«Сегодня объект уезжает на юг, – думал я. – Мы, конечно, поедем вместе. А вот в Москву, к заказчикам, я вернусь один».

По дороге к лифту я сунул руку в карман куртки и нащупал давно забытый там кулон – золотой глаз с красным камешком зрачка. В голове зашевелились подозрения мистического характера, припомнилось, как я нашел эту странную вещицу, и что именно после этой находки меня стали одолевать чудовищные галлюцинации. Я недолго размышлял, как поступить. Спустился в лифте с лупоглазым призраком, лишенным очертаний, вышел из подъезда и вручил кулон сидящей на лавочке бабушке.

– Бери, бери, мать, тебе, – великодушно разрешил я.

Она поначалу опешила, с недоверием глядя на столь дорогой подарок, потом сцапала презент и торопливо спрятала в складках цветастой юбки, пока щедрый благотворитель не передумал.

Я развернулся и заспешил от подъезда. Шел быстро, опасаясь последствий. Они не заставили себя долго ждать. Подтверждая мои подозрения, сзади раздался истошный крик пожилой женщины.

«Что ж, – рассудил я, – жизнь ее теперь не будет ограничиваться просмотром убогих сериалов и подсчетом крошечной пенсии. Она станет насыщенной и интересной».

По дороге на вокзал я постоянно озирался, ожидая появления очередных посланцев иных миров, но они, похоже, сгинули окончательно.

Никогда не верил в мистику. Но факты говорили сами за себя – это кулон сделал меня сумасшедшим. Оставалось надеяться, что заговоренный мент после того, как я удачно избавился от проклятого «глаза», утратил свою удачу, и я смогу, наконец, отправить его в последнее путешествие с билетом в один конец.

На Казанском вокзале я остановился возле киоска с квасом. Удобная позиция для наблюдения. Стоял, цедил хлебный напиток и ждал. Мент появился за двадцать минут до отправления поезда. Разговаривал с каким-то типом. Тот настойчиво пытался всучить ему сверток. Если бы я доподлинно не знал, что мой объект взяток не берет, решил бы, что мужик хочет дать Счастливцеву на лапу.

А может, он, и вправду, где-то имеет левый бакшиш, подумал я, и при этом строит из себя святошу. Да нет, в этом случае информаторы бы обязательно что-нибудь раскопали. Они у меня не первый год на полном пансионе, я в них уверен, как в самом себе.

Мужик, в конце концов, отстал. Счастливцев прошел на платформу. Я поднял спортивную сумку и, не спеша, двинулся следом.

– Извините, – обратился ко мне тот же тип, что недавно приставал к менту, – вы с этого поезда?

– Ну.

– Посылочку не возьмете?

– Нет.

– Там лекарства. Для больной матери. Пожалуйста, я вас очень прошу.

– Сказал – нет, отстань.

Выглядел незнакомец слишком подозрительно, да и потом я уже не раз убеждался, что всякое доброе дело не остается безнаказанным. Стоило мне совершить добрый поступок, и он немедленно отзывался неприятностями. Карма у меня, что ли, такая?..

Счастливцев, тем временем, развернулся и пошел обратно. Я торопливо отвернулся. Он проследовал мимо, прямо к типу со свертком.

– Давайте, я возьму.

– Спасибо вам большое. Я заплачу…

– Не надо.

– Там на вокзале в Сочи мать будет вас встречать. Я ей скажу номер вагона…

Дальше я не слушал. Терпеть не могу добреньких и доверчивых людей. Часто эта доброта приводит их на самый край. Я пошел по перрону к шестому вагону. Дежурил там, пока объект не вернулся со свертком.

Проводница мельком глянула в мой билет. Посторонилась, пропуская. Вагон-ресторан оказался рядом, через плацкарт. Что ж, очень неплохо. Можно будет перекусить в дороге. Пригласить попутчика поужинать. Не зря же я прихватил с собой специальные таблетки – они очень хорошо растворяются и очень плохо действуют на сердечную мышцу. Главное, наладить с объектом контакт, чтобы его не охватили подозрения. Необходимость провести вместе больше суток сближает людей, делает их разговорчивыми. А пообщаться нам уже пора. Хорошо, что второе место в СВ рядом со Счастливцевым оказалось свободным. Иначе пришлось бы уговаривать случайного попутчика поменяться билетами. А так я просто сунул на лапу проводнице. Она даже не удивилась.

