И в субботу, после «Хроник Нарнии», она его увидела.

*

Все было так, как она себе представляла. Квартира, набитая книгами от самой двери, книжные полки в прихожей, в комнатах и даже на кухне. Пустой обледенелый холодильник с одинокой банкой красной икры и высохшим луковым хвостиком (хорошо, они с Ромой купили по дороге авокадо, картошки, сыра и конфет). Холодная чистота, наведенная чужими, равнодушными руками – домработница приходила раз в неделю, но хозяин появлялся в доме ненамного чаще.

– У меня недавно колбаса замерзла, – рассказывал Ромин папа, слишком много болтая от смущения. – Получилось такое колбасное мороженое. По-моему, очень неплохо.

– Не оставил? – притворно обижался Ромка.

– Сожрал. Было слишком вкусно. Я тебе еще заморожу.

«Еще чего – заморожу. Этот дурацкий холодильник надо почистить или выбросить. Я тут все поменяю, – думала Беата с неожиданными для себя собственническими интонациями. – Сделаю ремонт, встроенные лампочки по всему потолку, зеркала. Искусственные цветы повешу, как в колготном киоске, – живые тут задохнутся среди книг. Фотографии – сюда черно-белые подойдут. Или графика…»

Он, кажется, не узнал ее – мужчина, предлагавший ей работать в его фирме вместо того, чтобы торговать в подвале колготками. Его послала жена, интеллигентная сценаристка, которой показалось, что очаровательная продавщица достойна лучшего. И только поэтому Беата не пошла тогда за ним на край света – бухгалтером в неизвестную фирму. Потому что такие мужчины нужны всерьез и на всю жизнь, а он был женат.

Был. Но сейчас он свободен, если можно назвать свободным человека с собственной фирмой и сыном-пятиклассником на шее. И все это очень здорово – и сын, и фирма, и взгляд, которым он смотрит на нее – восхищенно-недоверчиво. Потому что Беата тут же пожарила картошку и приготовила свой фирменный салат (авокадо, лук, красная икра, козий сыр и никакого масла), повесила на спинку стула крокодиловый пиджак и веселит хозяина, рассказывая журналистские байки. Никто, наверное, в жизни не пытался развеселить этого серьезного, погруженного в себя человека. Он и сам удивлен, что может второй час подряд сидеть за столом, пить чай с «Мишками на Севере» и смеяться.

Пусть привыкает. Теперь Беата всегда будет поить его чаем и рассказывать смешные истории. Ей ведь не надо покорять свои вершины – уже напокорялась, и добиваться успеха тоже – она всего добилась. Но если ей вдруг захочется чего-то в этом роде, ненадолго, совсем на чуть-чуть, то он ее отпустит. Ведь он на это способен, только он, один из тысяч.

– Пап, Беата Мстиславовна работает на сайте, где ищут женихов и невест, – сообщил Ромка. – По-моему, это интересно.

– Потрясающе интересно, – сказал папа, разглядывая Беату, как диковинный цветок, распустившийся среди зимы. Она и чувствовала себя цветком, который с мороза перенесли в оранжерею.

– Хочешь посмотреть, что это за сайт? – не унимался ребенок. Он твердо решил сегодня же устроить папину судьбу.

– Сайт? Ты собрался жениться?

– Очень смешно, – обиделся Ромка. – Я о тебе думаю.

– Обо мне? Вот спасибо… Знаешь что – пойди посмотри его сам. И отбери мне все подходящие кандидатуры, чтобы я не тратил время. Давай!

– Какого возраста? – солидно спросил Ромка, вставая из-за стола.

– Возраста? Какого хочешь. От восемнадцати лет.

– И до?..

– …Бесконечности. Ты идешь или нет? А то там вперед нас всех невест расхватают.

– Перестаньте издеваться над ребенком! – возмутилась Беата. – У вас нет более интересного развлечения?

– Есть, – сказал папа, которого звали Георгий Николаевич. Можно просто Георгий, но не Гера, не Жора, не Юра и, уж конечно, не Гоша, не к ночи будь помянут.

– Есть, – подтвердил сын Рома. – Игра в камешки. Я несу?

Игра в камешки была не похожа на все игры, в которые когда-либо играла Беата. И вообще ни на одну игру на свете.

