Так вот, а ныне мы видим слишком расширенное воплощение лозунга "Россия для всех!". Оказывается, она и для американцев, им подарено наше небо: их самолёты могут летать в Афганистан над нашими головами. Естественно, никто не может им запретить и свалиться на наши головы. Оказывается, русская земля и для НАТО: её войска могут пребывать на нашей земле, как уже восемь лет пребывают в Киргизии, и вправе устраивать здесь маневры. Беседуя в прямом эфире с селигерскими энтузиастами, президент Медведев, как пишут газеты, заявил, что "в России должно быть, как в США - никаких национальностей!".

В эти же дни проходил Московский кинофестиваль. На церемонии его закрытия председатель жюри фестиваля Павел Лунгин радостно воскликнул: "В кино нет национальностей!" Какое единство власти и художника! Всё это тоже - против русского народа.

По своей бесконечной деликатности, товарищи, вы промолчали о том, что ведь прокурор и профессор, судя по фамилиям, люди не русские. Но ведь Рощина-то, наверное, русская. И потому её роль в этом деле особенно омерзительна. Да, русские сами должны стоять за себя, а не надеяться на дядю. А какая, к чёрту, может быть надежда на правителей, если их самый любимый писатель - Радзинский, артист - Хазанов, историк - Сванидзе?!

Главная опасность времени - дерусификация России.

Светозарные Царевны на лазоревых снегах

Кто пустил Вас в поле псковское

В поле января сиротское

В вологодских иль брабантских кружевах

Но метель летит густая

Стаей царских соболей

Стаей снежных горностаев

Ко стопам босых Царевен осиянных расстрелянных

Упадая усмиряясь уповая пеленая

Шубой пенных соболей

Шалью снежных горностаев

Необъятно неоглядно ненаглядно умоляя

Словно смертно виноватая

Чу!..

Метель матушка загробная заупокойная Царица Александра ворожащая

Ты ль Своих Чад летучих безвинных снежнокудрых Агнцев

Ласкаешь обвиваешь пеленаешь пуховыми метельными перстами

И все шепчешь шепчешь шепчешь раненно

Анастасия Мария Ольга Татиаяна

Девы девочки царевны дщери в псковском поле замогильно беломраморном

Вы же здесь… со мной… под моими дланями крылами

А Алеша цесаревич… мальчик луговой курчавый неповинный звездный агнец…

Все он вьется бьется! все он не затих дитя

Под пулями бесовскими и ветхозаветными штыками

Все он вьется мотылек пыльцовый мотылек жемчужный тяжким сапогом измятый

Все он гемофильной неостановимой кровию певучей юной иссякая не иссякнет

Все он не выберется не изойдет из Ипатьевского адова кровотекучего подвала…

Русь! не Та ли Кровь на всякого из нас упала

И доныне жгуче упадает рдяными горящими вселенскими углями…

Министру культуры Российской Федерации А.А. Авдееву

Уважаемый Александр Алексеевич!

Вынужден довести до Вашего сведения, что исключение меня из состава членов Межведомственного совета по перемещенным ценностям и из рабочей "Бременской группы" не есть ошибка, а является продолжением преступной деятельности группы коррупционеров, старающихся "безвозмездно" вернуть странам, воевавшим против Советского Союза во Второй Мировой, жалкие остатки трофеев, которые не успели раздарить "щедрый" Хрущев и другие генсеки товарищам по партии.

