не всю жизнь. При том повороте в жизни отца, когда от толстовской философии он повернулся к участию в церковной жизни, она не присутствовала. А были ли страхи и была ли исповедь и причастие – пусть уж Наталия Сергеевна спросит у своей сестры…

В моем интервью я действительно говорю о том, что даже талантливый человек может оказаться во власти весьма недоброкачественных настроений и одержаний. Творец жаждет “вдохновений” и “наитий”. Но качество этих “вдохновений” может оказаться совсем не добрым. Человек, раскрывающий свою душу в ожидании “озарений”, равно как и человек, стремящийся спровоцировать в себе прилив “страстей” с тем, чтобы потом их достовернее описать, может отвыкнуть регулировать свои страсти и чувства, и, что еще хуже – может и просто стать одержимым…