Игра в камешки

В этой игре нет выигравших и проигравших, а следовательно, нет и азарта. Наоборот – играть в нее нужно в расслабленном состоянии – или для того, чтобы расслабиться.

Количество участников – от двух до пяти, максимум шести человек. Необходимы разноцветные камешки и поле нейтрального цвета размером примерно с шахматную доску, но можно и меньше. Лучшее поле – пустая рамка с натянутым холстом, однако сгодится и обычный лист бумаги.

Участники по очереди выкладывают камешки на поле. Каждый игрок может совершить за один ход два действия: убрать камень, положить новый или переложить уже имеющиеся на поле. Цель – сделать красиво.

Главное условие – никак не комментировать ходы, ни свои, ни чужие. Игра заканчивается, когда все участники соглашаются, что на поле достигнута гармония и больше никакие перестановки не нужны.

Камешков был целый огромный мешок – плоская пляжная галька, ноздреватый известняк, переливающийся кварц, гладкая яшма и лазурит из сувенирных лавок разных стран. Были камни полосатые, крапчатые, густо-зеленые и светло-голубые, величиной с голубиное яйцо и совсем маленькие, как гранатовые зернышки. Папа Георгий Николаевич собирал их всю жизнь, и Беата, в промежутках между ходами, брала камешки в руки, гладила их и сжимала в кулаке, пытаясь понять, что это была за жизнь.

Вначале игра у Беаты не получалась. Она заранее мысленно строила композицию и сердилась, когда кто-то ее нарушал. К тому же ей казалось, что Ромка нарочно снимает ее камни – видно, в мальчишке проснулась ревность или это опять был способ привлечения внимания.

– Не торопитесь, – объяснял Георгий. – Думать можно сколько угодно. Примериваться, менять свои ходы. Это не соревнование амбиций, а поиск диалога. Иногда он не складывается, но ведь и в жизни так бывает.

– И что вы делаете, когда не складывается в жизни? – спросила Беата, ставя в центре доски полосатую гальку. – Уступаете?

Георгий покачал головой.

– Когда я вижу, что общего языка с человеком не нахожу… – он взял два камешка и положил их в сторонке друг на друга, – а это, конечно, бывает… Я начинаю строить отдельную композицию в своем углу. Партнер понимает это и не вмешивается. Если мы не можем помочь друг другу, давайте хотя бы не мешать.

– Папа, ты комментируешь, – с упреком заметил Ромка.

– Вовсе нет, я делюсь опытом. У меня так было не раз. И знаете, чем кончалось? Что другой человек все-таки приходил в мой угол и начинал строить вместе со мной.

– Всегда?

– Почти. Бывало, что каждый складывал свое. Такое возможно. Но лучше попробовать понять логику других и найти в ней место для своей логики.

– Папа!..

– Рома, никто не запрещает общаться во время игры.

– Да, но вы попробуйте понять мою логику. Не могу сосредоточиться, когда вы разговариваете.

– Хорошо, хорошо.

Дальше они играли молча – за них говорили камни. И когда Беата перестала воевать за свои изысканные узоры, а Ромка – отстаивать право быть наравне со взрослыми, гармония вдруг начала рождаться буквально с нескольких ходов. И теперь Беате было жаль разрушать стройную композицию, чтобы начать новую игру. Может, есть другое поле?

– Не бывает предела совершенству, – посмеивался над ней Георгий. – Не бойтесь начинать сначала. В следующий раз будет еще лучше.

«Конечно, лучше, – думала Беата. – Это то, чему я должна научить Татку с ее Бесаме мучо, девушек, читающих „Ажур“, Люду и Виктора, Олю, Машу и всехнего приятеля Масика. Кого еще? Владика-„Против всех“, уборщиц и санитарок из дома престарелых, „японца“ Даню Фурсова, сыщика Сергея, Сергея-администратора, отличника Мишеньку, официанток и студентов из „Годзиллы“, интернетовских невест с сайта „Мечта“. И даже гада Игоря – пусть себе живет со своей Галиной, ведь у Татки все налаживается. А хоть бы и не налаживалось! Разве лучше было бы, если б она все-таки вышла за своего красавца Гарика, а он бы взял да и влюбился в стервозную журналистку Беату? И вообще, кто она такая, эта Беата, чтобы вершить суд и месть? Что она о себе воображает?