Волею судьбы мне довелось в конце 80-х годов прошлого века первым поставить перед руководством СССР вопрос о снятии грифа секретности со спецхранов с историко-художественными ценностями, вывезенными нашей армией с Запада. Увидев, в каком плачевном состоянии находятся шедевры "Венгерской коллекции", почти полвека хранившиеся в маленькой комнатке Всероссийского реставрационного центра, я немедленно обратился к тогдашнему руководителю Международного отдела ЦК В.М. Фалину, с которым работал в Президиуме Советского фонда культуры. Известный политический деятель, журналист, дипломат является еще и первоклассным знатоком изобразительного искусства, просвещенным коллекционером, не раз помогавшим нам решать сложные музей- ные проблемы. После многочасовой обстоятельной беседы было решено обратиться от имени руководства Фонда культуры к генсеку Горбачеву М.С. с просьбой снять гриф секретности с художественных ценностей, отреставрировать неблагополучные экспонаты и передать их в собственность советских музеев. Для того, чтобы страны-агрессоры, не тыкали нам в нос "Гаагской конвенцией", искажая ее смысл, было решено создать комиссию по реституции. Занимался я этим вместе с председателем Комитета по культуре Верховного Совета РФ Ф.Д. Поленовым, постоянно консультируясь с представителями внешнего ведомства Германии. Уже тогда ельцинские янычары во главе с историком-марксистом Бурбулисом делали все, чтобы выбросить нас с Ф.Д. Поленовым из состава Комиссии, дабы не мешать им заниматься грабежом государственного добра.

С помощью членов Комиссии мне удалось предотвратить уголовные поползновения Ельцина подарить "другу Колю" Библию Гуттенберга из библиотеки МГУ, а венграм отстегнуть "Венгерскую коллекцию". В Бремене мы заключили с местными властями компенсаторный договор, когда российская сторона, оставив у себя десять лучших листов работы Дюрера, Ботичелли и других классиков, возвращала бы по частям украденные Балдиным бременские трофеи, получая взамен деньги на восстановление разрушенных нацистами древних церквей Новгорода и Пскова.

О том, как вклинившийся во власть г-н Швыдкой разогнал Комиссию по реституции, чтобы вместе со своими подельниками Хорошиловым и Вилковым передать "Бременскую коллекцию" "безвозмездно" Германии, не поленитесь, Александр Алексеевич, прочесть в моей книге "Возврату не подлежит". Вы узнаете, как тогдашний Президент В.В. Путин, увидев припрятанный Швыдким наш бременский договор, экземпляр которого у меня сохранился и который я показал по Российскому телевидению, позвонил Николаю Губенко, бывшему председателю Комитета по культуре Госдумы РФ и посоветовал руководствоваться моим договором при решении бременской проблемы. Но Швыдкой совет Президента проигнорировал. Как говорится, жалует царь, да не балует псарь. Проигнорировал Швыдкой и заявление Н.Губенко в телепрограмме "Посткриптум" о 280 миллионах долларов отката, выдаваемых за "безвозмездный" дар Бремену торгующейся стороной.

По моему настоянию был создан нынешний Межведомственный совет, когда Министром культуры стал А.С. Соколов. На его заседаниях я рассказал членам немецкой делегации, какую грязную игру вели с ними жуликоватые клевреты Швыдкого. Но немцы оказались совсем не заслуживающими уважения партнерами. В ответ на мое предложение перечислить 30 миллионов евро на восстановление новгородских и псковских храмов (по сметам, составленным реставраторами) "щедрые" богачи посоветовали нам продать пару листов из "Бременской коллекции" и заработать себе на чай 2 миллиона у.е. Я напомнил бессовестным торгашам, что Путин уже сказал мюнхенскую речь и ельцинских волюнтаристских даров больше не будет. Наши переговоры проходили 7 мая 2008 года, а господа немцы думали, что на дворе 16 ноября 1941 года, и их мотоциклы стоят на Химкинском мосту. Я вспомнил о своем отце, смертельно раненом под Москвой, и ушёл с унизительных переговоров. Через неделю в Российском фонде культуры мы организовали прессконференцию для наших и немецких журналистов с участием В.М. Фалина, Н.Н. Губенко, В.Д. Сарабьянова и Вашего покорного слуги. В своем выступлении я сказал перед немецкими телекамерами, что в лице меня Германию потеряла единственного потенциального переговорщика, ибо, пораженный непорядочностью ее представителей, никогда не сяду с ними за стол переговоров.