За день боевые действия вспыхивали еще несколько раз. Иногда отряду приходилось оставлять занятые высоты и отходить на другие позиции.

И для командира, который вел своих солдат в бой, и для самих этих солдат, готовых сражаться с потоком не на жизнь, а на смерть, вышедшая из берегов мутная желтая река действительно представлялась чем-то вроде громадного злобного демона. И этот демон мучился, безумствовал, бился, наступал, отступал и снова наступал…

А когда на землю спустилась ночь, обессилевшие солдаты заснули вповалку прямо на мокрой земле занятой ими высоты.

На следующий день погода улучшилась, но вода и не думала спадать. Напротив, мутный поток только сильнее забурлил водоворотами.

С раннего утра битва с рекой Кум возобновилась. Сегодня, как и вчера, воины засыпали ее стрелами и забрасывали камнями, рубили мутный поток мечами и кололи его копьями.

День вступил в свои права. Пики и мечи, мелькавшие в руках солдат, теперь таинственно сверкали в лучах яркого солнца, которое быстро превратило лютую стужу в испепеляющую жару. А враг все не сдавался. Более того — в каждой схватке с мутным потоком ханьцы теряли нескольких солдат…

Снова пришла ночь. К сражавшимся поступило подкрепление — по тысяче солдат из трех царств: Шань-шань (Чарклык), Яньци (Карашал) и Гуйцы (Куча).

Эти царства много лет страдали от набегов сюнну и давно ждали, что Ханьская империя направит свои войска в Западный край. Поэтому, когда здесь услышали, что ханьцы наконец пришли, то спешно присягнули Хань и направили солдат в помощь отряду Со Мая.

Получив пополнение из числа «варваров», которые отличались от ханьцев языками и обычаями, Со Май принял решение не прекращать сражения даже ночью. В синем лунном свете, заливавшем пустыню, огромное четырехтысячное войско выстроилось боевым порядком в три шеренги.

Зазвучали боевые барабаны, и солдаты с громкими кличами ударили по врагу. Атака следовала за атакой, но силы реки не убывали: в лунном свете было хорошо видно, что она все так же несется вскачь и бурлит своими черными водоворотами…

Наконец Со Май решил предпринять последний, решающий штурм. Он собрал всех лошадей и посадил на них самых крепких и сильных солдат. Всадники должны были разом нанести удар в самое сердце бурного потока. Во главе трехсот с лишним конных воинов стал сам Со Май.

По приказу командира лошади разом пустились вскачь по песку. Ворвавшись в реку, Со Май стал отчаянно разить противника копьем и вдруг почувствовал, что его вместе с конем уносит вниз по течению, как когда-то уносило стрелы… Только спустя некоторое время лошадь и всадника выбросило на отмель. Держась за шею скакуна, Со Май выбрался на берег. Здесь, сверкая в лунном свете, уже стояло несколько десятков насквозь промокших коней. Были здесь и лошади, потерявшие наездников, и всадники, потерявшие лошадей. А на берег продолжали выбираться все новые и новые лошади и солдаты…

Со Май построил солдат и пересчитал их. Потери составили примерно половину всадников и столько же лошадей.

Поскольку командира и его воинов снесло далеко вниз по течению, им потребовалось около одной стражи[48] времени, чтобы по раскисшему от воды полю вернуться к основному отряду.

Вернувшись к месту сбора, Со Май повторил оставшимся в живых солдатам свой приказ: атаковать противника! Он хотел вновь лично возглавить атаку, но конь Со Мая противился командам хозяина и не желал двигаться с места. Собственно говоря, такую строптивость выказывал не только конь командира, но и все остальные лошади. Выхватив меч, Со Май стал плашмя хлестать им своего коня, пытаясь заставить его сдвинуться с места. Солдаты последовали его примеру.

Наученные опытом предыдущей атаки, Со Май и его воины на этот раз отказались от копий и решили разить противника мечами. Конники собрались в единый кулак и ринулись к реке.