– Друзья?

– Ага. С детства дружим. А билеты нам продали в разные концы вагона…

Я прошел по коридору, заглянул в купе. В тот момент, когда я снова увидел благообразную физиономию «вечного мента», меня охватили самые дурные предчувствия, к тому же я услышал отчетливый колокольный звон и мог бы поспорить, что он звучит прямо у меня в голове. С визуальным восприятием действительности тоже далеко не все было в порядке. Между нами, как будто, возник на мгновение плотный полупрозрачный щит и разлетелся на куски, когда я прошел сквозь него и оказался в непосредственной близости от объекта. На расстоянии вытянутой руки. При желании я мог бы ударить его в лицо. Мне даже показалось, что если я сейчас так поступлю, то мне все сойдет с рук. Свалить его с полки, захлопнуть дверь купе и забить ногами до смерти. Что может быть проще? Потом я вспомнил, сколько раз меня охватывало такое же обманчивое чувство, и что из этого выходило, и решил, что лучше немного подождать, но зато бить наверняка. Ночью, когда он заснет, я воткну ему в горло заточку. Если, конечно, он не согласится пить.

Я сбросил с плеча спортивную сумку, уселся на свою полку и попытался придать своей отвратительно злобной физиономии выражение благостное и приятное. Неужели я ошибся насчет кулона, и галлюцинации вернулись, судорожно размышлял я. Хотелось надеяться, что я выздоровел окончательно. Но что здесь, все же, происходит? Мистика. Натруальная мистика. Ладно, разберемся по обстановке.

– День добрый, – сказал я. – Давайте знакомиться.

– Андрей, – отрекомендовался он, пожимая мне руку. В голосе его звучала тихая грусть, как будто он недавно пережил тяжелую жизненную трагедию.

– Василий.

Он вдруг посмотрел на меня внимательно и заметил:

– Если у вас какие-то проблемы, можете тоже смело поделиться со мной.

– У меня?! Да нет, никаких проблем…

У него была очень странная манера общаться. Он, словно, обволакивал собеседника, смотрел тебе прямо в глаза и проникал прямо в душу. Именно такое ощущение у меня сложилось, когда мы начали говорить. В самом деле, для него мы знакомы всего пару минут, а он уже спрашивает меня о моих проблемах. Редко, очень редко случайных знакомых интересуют наши проблемы. Да и если интересуют, то лишь в порядке мнимого участия. Всякому хочется продемонстрировать, что он человек редких душевных качеств и доброты. Только не мне.

– Зато у меня есть кое-какие трудности с общением, – сообщил капитан Счастливцев безрадостно, – к несчастью, у меня случаются провалы в памяти, и во время этих провалов я склонен к насилию. Мне обещали, что в это купе никого не подселят. Но, как видите, подселили вас. Если хотите, я могу поговорить с проводником…

– Ничего страшного, – быстро ответил я, – то есть это, конечно, неприятно, но меня эта особенность вашей психики нисколько не волнует.

– Рад встретить мужественного человека, – он недолго помолчал, улыбнулся: – Ну что ж, я действительно рад знакомству.

– И я… рад.

Когда поезд начал набирать ход, я ощутил прилив вдохновения и предложил:

– Почему бы нам с вами по случаю знакомства не выпить немного?

– Почему бы и нет.

– Прогуляемся в вагон-ресторан? Я угощаю.

Он замялся лишь на секунду.

– Не откажусь.

Что ж, отлично, если удастся растворить в его стакане одну маленькую таблеточку, все пройдет чисто, и, что самое главное, бескровно. Даже у самых здоровых с виду людей случаются сердечные приступы. И затем его коченеющее тело выгрузят на ближайшей станции для отправки в морг. А я поеду дальше. На заслуженный отдых. Один в двухместном купе.

Такие мысли проносились у меня в голове, пока мы шли по составу, минуя плацкартные вагоны. Я не обращал внимания на пассажиров поезда. Единственное, что меня сейчас интересовало, чтобы его душа упорхнула вверх, а моя насладилась причитающимся мне гонораром. Зеленые Франклины порядком заждались. Я убью его даже не из-за денег, и не из-за того, что смерть «вечного мента» так требуется заказчикам, кто бы они ни были. Теперь это дело принципа и моей репутации. А своей репутацией я дорожу. Она меня кормит. Я не намерен ее спускать в сортир из-за того, что кому-то фартит не по-детски.