Анна быстро прикинула в уме, что, если верить эксперименту со свечами, именно в это время, в половине десятого, ветер из разбившегося окна загасил свечу. Выходит, англичанин никак не может быть причастен к смерти профессора. Как пишут в детективах, у него твердое алиби. Другое дело – красный блокнот. Тут англичанин вполне мог приложить руку. Яся сказала, что он и профессор вроде бы были коллегами, то есть и тот и другой занимались поэзией средних веков. Это только кажется, что среди ученых все такие белые и пушистые. На самом деле и в этой среде встречаются самые разные люди, а конкуренция почище, чем в бизнесе.

– Скажите, Миша, а этот англичанин курил? – впервые подала голос Аня, вспомнив следы пепла на ковре.

– Нет. Он вообще некурящий. И профессор, кстати, тоже. А почему вы спросили?

– Ты говорил, что можешь доказать, что Чебышев был жив после ухода англичанина, – напомнила Яся.

– Кто такой Чебышев?

– Ну профессор, из сто двадцать второго.

– Ах да! Так и есть. Часиков в девять с минутами он с бабой ругался. Я мимо шел, слышал.

– Так там еще и баба была? – Хмыкнула Яся.

– Ну да. Только она не из наших. Странная такая, как будто не в себе немного. Ругалась очень, кричала.

– Что кричала?

– А я знаю. Тоже не по-нашему.

– Ясно. Еще одна иностранка. – протянула Яся задумчиво. – Интересно… И что, профессор ее впустил?

– При мне – нет. Только послал ее куда подальше.

– Как же ты разобрал? Он ее небось на ее же языке посылал.

– Когда посылают, все ясно и без перевода, – не смутился парень. – Он как гаркнет: «Fuck you!», даже у меня уши заложило. Вот уж не думал, что этот божий одуванчик такие слова знает.

– А как женщина выглядела, вы запомнили? – поинтересовалась Аня.

– На испанку похожа. Вся в черном с ног до головы, только воротник и манжеты белые. Как есть монашка. Вот только глаза… – Мишка неожиданно поежился. – Страшные такие глаза у нее. Будто мертвые…

– Ну, что скажешь? – осведомилась Яся, как только они вышли из подъезда.

– Даже не знаю… По-моему, все еще больше запуталось, – Аня страдальчески улыбнулась. – Кстати, мне показалось, что вам не понравилась новость о том, что англичанин ужинал в ресторане. Почему?

– Потому, что это было в девять часов. А это означает, что к смерти профессора данный тип не причастен. Жаль. Хороший был подозреваемый. У меня встречный вопрос: что ты знаешь о женщине, посетившей профессора? Ведь ты что-то знаешь?

– Увы, практически ничего. Еще не факт, что это – та самая женщина. Но я видела похожую на одной научной конференции.

– Ты посещаешь подобные мероприятия?

– Да нет. Я искала там Чебышева. Это было сегодня утром.

– Чебышев уже был мертв к тому времени, – проговорила Яся задумчиво. – Почему ты обратила внимание именно на эту даму?

– Она показалась мне опасной. Боюсь, что не просто показалось… Один человек сказал, что Селия Бэкон – буйнопомешанная. А как вы узнали, что Чебышев умер после девяти вечера?

– Свеча. Я стащила одну у кастелянши, подожгла и засекла время. Вышло, что у Чебышева она прогорела около двух часов. Остальное – дело техники.

– Я проделала то же самое дома, – призналась Анна. Яся одобрительно хмыкнула. Они поравнялись со скамейкой, возле которой встретились.

– Ну что ж, давай прощаться, – вздохнула Яся. – тебе, наверное, пора домой.

– Да, меня ждут, – пролепетала Аня, с опозданием вспомнив о Максе.

– Тогда до свидания.

– Пока, – сказала Яся бодро.

Аня прошла немного вперед, но что-то заставило ее обернуться. Яся понуро сидела на лавочке, нахохлившись, как замерзший воробей. Похоже, она никуда не торопилась. Аня тряхнула головой и снова пошла своей дорогой, но вдруг резко развернулась и потопала назад.

– Чего еще? – хмуро спросила Яся.

– Можно узнать, что вы здесь делаете?

– Думаю, – отрезала Яся.

– О чем? – Не отставала Аня.

– Тебе действительно интересно? – насмешливо спросила женщина.

– Ну…да!

– Соображаю, где переночевать. Это тебя удивляет?

– Немного. Но почему? Разве вам некуда пойти? У вас нет своего дома?

– Выходит, нет.

– Так не бывает.

– А чего ж я тогда здесь сижу?

– Ну… не знаю. Вы иногородняя?!

