— Да зачем ей любимых людей губить? Не бывает абстрактного зла. Если любила — то приваживала бы. А на тот свет положено соперниц отправлять. И за измену не так мстят. Да и вообще, по всему видно, что дамочка эта — дилетантка, понятия о магии не имеющая.

— Так что же? Она, по-твоему, невиновна, что ли?

— Насчет вины — это по твоей части. Я тебе только одно посоветую — ищи естественные причины смертей. И выкинь всю эту магию из головы!

— Вот уж от кого не ожидал услышать, — подивился я.

— Время сейчас такое, — пожал плечами Ган, — время дилетантов. Кто умеет — предпочитает водку пить, зато кто ничего не умеет — вовсю орудует!

В чем была главная трудность? Конечно же, причина смертей. Анализы лаборатории, давшие отрицательный результат на яды, вписывались в мою схему. Надо отметить, что я сопоставил примерные даты, когда гражданка Котова подкладывала свои снадобья погибшим и время наступления смертей. И обнаружился значительный разрыв по времени. До года. Конечно, я слышал о каких-то восточных ядах, способных действовать именно таким образом. Если это не сказки. Но такие яды изготовлялись специалистами, их секрет держался в тайне. Нет, это не то. Вот если бы анализы определили соли тяжелых металлов — тогда было бы просто. Хотя и натянуто. Ведь своей знакомой Котова давала снадобье однократно. Какое же здесь накопление? Вот у меня и мелькнула мысль, что тут может быть что-то сверхъестественное. Я к Гану, а он меня, культурно выражаясь, на… послал.

Легко сказать — ищи естественную причину. Где и как ее искать? Я вновь прошелся по всем своим знакомым спецам. Предположений было высказано немало, но не было ни одного такого, чтобы меня удовлетворило. У меня начало складываться мнение, что имеется некоторая нехватка информации. Чего-то не хватает. Но откуда можно было еще получить информацию?

Я повторил обыск в квартире «ведьмы». Посмотрел немного на все эти мышиные хвостики и жабьи лапки, потосковал и решил, что так я ничего не достигну. Сделал еще фотографий, вновь взял соскобы с колдовской посуды.

Следующим этапом было посещение института судебной медицины. Получил на руки историю болезни Котовой. Скопировал все записи, даже анализы. Вновь побеседовал с врачами. Похоже, они склонялись к заключению, что Варвара Петровна не имела намерения убивать своего мужа. В том, что она страдала тяжелой формой психического заболевания, сомнений не возникало. Сомнения были только насчет убийства.

Чего же мне еще нужно? Может, бросить это дело? Дать заключение, что никаких данных ни за что нет и поставить точку? Или спросить совета еще у кого-нибудь?

В этот самый момент раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку. Что за чудеса! Впервые мне позвонил Ган. Собственноручно.

— Знаешь, Толстый, — послышалось в трубке, — я тут думал над твоей проблемой с этой женщиной. Ну той, что пыталась колдовать.

— Да, я слушаю, — обрадовался я, — что-нибудь удалось узнать?

— Да нет, но я пришел к выводу, что тут что-то связанное с медициной.

— Возможно, — сказал я разочарованно: ведь я ждал информации, — ну и что? Что посоветуешь?

— У меня есть одна знакомая, молодая девушка, кончает мединститут, и от меня тоже кончает, — усмехнулся в трубку Ган, — очень умная девушка. Ты ее, наверное знаешь?

— Знаю, я всех твоих знакомых знаю. Вот только твой колдун неуловим.

— Бог с ним, с рыжим… Ты вот что, попробуй поговорить с Леной об этом деле. У меня внутреннее ощущение, что будет результат! — потом добавил, не смог, видно удержаться: — знаешь, какие у ней сиси!

Я решил послушать совета. Лену я нашел легко. Представился знакомым Гана. Рассказал о себе и о том деле, которое привело меня к ней. Пока разговаривал, присмотрелся к девушке поближе. Красивая особа. И что-то в ней такое было. Что притягивает. Притягивает вообще, и как мужчину, в частности. Кстати, возможно, Ган был и прав насчет ее умственных способностей. Высокий лоб — это, в общем, редкость для женщин. А у Елены был, как раз, такой большой и красивый лобик.

