– Так что все же случилось?

– Судя по содержимому желудка, я пообедал со старым приятелем. Несколько раз звонил, чтобы получить подтверждение, но она не отзывается.

– Она?

– Да. Она.

– Может, жестокие полицейские игры? – осторожно поинтересовался Халворсен.

– Займись-ка лучше кофе, – хмуро посоветовал Харри. – Просто старая пассия. Все было абсолютно невинно.

– Откуда ты знаешь, ведь ты же ничего не помнишь?

Харри пощупал небритый подбородок. Вспомнилось, как некогда Анна говорила, что умела лишь служить катализатором тех пристрастий, которые уже имеются. Не очень-то это успокаивало. В памяти понемногу начали всплывать отдельные детали. Черное платье. На Анне было черное платье. Он лежит на лестнице. Какая-то женщина помогает ему подняться. У нее лишь половина лица. Как на одном из портретов Анны.

– У меня часто бывают провалы в памяти, – сказал Харри. – Это еще не худший вариант.

– А с глазом что?

– Наверняка стукнулся о кухонную полку, когда вернулся домой, или что-то в этом роде.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, Харри, но это выглядит посерьезнее, чем какая-то кухонная полка.

– А что, – сказал Харри, обеими руками принимая чашку кофе, – разве я выгляжу расстроенным? В пьяном виде я дерусь только с теми, кто мне и по трезвяку не нравится.

– Кстати, Мёллер просил тебе передать, что, похоже, все образуется, вот только не сказал, что именно.

Харри сделал глоток эспрессо, несколько мгновений подержал кофе во рту и лишь затем проглотил.

– Ладно, Халворсен, успокойся, не бери в голову.

Новое ограбление подверглось детальному разбору на совещании следственной группы, которое состоялось тем же вечером в здании Полицейского управления Осло. Дидрик Гудмундсон доложил, что с момента, когда сработала сигнализация, до прибытия полиции прошло три минуты, однако налетчик уже успел покинуть место преступления. Немедленно было образовано внутреннее кольцо оцепления – патрульные автомобили перекрыли все близлежащие улицы. Вслед за этим в течение десяти минут было организовано и внешнее кольцо – перекрыты важнейшие транспортные магистрали: шоссе Е-18 у Форнебю, третье кольцо близ Уллевола, Тронхеймсвейен возле Акерской больницы, Гринивейен вблизи Рюа и перекресток на площади Карла Бернера.

– Мне бы хотелось назвать это кольцо железным, однако все вы знаете, как на сегодня у нас обстоят дела с личным составом.

Один из свидетелей, допрошенных Туриль Ли, показал, что мужчина в шапочке садился на пассажирское сиденье белого «опеля асконы», стоявшего с включенным двигателем на Майорстуавейен. Автомобиль свернул налево на Якоб-Ольс-гате. Магнус Риан доложил, что еще один свидетель видел, как белый автомобиль – возможно, «опель» – въехал в гараж на Виндерен, а вслед за этим оттуда выехал синий «вольво». Иварссон посмотрел на карту, висящую на штативе поверх отрывных листов.

– А почему бы и нет? Ула, объяви-ка в розыск еще и синий «вольво».

– Есть три волокна ткани, – сказал Вебер. – Два со стойки, там, где он через нее перескочил, и одно с двери.

– Йесс!

Сжав кулак, Иварссон сделал характерный энергичный жест. В продолжение всех докладов он расхаживал вокруг стола за спинами собравшихся, чем жутко раздражал Харри.

– Теперь нам осталось только подыскать кандидатуры. Как только Беата закончит редактировать видеозапись ограбления, сразу же поместим ее в Интернет.

– Думаешь, это хорошая мысль? – с сомнением в голосе поинтересовался Харри и отодвинул свой стул к стене, перегородив Иварссону дорогу.

Начальник отдела удивленно посмотрел на него:

– Хорошая – не хорошая. Ничего не имею против, если кто-то сообщит нам, что узнал человека на видео.

– А помните, – вмешался Ула, – ту мамашу, что позвонила и заявила, будто узнала своего сына на пленке с записью ограбления, сброшенной нами в Интернет? А потом выяснилось, что он уже давно сидит за другое ограбление.