– Слушай, ты чего привязалась?

– Я хочу понять… Вы что, бездомная, да?

Яся хохотнула:

– Успокойся, дом у меня имеется.

– Но почему тогда…

– Полагаешь, я должна сейчас пуститься в объяснения?

– Конечно, нет, если вам не хочется. Простите…

– Сядь!

Аня послушно опустилась на скамейку.

– Слушай, коли напросилась. Два года назад умер мой муж. Я – вдова. Мне не так давно стукнуло пятьдесят. Выгляжу я и сейчас неплохо, а в молодости и вовсе была красавицей. В отличие от большинства, я родилась натуральной блондинкой. – Аня не сдержала улыбку, услышав в голосе женщины кокетливые нотки. Яся действительно выглядела моложе своих лет. Стройная фигура, красивые ноги, стильная, хотя и недорогая одежда. Неброская косметика.

– Я прожила в браке тридцать лет, – продолжала Яся. – И была счастлива все эти годы. Так редко бывает, но мне повезло. Смерть мужа все изменила. Жизнь вдовы, надо сказать, то еще наказание. Пока не столкнешься – не поймешь. Предрассудки! – выдавила она отвращением. – Станешь вести себя степенно и сдержанно – все станут шарахаться от тебя, боясь потревожить твой траур. Такой «траур» может затянуться до бесконечности. Но еще хуже, если ты общительна. О! Тогда тебя заклеймят позором, объявят вертихвосткой, переступившей через саму смерть. Именно это со мной и произошло. Из-за нежелания хоронить себя заживо я оказалась в полной изоляции. Конечно, я старалась поддерживать старые связи, но выяснилось, что семейные пары ищут лишь общества себе подобных, и я всюду оказывалась лишней. От одиночества я начала потихоньку сходить с ума. В состоянии полной прострации меня занесло к какой-то гадалке, и та заявила, что мне суждено умереть во сне. Отчего-то мысль засела в моей голове как ржавый гвоздь. С тех пор я перестала спать. Не смотри на меня так, я говорю серьезно.

– И давно вы так?

– Больше года. Как видишь, на моем здоровье этот факт никак не сказывается.

– Я бы рискнула сказать, что у вас даже избыток энергии, – протянула Аня удивленно.

– Человеческие возможности безграничны. Во сне я не нуждаюсь, однако, есть кое-какие неудобства. Время. Как его убить?

Аня прикинула в уме: даже если брать по минимуму это выходит по шесть-семь часов свободного времени. Целая куча! Куда его девать?

– Не сразу я нашла себе занятие, – сообщила Яся, словно прочитав ее мысли, – но в конце концов определилась. И даже увлеклась не на шутку.

– Чем, если не секрет?

– Секрета нет. Чтением. Точнее, читать я любила и раньше, но все как-то было недосуг. Семейная жизнь, она требует полной отдачи, тебе ли не знать. Зато по ночам я могла глотать том за томом в свое удовольствие. За год я прочла Эверест книг, нет, десять Эверестов, а потом обнаружила, что читать стало нечего. В том смысле, что детективов, исторических романов и фантастики больше не осталось. Женские романы я всегда терпеть не могла, так что читать их и начинать не стоило. Я перепробовала массу других жанров и в результате наткнулась на кое-что интересное.

Яся замолчала. Аня подождала продолжения, но поняла, что его не последует, и спросила:

– Я так и не поняла, как ваш рассказ связан с тем, что вы сидите и мерзнете на лавочке. Если у вас есть дом…

– Дом есть, но пойти туда я не могу, – сказала Яся неохотно и поглубже засунула озябшие руки в карманы пальто.

– Что вам мешает? – рассердилась Анна.

– Не что, а кто. Моя дочь.

– Она вас выгнала?!

– Типун тебе на язык! Ни в коем случае. Я сама ушла.

После такого заявления у Анны голова пошла кругом.

– Я же предупреждала, что ты ничего не поймешь, – вздохнула Яся. – Моя дочь имеет мужа и двоих детей. Квартира у нас маленькая, однокомнатная и мое бодрствование всем мешает. Я пробовала сидеть в туалете, но сколько на толчке высидишь? А лежать в кровати по шесть-семь часов и пялиться в потолок ночь за ночью – это форменный кошмар, можешь мне поверить. Дочка пыталась меня понять, она меня любит, но ее муж очень быстро начал проявлять недовольство. Мужа дочка любит не меньше меня, вот и металась меж двух огней. В конце концов, я нашла выход: устроилась в гостиницу в ночную смену. Теперь вот меня выперли, и все начнется по новой. Теперь поняла?