порой довольно только взгляда,

чтобы вернуться, полюбить,

расслабиться, пусть на мгновенье,

чтобы внезапно ощутить

своё духовное рожденье;

чтобы тоску свою забыть

и с легким сердцем возродиться.

Иных богов может не быть,

но от себя тебе не скрыться!

С. К.

КОАН

Долгие годы я копал землю в поисках голубого неба, проходя слой за слоем посредственности.

Однажды ночью порыв ветра сорвал черепичную крышу.

Кости пустоты разложились сами по себе.

Мусо

Мне часто снится один и тот же сон:

Я убегаю от огромного слона,

Который всегда настигает меня

И расплющивает в лепешку,

Произнося такую фразу:

«Только спящий может умереть во сне!»

Всякий раз, просыпаясь от страшного сна,

Я помню его весь до мелочей,

Но не помню лишь фразу,

Молвленную слоном.

Я способен понять себя во сне,

Убиенного слоном.

Я способен понять себя того,

Кто, просыпаясь, не помнит слов слона.

Но кто тогда я, который знает, что сказал слон?!

Этого себя познать – не дано.

Логикой ума его не схватишь.

Нужно лишь знать, что именно он

Не даст мне умереть во сне,

Потому что никогда не засыпает.

Ю. Х.

ВРАГ

Верните в ладони ушедшее чувство покоя.

В горах осыпаются скалы, влача за собой

траву и лишайник, и старые корни каштанов.

И в нашей душе тоже может случиться такое,

и оползни веры страшнее бывают, чем войны.

Как жаль, что боимся мы встретиться с ними на взлёте,

Как жаль, что порою мы больше боимся обвалов,

чем зыбкого счастья, прилипшего к нашим подошвам.

Мы можем воскликнуть, что нам заменяет сраженья

сознание прошлых заслуг и, может быть, более чем

двоякое чувство свободы, нам нравятся наши квартиры,

и мебель, что так благосклонно снимает образчики с тел.

Так пусть же встречают нас липкие сети кварталов

и дутые догмы, подобные мыльным шарам.

Так пусть нам подарят витринные краски соблазнов

слепые букеты в наручниках чопорных ваз.

Мы день изо дня тестируем привкус тревоги, —

при долгой ходьбе – ощущаем усталость в ногах.

И только одно остаётся признать нам в итоге,

что наши иллюзии – вечный, достойный нас враг.

С. К.

В УГОДУ ПРЕДЧУВСТВИЮ СТРАХА

в угоду предчувствию страха,

в долгу у заносчивых фраз,

мы смотрим, как строится плаха:

которая снилась не раз.

Еще не усталость – предтеча

последних глотков доброты;

не так ли вот Сын человечий

смотрел как возводят кресты.

И трогал ресницами ветер,

и пил окрыленность из ран,

когда лишь усталые дети

в душе обличали обман.

Когда, словно волны, катилась

по скользкому склону толпа,

быть может, тогда и родилась

вселенская боль и тоска.

Так что ж, состраданье – как чудо,

и держит сомнений балласт.

Нам только желанья Иуда,

омытые кровью, раздаст.

Уже не надежды – ожоги

от лжи и опущенных глаз.

Еще мы живем, но итоги,

увы, подведутся без нас.

С. К.

СНЫ

Я ли стал чересчур чувствительным?

Или мир так изменился, пока я бренчал

на рояле?

П. Веженов, «Барьер»

Было время, когда недостаток чего-то свежего и радостного, волнующего и счастливого компенсировали сны. Всегда была уверенность в скором забвении и растворении в сладостных ощущениях. Какие дивные образы, какие яркие свежие краски окружали меня! Я воспринимал все и всех самим сердцем, не притворяясь, не лукавя, не делая нарочито заинтересованных глаз. В эти мгновения я жил полностью отдавая себя жизни; я страдал и радовался в открытую, не стыдясь своих чувств, потому что меня окружали такие же открытые души. Общение протекало свободно: контакт налаживался мгновенно, и от того не надо было тратить время на пустую вереницу слов, которые в конечном итоге так и не выражают всей полноты чувствуемого. Поэтому-то в миге умещалась бездна эмоций, мыслей, и все это так же в один миг передавалось без всякой натуги, и так же быстро и легко воспринималось. Ощущение легкости постоянно присутствовало и не удивляло. Ничто не казалось сверхъестественным…

