– Мне нужен был секс, после него я хорошо сплю.

– Чего ты боишься, Андерс? Почему ты воспринимаешь все в искаженном виде?

– Ничего я не боюсь, – гордо заявил он, но в его голосе не было уверенности.

– Неправда. Ты боишься поверить, что прошлой ночью было проявление простых человеческих эмоций, что, может, хоть раз в жизни у тебя возникла потребность ощутить рядом другого человека. Но ты не беспокойся, я не собираюсь ловить тебя на крючок. Есть препараты, которыми можно воспользоваться. Кроме того, я могу сходить к врачу.

– Никаких препаратов. – Его глаза угрожающе сузились. – Сейчас же выкинь это из головы. Что бы ты там ни говорила, ты мне действительно нужна.

Последняя фраза заставила ее сердце пропустить удар, но деловой тон Андерса не оставлял никаких иллюзий.

– Я согласен. Ты учительница, наверное, добропорядочная американка, имеющая хорошую репутацию. А сегодня к концу дня у Джойс должна быть кандидатура опекуна, олицетворяющего мать.

– Значит, ты не будешь конкурировать со мной за это право?

Джоан не ожидала, что Андерс почти без борьбы уступит ей Джойс. Он посмотрел на нее и скупо улыбнулся.

– Разумеется, нет.

Джоан расслабилась, что было непростительно в присутствии Андерса Рейнера, потому что в следующий момент он сразил ее своим заявлением:

– Зачем я буду конкурировать со своей женой, когда мы хотим одного и того же?

– С твоей женой? – растерянно переспросила Джоан.

– Да, с женой, – подтвердил Андерс, и его лицо исказила недобрая улыбка. – Ты ведь этого хочешь, не так ли?

Возражения замерли у нее на языке. Андерс был прав, Она действительно хотела этого, мечтала выйти за него замуж весь прошедший год. Но не так, как предлагал он.

– Эллис и мой отец наймут лучших адвокатов, которые докажут, что черное это белое, – сказал Андерс.

– Ты тоже можешь позволить себе таких защитников – возразила Джоан.

– Эта тяжба растянется на годы. Годы, – повторил Андерс по слогам, чтобы до нее лучше дошло. – И все это время Джойс будет перекидываться как футбольный мяч от одной стороны к другой. Но, если мы объединимся и скажем, что женаты, что ребенок для нас стоит на первом месте, тогда у нас появится шанс отвоевать девочку. Во всяком случае, опеку над ней мы получим, и тогда пусть Эллис с отцом доказывают, что мы не годимся для этой роли.

– Но брак…

– Это не предложение руки и сердца, не обольщайся, – деловито пояснил Андерс. – Мы просто вступим в законный брак.

– Ты что, собираешься силой тащить меня к алтарю? – Джоан скептически хмыкнула.

– Никакой церкви и алтаря не будет. Для данного случая более уместна скромная регистрация брака в мэрии.

– Ты думаешь, что все очень хорошо обдумал? – сердито спросила Джоан.

– Не думаю, а уверен в этом, – бросил Андерс, теряя терпение. – Суд наверняка будет на стороне молодой пары, имеющей постоянный и стабильный доход.

– И, когда все утрясется, мы тихо разведемся, как я полагаю, – с грустной насмешкой сказала Джоан. – А что после этого будет с Джойс? Всю неделю она, очевидно, будет находиться у меня, а по выходным ты будешь укачивать ее в кроватке. Так?

– Она не мяч, чтобы перебрасывать ее туда-сюда. Мы сделаем так, как будет лучше для нее.

Джоан покачала головой. Она удивлялась, как Андерс, умный человек, не понимает, что все не так просто.

– Брак без любви – плохая почва для воспитания ребенка, – сказала она. – И, каким бы достойным ни был развод, он все равно плохо влияет на детей. Джойс будет страдать в обоих случаях.

– Она не будет страдать, – ровным голосом произнес Андерс, просверлив Джоан холодным взглядом. – Это ты заговорила о разводе.

– Я не собираюсь ставить себя в зависимость на всю жизнь, – сердито сказала она. – Мне не нужен брак без любви.

Андерс презрительно рассмеялся.

