— Нельзя ли это сделать завтра?

— Пожалуйста! — чуть обиженно повел плечами инспектор. — Хоть сейчас!

— Сейчас поздновато, да и занят я: свидание с одним человечком назначено.

«Одним человечком» оказался секретарь комсомольской организации совхоза Сайд Юнусов.

— Я привез то, о чем вы мне писали, — сказал он Рахманову, кладя на стол две бумажки.

Это оказались характеристики Ляпунова и Максудова. Составлены они были в почти одинаковых скупых выражениях и отражали не характеры Ляпунова и Максудова, а скорее растерянность писавшего, явно не знавшего, чем заполнить страницы.

«На освоение Голодной степи поехал по собственному желанию, — читал Рахманов характеристику Максудова. — Работал прицепщиком на транспортном агрегате. С порученным делом справлялся. В общественной жизни ничем себя не проявил. Бежал из совхоза, похитив деньги».

В тех же выражениях была составлена и характеристика Ляпунова; к ней Юнусов добавил только, что «похищение денег и побег Ляпунов совершил под влиянием бывшего уголовника Максудова».

Рахманов с досадой отодвинул бумажки:

— Скажите, Юнусов, по-вашему, человек, однажды отбывший наказание, уже навсегда остается преступником?

Юнусов молчал.

— Вы абсолютно убеждены, — продолжал Рахманов, — в том, что именно Ляпунов и Максудов похитили деньги?

— Но кто же еще? — поднял брови секретарь.

Рахманов сосредоточенно барабанил пальцами по столу.

— Какими инструментами пользуются у вас прицепщики? — неожиданно спросил он.

— Разными… — растерянно ответил Юнусов. — Ну, там, молоток, зубило, плоскогубцы, ключи гаечные…

— Вот такие? — Рахманов вынул из кармана крупный ключ.

— Бывают и такие.

— Этот ключ и должен ответить на ваш вопрос: «Кто же еще?..»

— Тут и сомневаться нечего.

«А я вот сомневаюсь, — подумал Рахманов, когда Юнусов ушел. — Я обязан подвергать сомнению каждый даже самый очевидный факт. Хасанов вот не сомневался… — вдруг вспомнил он своего предшественника. — В чем все-таки состояла его версия?» — Рахманов взялся за карандаш.

…В ночь на Первое мая похищен ящичек с деньгами. В ту же ночь из совхоза бегут двое рабочих. Значит, они-то и есть похитители? Быть может, так, а быть может, и нет. Зачем понадобилось Ляпунову и Максудову, раз уж они намеревались украсть такую крупную сумму, одалживать деньги у поварихи? Как и когда вскрыли они железный ящик? Почему не видел его буфетчик, когда Ляпунов с Максудовым садились в поезд? Каким образом очутился этот ящичек в Бухаре? Кстати, почему преступники поехали именно в Бухару? Для чего вдруг понадобилось им прихватывать с собой тяжелый гаечный ключ?..

«Вон сколько тайн!» — продолжал рассуждать Рахманов.

Утром дорожный инспектор доставил Рахманова на мотоцикле в совхоз. Вылезая из коляски, Рахманов сказал инспектору:

— Постарайтесь выяснить, у кого из шоферов не хватает вот такого ключа. — Он вынул из кармана большой гаечный ключ. — А я пока займусь кое-какими другими делами.

Прежде всего Рахманов отправился к складу горючего. Старик сторож, дремавший неподалеку от склада, подозрительно посмотрел на необычного посетителя и потребовал документы.

Покатый спуск, без ступеней, вел в хранилище, вырытое в земле. Здесь было прохладно, полутемно и остро пахло бензином. Рахманов осторожно шагал меж больших железных бочек.

— Бабай! — окликнул он сторожа. — А где тут у вас автол?

— В левом углу, — сердито ответил сторож. — Зачем тебе?

Рахманов не ответил. Присев на корточки, он вынул перочинный нож и принялся ковырять землю возле бочки с автолом. Потом вырвал из блокнота чистый листок, свернул его фунтиком, насыпал щепотку земли и только тогда распрямился, больно стукнувшись о низкий накат хранилища. Потирая ушибленное место, Рахманов выбрался наверх.

— Бабай, давно привезли эту бочку с автолом? — спросил капитан, жмурясь от солнца.

Старик пожевал губами, вспоминая.

— Недавно, — сказал он.

— Скажи, пожалуйста, может один человек откатить полную бочку?