Взрыв хохота. Иварссон тоже улыбнулся.

– И тем не менее мы никогда не говорим «нет» ни одному новому свидетелю, Холе.

– И ни одному имитатору? – Харри закинул руки за голову и прогнулся.

– Имитатору? Да брось ты, Холе.

– Почему же? Задумай я когда-нибудь взять банк, уж постарался бы в точности скопировать манеру самого знаменитого налетчика страны, чтобы перевести все стрелки на него. А ведь все детали ограбления на Бугстадвейен были доступны через Интернет.

Иварссон покачал головой:

– Боюсь, Холе, что в реальном мире обычный грабитель вовсе не такая утонченная натура. Может, кто-нибудь желает объяснить убойному отделу, что именно наиболее типично для всех серийных грабителей? Нет? Ну что же. Они всегда – и при этом с болезненной пунктуальностью – повторяют те же самые действия, что и во время своей предыдущей удавшейся попытки. Лишь если что-то срывается – то есть либо грабителю не удается получить деньги, либо его задерживают, – он наконец решается сменить свой обычный почерк.

– Что отчасти подтверждает твою точку зрения, однако отнюдь не опровергает мою, – подхватил Харри.

Иварссон обвел глазами всех сидящих за столом, будто прося о помощи.

– Ну ладно, Холе. Ты получишь шанс лично проверить все свои теории. Я как раз принял решение об апробации новой рабочей методики. В соответствии с ней создается самостоятельное подразделение, работающее параллельно с основной следственной группой, но при этом независимо от нее. Эту идею я позаимствовал у ФБР. Главная мысль ее в том, чтобы избежать одностороннего подхода к делу, что зачастую наблюдается в больших следственных бригадах, где сознательно – или бессознательно – исповедуются достаточно шаблонные методы работы. Такая группа может внести новую, свежую струю, ибо работает в автономном режиме, независимо от остальной части бригады. Данная методика показала себя эффективной при расследовании особо сложных дел. Думаю, большинство согласится со мной, что Харри Холе обладает достаточной квалификацией, чтобы войти в подобное подразделение.

Послышались тихие смешки. Иварссон остановился за спиной у Беаты:

– Беата, ты составишь Холе компанию.

Беата покраснела. Иварссон по-отечески положил ладонь ей на плечо:

– Если что-то не будет складываться, ты всегда сможешь отказаться.

– Я тогда сам откажусь, – пообещал Харри.

Харри уже вроде бы начал отпирать подъезд, как вдруг внезапно передумал и решительным шагом преодолел те десять метров, что отделяли парадное от крохотного продуктового магазинчика, куда Али как раз убирал стоявшие на тротуаре ящики с овощами и фруктами.

– Привет, Харри! Ну как форма, лучше?

Али оскалился во весь рот, и Харри на мгновение даже зажмурился. Стало быть, его опасения были не напрасны.

– Так ты что, Али, помогал мне?

– Только подняться по лестнице до квартиры. Когда нам наконец удалось отпереть дверь, ты сказал, что дальше справишься сам.

– А как я сюда добрался? Пешком или…

– На такси. Между прочим, ты должен мне сто двадцать крон.

Харри застонал и вслед за Али вошел внутрь его заведения.

– Мне очень жаль, Али, ей-богу. Будь добр, расскажи покороче, пропуская мучительные подробности.

– Вы с водителем стояли посреди улицы и скандалили. А у нас спальня как раз сюда выходит. – Его физиономия снова расплылась в улыбке. – Какой урод придумал спальни с окнами на улицу?

– И когда это было?

– Ночью.

– Али, ты встаешь в пять утра, так что непонятно, что ты имеешь в виду, говоря «ночью».

– Самое раннее, в половине двенадцатого.

Слушая, как Харри сбивчиво обещает, что такое больше не повторится, Али кивал головой чуть не на каждое слово с видом человека, знающего все это практически наизусть. Харри выразил желание отблагодарить Али за хлопоты, и тот ответил, что Харри мог бы уступить ему свой пустой чулан в подвале. Пообещав еще раз хорошенько обдумать этот вопрос, Харри отдал Али долг за такси, а также расплатился за прихваченные в магазинчике бутылку колы и пакетик с макаронами и фрикадельками.