– Любовь – это сказка для дураков. – Выражение шока на ее лице раззадорило его еще больше. – Любовь – это умопомешательство, глупая фантазия.

– Ты не веришь в любовь? Считаешь, что мужчина и женщина не могут любить друг друга? – в изумлении спросила Джоан.

– Разумеется, могут, – Андерс пожал плечами, – если хотят испортить себе жизнь. Возьми, к примеру, Брэндона и Нэнси. – Он загнул мизинец на правой руке. – Он любил ее, даже боготворил, и что вышло из этого? Его больше нет на этом свете.

– Но есть много других пар, которые живут счастливо в любви, – возразила Джоан.

– Далее, мои родители, – проигнорировав ее реплику, продолжил Андерс, загнув безымянный палец. – Тоже притворство! Затем, мой отец и Эллис. – Настала очередь среднего пальца. – Очередной обман! – Андерс схватил газету с журнального столика и, сердито потряс ею в воздухе. – Здесь ты найдешь много примеров того, как молодожены кричат на весь мир о своей счастливой любви. Но в этот же день через год мы прочтем о том, что она слишком часто выпивает или что он поколачивает ее время от времени. И таких примеров можно привести сколько угодно. Любовь – это сплошной обман и притворство. Только идиоты могут верить в нее. Она оставляет у людей незаживающие раны. Мне совсем не нужен брак, который построен на лжи и на глупых иллюзиях. Но в данном случае…

Андерс задумчиво посмотрел на Джоан, как бы прикидывая целесообразность своей идеи, но, когда он снова заговорил, голос его звучал уверенно:

– Ты и я… в общем, у нас, я думаю, получится. Раньше судьбу своих детей всегда определяли родители, они выбирали для них женихов и невест. О любви вообще разговора не было, обходились без сияющих звезд в глазах, без уверений, что святое, глубокое чувство преодолеет все преграды. Но не было и разводов – торжествующе произнес Андерс. – Они не верили, что любовь пронесет их через все жизненные рифы. Молодожены брали на себя обязательства, строили семью и сохраняли ее, когда появлялись трещины. Так что старые обычаи, возможно, имели свои достоинства.

– Твои доводы совершенно ошибочны, – сказала Джоан. – В те времена разводы могли себе позволить только очень мужественные люди или очень богатые. Но это не означает, что все семьи были счастливы. Дело не в том, чтобы родители нашли подходящую пару своим детям, а чтобы два человека, он и она…

– Чтобы встретились два человека, которые имеют одни и те же цели в жизни, – перебил ее Андерс. – Два человека с законными имущественными правами. Любовь здесь ни при чем. – Он говорил уже мягче, но все так же решительно. – Джойс нужна мать и спокойная, надежная атмосфера, в которой она будет расти. И, если мы с тобой не объединимся до начала суда, Эллис и мой отец устроят нам веселую жизнь. Они нажмут на все кнопки, и суд превратится в настоящее сражение. Так что брак – это единственный для нас выход.

– Но социальные работники сразу поймут, что наш брак – притворство, о котором ты с отвращением говорил только что.

– Почему? – Взяв Джоан за плечи, Андерс слегка встряхнул ее. – Мы с тобой идем на это сознательно, заранее зная правила игры. Какой же это обман? Мы не говорим о любви и не даем никаких обещаний, которые никогда не сможем выполнить, поэтому нам не в чем будет упрекать друг друга. Все честно. И мы скажем им правду: год назад между нами возникло взаимное притяжение, а прошлой ночью оно вспыхнуло с новой силой.

Он сильнее сжал ее плечи и наклонился к ней так близко, что Джоан почувствовала его дыхание на своем лице. Но нежности в его руках она не ощущала.

– Мы, разумеется, не скажем им, что ты лишь следуешь примеру своей сестры, обеспечивая себе жизнь богатой женщины. А во всем остальном мы не погрешим против правды.

Но у Джоан было свое мнение на этот счет.

Достаточно – было одного взгляда или прикосновения Андерса, и она уже не могла вымолвить членораздельно ни единого слова. Он лишь поманил ее пальцем, нежно коснулся руки, и она прыгнула к нему в постель. Поэтому нельзя было утверждать, что между ними не было любви. С ее стороны, по крайней мере.