Порой пребывание в затаенных уголках подсознания было настолько оправданно всем вполне логичным ходом событий, сменяющих друг друга, а мое действие в них таким необходимым, значительным, что пробуждение какое-то время не в силах было включить и настроить меня на реальность. Но, включивши, наконец, обдавало волной горькой досады от потери ощущения мудрой простоты общения, своей значимости, чистоты и полноты восприятия мира, в отношении к моему пробуждению нереального.

Но зато никогда не снилось, что я засыпаю во сне и мне снился бы, так называемый реальный мир, который казался бы тогда потусторонним видением в отношении меня спящего во сне. Пробудившись тогда ото сна во сне, не показалось бы мне пробуждение избавлением от неприятного сновидения, и уж, наверное, было бы потрясением действительное пробуждение.

Но с некоторых пор мне закрыт такой путь в чудесную страну моего подсознания. Я «провинился», и более меня туда не уносит. Это, наверное, от того, что я посягнул на сознательное, волевое овладение сакральным знанием пути. Пока я воспринимал все как должное, не пытаясь вникнуть в механизм перенесения, все преподносилось как обычно окружающий меня мир независимо от моего желания, сознания, воли. Пока это таинственное воспринималось без попыток овладеть его сутью, оно существовало для меня, оно раскрывало свои внешние стороны, не опасаясь проникновения в причины. Всем этим можно было только пользоваться, восхищаться необычностью всего существовавшего там и происходившего. Но как только я бросал умиляться блаженством и устремлял пытливое сознание к «пульту управления» этим нереальным миром, в который меня по чьей-то воле или снисхождению приносило, как тут же погружался я в сгустки тьмы и пребывал в них, пока моя плоть не накапливала достаточно энергии, чтобы разбудить меня самой.

Став однажды на сознательный путь достижения другой стороны существования, придется всегда помнить, что она есть, но тебе нет более туда бессознательного проникновения; ты более не игрушка в руках Высшей Силы. Ты с этих пор противопоставляешь свою волю, которая есть маленькая модель Высшей Воли, и начинаешь формировать и растить ее до размеров последней. И только тогда, если не сорвался и не прекратил борьбу, достигаешь, наконец, той стороны существования, которая принималась за нереальную. Но достигнув, убеждаешься, что все везде не имеет ничего необыкновенного, что все реально, а другого не существует. А нереальность – это всего лишь заблуждение, приятный обман, в который невольно заносит увлекающегося сновидениями человека, а пообманывав вновь, выбрасывает из океана грез на твердь реальности.

Что лучше: безвольно отдаваться, пусть даже Высшему Закону, и ждать мгновенной радости обманного блаженства или, преодолев труднейший путь, затратив на него все силы и время, вернуться к началу и осознать, что есть только воля и действие и никаких иллюзий, никакого потустороннего чуда? Что есть только твоя воля, равная уже Высшей Воле творческих сил Космоса, ведущая к истинному блаженству подлинного восприятия реального мира и светлого, лучезарного восторга от осознания себя им…

Наверное, раз покусившись на путь осознанного достижения сути реального, я больше не вижу снов, хотя иногда ждешь все же, что вот-вот погрузишься в сказочные грезы. Значит слабости человеческие все еще присущи мне. Хотя знаю: это уже не возможно, ибо полученный опыт не дает более заблуждаться на счет реальности, и сказочные видения более не явятся.

Ю. Х.

Ласковый дождь прибивает пыль

Прохлада освежающего бриза очищает воздух

Дыхание поглощено дыханием

Нигде не найти древние песчаные замки

Эд Браун

Ты не достроил на песке безумно дивный, чудный город.