Девушка между тем обложилась документами. Призналась, что впервые занимается подобной работой. И что она должна все это неторопливо изучить, причем так, чтобы никто не мешал. Я понял намек и спросил, какой минимум времени ей нужен.

— Часа три, — сказала она, — а лучше до завтра.

— Хорошо, — согласился я, — зайду завтра поутру. Ты во сколько встаешь?

— В шесть, так что заходи к половине восьмого.

И вот в половине восьмого следующего дня я позвонил в дверь Лены. Она как раз выходила. Я предложил довезти ее на машине.

— По-моему, я поймала суть, — сказала она, — но Вам, Витя, пока ничего не скажу. Пока вы не выясните один вопрос.

— Какой такой вопрос?

— Я знаю кое-что по такому колдовству, — она медлила, есть один неприятный момент.

— Не тяни, Лена, мы же свои люди.

— Выясни, использовала ли эта женщина при изготовлении своих волшебных снадобий, — она вздохнула, а потом выпалила: свои собственные испражнения?

Ну и вопросик! Что ж, надо так надо. И я поехал выяснять. Хотя и не мог пока найти связи. Встретился с врачом, ведущим Котову. Странно, но психиатр совсем не удивился вопросу, напротив, закивал головой, потом уткнулся в историю болезни.

— Да, это многое могло бы объяснить! — заявил он и отправился беседовать с больной. Меня он с собой, естественно, не пригласил. Прошло около часа. Появился врач, держа в руках историю болезни. Там, где были приклеены анализы.

— Да, вы оказались правы, — врач говорил со мной явно уважительно, — и как я сам до этого не додумался! Все так просто…

— Так что, использовала?

— Да, почти всегда, — ответил психиатр, — она еще несколько лет назад где-то вычитала, что моча и кал — сильнейшие привораживающие средства. И вовсю добавляла их в снадобья. Так что я поздравляю вас! Теперь все понятно.

— Спасибо, — сказал я. Мне стыдно было признаться, что я пока ничего не понимаю. Я так ничего и не сказал больше этому врачу. Да он, кстати, сразу же занялся каким-то другим делом.

А я прямиком направился к Лене. Дома ее не было. Решил ждать. Двухчасовое ожидание было, наконец, вознаграждено. Девушка вернулась, отперла дверь и запустила меня.

— Ты сейчас мне все объяснишь! — заявил я и начал рассказывать всю сцену в институте судебной психиатрии. Закончил, не скрыл, что в какой-то мере обманул врача, прикидываясь знайкой-всезнайкой.

— Да все очень просто, — студентка явно тянула время, растягивала удовольствие. Хорошо, хоть не «Элементарно, Ватсон!». Наконец, она выложила суть дела: — понимаешь, подозрение зародилось у меня, когда я анализировала причины смертей всех этих людей. Причины были всегда связаны с повреждением центральной нервной системы. Если это бактериальная или вирусная инфекция — то почему только у этих людей? Да и заразить специально тем же менингитом ведьма не в состоянии, надо иметь культуру бактерий под рукой, как минимум. А тут еще нам доцент рассказывал случай так называемой медицинской интуиции. Но он не имеет явного отношения к данному делу. Можно не рассказывать?

— Расскажи, — попросил я Лену, — мне в любом случае интересен ход твоих мыслей.

— Один очень опытный врач-невролог дежурил ночью по клинике. Сидит, как это вы, мужики, говорите, расписывает пульку. А ему сообщают, что привезли больного. С неукротимой рвотой. А наш-то не может от игры оторваться. Его снова зовут, рвота не прекращается, начинаются судороги. Короче, когда доктор явился, то больной уже благополучно скончался. А врачу надо писать эпикриз. И давать посмертный диагноз. Думал-думал этот врач, смотрел на труп, а потом взял и написал: «Эхинококк четвертого желудочка головного мозга». И что вы думаете?

— Вскрытие подтвердило?

— В точности! — Лена помедлила, затем плавно перешла к интересующей меня теме. — Глупая история, но учит — интуиция есть интуиция, к ней стоит прислушаться! Это, вообще-то, не мои слова, так доцент свой рассказ закончил, ну это я на занятии слышала… Вот у меня и промелькнула мысль о гельминтозе. Не эхинококк, как в том случае. А цепень. В тот самый момент, когда смотрела анализы этой, так сказать, ведьмы. У нее в кале обнаружены были яйца глистов. Тут-то меня и осенило.