Вылетев на берег, Со Май вдруг неожиданно отпустил поводья и высоко поднял над головой меч, отдавая следующим за ним воинам команду остановиться — впрочем, некоторые из них все равно не смогли удержать коней и на полном скаку влетели в реку…

Со Май глядел на противника и не верил своим глазам. Всего полстражи назад река была переполнена водой. Сейчас же ее уровень как-то незаметно упал чуть ли не наполовину. Конечно, мутный поток по-прежнему стремительно бежал вперед, но над его поверхностью уже показалось несколько чи[49] свободного от воды берега.

Со Май подозвал к себе Чжана. Некоторое время оба стояли и изумленно смотрели на воду. Было слышно, как в отряде уже заговорили о победе в битве с Кумдарьей.

Отряд разбился на несколько групп. Через полстражи они, одна за другой, благополучно переправились через Кумдарью, вода в которой продолжала падать. А потом воины из Хань, Шаньшаня (Чарклык), Янь-ци (Карашал), Гуйцы (Куча), не теряя времени даром, слились в единый отряд и обрушились на лагерь сюнну, который находился в 5–6 ли от места переправы.

Сражение завершилось к рассвету, но войска, преследовавшие разбитого неприятеля, вернулись в лагерь только на третий день: Со Май строго приказал не прекращать преследования до тех пор, пока жив хоть один вражеский солдат…

Прошел год. Возле маленького поселка на берегу реки Кум, который Со Май отбил у сюнну, шли работы по строительству небольшого военно-земледельческого поселения. Сначала здесь поставили временные бараки для солдат, а потом, когда их строительство было закончено, обширную территорию вокруг поселка вспахали и превратили в поля. Для их орошения была подведена вода из Кумдарьи.

На помощь строителям направлялись попеременно солдаты из Гуйцы (Куча), Шаньшаня (Чарклык) и некоторых других царств.

Весть о доблести командира по имени Со Май, который одним ударом рассеял большой отряд сюнну, разнеслась по всем землям Западного края. Все «варварские» народы во всех тридцати с лишним царствах, разбросанных вокруг пустыни Такла-Макан, теперь трепетали перед его воинской силой, покорившей даже течение Кумдарьи…

А из-за военно-земледельческого поселения, которое Со Май поставил на берегу реки, сюнну еще долго не показывались в этих краях…

Позднее между землями поселения и заставой Юймэньгуань были сооружены две дозорные башни, ставшие путеводными вехами для караванов, которых становилось все больше и больше. Шли они из Хань в Западный край. Раз в два-три дня большие и малые караваны шествовали по этим землям и в обратном направлении — из Западного края в Хань.

Ходившие с караванами купцы разнесли повсюду слухи о том, что скоро, наверное, будет восстановлена существовавшая в прежние времена должность Всеохраняющего Западный край. И слухи эти не были беспочвенными. Требования назначить в страны Западного края Всеохраняющего становились все сильнее. В конце концов с подобными просьбами стали обращаться к ханьскому двору и послы из «варварских» стран, направлявшиеся на восток через военное поселение, которое основал Со Май.

Следующий год Со Май посвятил строительству постоянных казарм для солдат и возведению крепостной стены. Большие казармы строили из досок и кирпича, стены затирали глиной, а крышу крыли циновками, сплетенными из стеблей чжума.[50] Рядом с четырьмя казармами на 500 человек каждая соорудили две смотровые вышки. За большой крепостной стеной, охватывавшей всю территорию поселка, кроме казарм и плаца, размещались рынок, храмы и общее кладбище.

Материалы и рабочая сила для такой стройки поступали из самых разных царств Западного края. На строительной площадке звучала разноязыкая речь: говорили на согдийском языке,[51] на языке, принятом в царстве Юйтянь (Хотан), на языке сюнну, на тюркских языках…

Поднявшись на крепостную стену, можно было увидеть обширные, тщательно возделанные поля, которые охватывали поселок со всех сторон. Поля были вдоль и поперек изрезаны каналами и арыками, по берегам которых росли невысокие тополя, словно указывавшие путь водным потокам.