— Если он сильный, как бык, — только сдвинет с места.

— А полупустую бочку?

— Если он глуп, как ишак, — может быть, и выкатит, если умный — позовет на помощь.

Рахманов улыбнулся сравнениям старика.

— Ну, а пустую? — спросил он.

— Пустую бочку даже я, слабый человек, подниму.

— На сколько дней хватит такой бочки автола?

— Месяца на полтора.

Рахманов вынул блокнот и принялся что-то вычислять. За этим занятием и застал его инспектор.

— Ваше задание выполнил! — отчеканил он и затем перешел на шепот. — На машине «ЕХ28–34» в ящике с инструментами как раз не хватает такого ключа, какой вы показывали.

— А чья машина? — живо спросил Рахманов.

— Шофер Акмал Курбанов.

— Он здесь?

— Так точно! Только работает недавно, недели две.

— А кто до него водил машину, узнали?

— Узнал. Шофер Нуритдин Насретдинов.

— Вы его видели?

— Он уволился.

— Вот как! Давно?

— Две недели назад.

— Почему уволился? Куда уехал?

— По семейным обстоятельствам. Куда выехал — неизвестно.

— Та-ак, — протянул Рахманов и вновь вынул блокнот.

— Отвезите, пожалуйста, этот пакетик в агролабораторию и попросите срочно сделать анализ.

— Слушаюсь! — Инспектор умчался на мотоцикле.

Рахманов отправился в бухгалтерию:

— Можете дать мне оправку: получал ли совхоз в начале мая автол?

Старый бухгалтер достал книгу учета горючего:

— Третьего мая была привезена бочка автола.

— Кто доставлял?

— Шофер Насретдинов.

Рахманов уже собрался уезжать, когда его позвала повариха.

— Отведайте пельменей! — пригласила тетя Галия.

Пельмени были пересолены. Тетя Галия вновь была не в духе: перебирая вчера вечером вещи в своем сундучке, она обнаружила пропажу платья и старой паранджи с чачваном, которые сняла и бог весть сколько лет уже не носила, храня на дне своего сундука.

— Скажи пожалуйста! — жаловалась она. — Какой шайтан польстился на старый чачван? Ни одна женщина в нашем совхозе паранджи не носит…

Из совхоза Рахманов отправился в агролабораторию. Лаборантка протянула ему бумажку с готовым анализом. В ней было указано процентное содержание гумуса, кремнезема, фосфора, азота, кальция и других веществ, содержащихся обычно в почве.

— Имейте в виду, — сказала лаборантка, — почва хорошая, но загрязнена автолом. Для сельскохозяйственных культур не пригодна.

— Рахмат! Вот спасибо! — обрадованно воскликнул посетитель и от души протянул руку лаборантке.

Та удивленно пожала плечами: она никак не могла взять в толк, почему этот человек обрадовался тому, что почва испорчена автолом?

Вечером Рахманов выехал в управление. Всю ночь в поезде он писал обстоятельный доклад и утром, войдя в кабинет начальника, как всегда сдержанный и спокойный, поставил на стол железный ящичек, положил гаечный ключ и два бумажных пакетика.

— Преступление совершено не Ляпуновым и Максудовым, — начал свой доклад капитан. — Во всяком случае, не они похитили деньги.

— Вот как? — Начальник с любопытством посмотрел на Пожарника. — Объяснитесь.

— Еще до выезда в район я осмотрел этот ящичек, найденный, как вы знаете, в доме номер девятнадцать, где скрывались Ляпунов и Максудов. Это, разумеется, была веская улика против них. Так думал вначале и я. Ящик был взломан: у преступника, естественно, не было ключа. Однако при более тщательном осмотре я обнаружил вот это. — Рахманов развернул один из бумажных пакетиков.

— Что это? — спросил начальник, разглядывая щепотку серого вещества.

— Земля! Замочная скважина была забита вот этой землей. Откуда она могла взяться? Бухгалтер, которому принадлежал ящичек, открывал его, разумеется, ключом. Значит, земля попала в скважину уже после похищения. Очевидно, ящик был зарыт в землю. Но зачем же Ляпунову с Максудовым, которые так поспешно бежали ночью из совхоза, понадобилось забывать в землю ящик с деньгами? Может быть, они закопали его уже в Бухаре? На всякий случай я осмотрел двор дома номер девятнадцать, но там нет даже местечка, где можно выкопать яму.