– Что-то случилось? – участливо спросил эльф.

– Я больше не могу идти, – честно призналась девушка и посмотрела на своего куратора с такой мольбой, что только черное и черствое сердце не растрогалось бы.

А сердце у капитана ап-Телемнара было относительно доброе и местами даже любящее.

– Ладно, отвезу тебя домой на такси, – смирился он с незапланированными тратами. – Но, заметь, я тебя предупреждал. Твоя обувь не подходит для работы, – назидательно добавил Эрин.

– У меня нет кроссовок и мокасинов, – простонала стажерка.

– Значит, придется купить. Хотя бы удобные босоножки.

И всю дорогу до пансиона энчечекист бубнил о важности соблюдения формы одежды, давая волю своему удивительной силы занудству, которому Нолвэндэ успела изрядно подрезать крылышки. Тавариль внимала молча, а стало быть, соглашалась со всеми доводами.

Из машины её пришлось вытаскивать волоком и под ручку вести в квартиру, предварительно сняв злополучные туфельки. Потом Эринрандир с блеском исполнил роль чуткой сестры, вернее, брата милосердия по отношению к кровавым мозолям на девичьих ножкам.

– Если до завтра не подживет, пойдешь в санчасть к Готзилле Шахидовне, она тебя вылечит. И чтобы никаких шпилек больше я не видел, – строго предупредил энчечекист. – И в следующий раз, будь так любезна, воспринимай мои разумные пожелания как приказ старшего по званию. Одежда должна быть удобной и практичной.

Становиться нянькой при непослушном ребенке ему не хотелось, тем паче дитятко – юрист по образованию и служит в государственном учреждении с весьма грозной репутацией. Прочитав юной деве на прощание назидательную лекцию о пользе уставов и строгой армейской иерархии, Эрин счел свою воспитательную миссию оконченной и поспешил удалиться. Тавариль сейчас спать ляжет, а ему еще работать и работать.

Тут можно смело винить персональную паранойю, но как ни крути, а новенькая внушала ап-Телемнару определенные подозрения. Настойчивость Ытхана тоже какая-то странная. В следственном отделе хватило бы желающих натаскать девчонку на качественную работу. Да и внешность стажерки воскрешала неприятные воспоминания из прошлого.

Вернувшись в управление, Эрин еще немного порылся в материалах по нетрадиционным колдовским обрядам, связанным с несмертельным кровопусканием. Таковых в магических практиках имелось превеликое множество, но ни один не сопровождался амнезией у жертвы.

И уже было собрался капитан ап-Телемнар направить свои стопы в направлении дома, как ему позвонили. Почему он решил, что это Нолвэндэ, непонятно. Иначе сроду не ответил бы на вызов.

– Добрый вечер, капитан ап-Телемнар! Вас беспокоят из газеты «Барабан-Сарай». Не хотите ли рассказать о последнем дне жизни господина Маахова?

В день, а, точнее, в ночь смерти столичного журналиста они с Нолвэндэ прекрасно провели время в окрестностях Шировки: наловили и наварили раков, пили пиво, занимались любовью, а потом почти до утра лежали в обнимку и разговаривали обо всем на свете. Но ничего подобного рассказывать газетчикам из «Сарая» Эринрандир не стал. Он выругался и отключил телефон. Теперь придется менять номер, ведь газетчики, как тараканы, появился один – жди всю стаю.

Это я обещала, что день будет долгим, да? Пусть кто-нибудь напомнит мне, чтобы впредь я таких опрометчивых заявлений не делала. И вообще… надо что-то предпринять с этими припадками спонтанного ясновидения!

День был не просто долгим, он тянулся поистине бесконечно, словно заявленный в рекламе вкус пиндостанской жвачки. Причем если производители этого бесценного с похмелья продукта откровенно лукавят в своих обещаниях, то высшие силы, наградившие меня этим испытанием, свое слово держали крепко.

Впрочем, были и светлые моменты в сплошной пелене глухого раздражения. Например, отсутствие на рабочем месте капитана Уилкина, вследствие чего поездка в полицию отменилась. Зато взамен я вволю покатала подопечного по городу. Судите сами: с вокзала – в пансион, а это, скажем прямо, далеко не центр, потом до участка, потом опять в пансион (интересно, это златоволосое чудо действительно забыло в своем номере какую-то жизненно важную для него вещь – или то была утонченная ваниарская месть?) Затем я, не выдержав, весьма категорично предложила пообедать, за что и поплатилась. Столичный гость оказался идейным вегетарианцем, причем выяснилось это уже после того, как мне принесли заказ. Пришлось давиться вполне пристойной свининой в сухарях под скорбным взором подопечного и угрюмо внимать речам о вреде трупоедства. Само собой, аппетита это не прибавляло. Наконец нолдорский характер вырвался из плена самоконтроля и в ответ на горестное восклицание сотрапезника: «Как вы можете поедать трупы наших сородичей!» я выдала:

– Не знаю, как вы, а лично я в родстве со свиньями не состою. Равно как и с коровами и курами. Поэтому будьте любезны, сударь, говорите за себя.

– Ваша агрессия, – мягко парировал мой оппонент, – есть свидетельство вашей неправоты, и вы это осознаете, миледи. Впрочем, неудивительно, ведь эманации смерти и ужаса, исходящие от этого несчастного мертвого животного, над прахом которого вы надругались, в какой-то мере обуславливают вашу кровожадность.

– Хм… – Я не стала развивать дискуссию дальше, ибо не родился еще тот эльф, который способен переспорить ваниара. Да и крыть было особенно нечем. Разве что проявить эту пресловутую кровожадность на деле?

Я задумчиво покосилась на деликатно покусывающего лист салата собеседника. В этот момент он с поразительной точностью походил на кролика. Тьфу. Вот объясните мне кто-нибудь, что благие и непогрешимые Дивные, любимцы Валар, вообще забыли в нашем несовершенном мире, а? Чего им в Валиноре не сиделось, у подножия престола Великих?

…И даже просто стукнуть его нельзя, не то что прибить. Точно, в нашем мире нет места справедливости!

«Нет, никогда не было, и не будет», – развивала я свою мысль, пока тяжелая туша «Андуина» величественно лавировала в потоке устремлявшихся к центру машин. – «Справедливость вообще сродни мифическому гоблинскому зверьку кирдыку – провозвестнику конца света и глашатаю последней битвы. Все о нем слушали, но мало кто видел, а те, кто сподобился узреть пришествие кирдыка, не спешат об этом рассказывать. Вот и справедливость так же».

Короче, было у меня чувство, что именно тяжкую поступь кирдыка я сейчас и слышу в гудении мотора «Андуина» и вплетающемся в него мелодичном голосе Дивного эльфа. Ну, а покуда я без приключений доставила лейтенанта ап-Айкалнара к главному подъезду нашего «желтого дома» и, припарковав ытханову машину, поманила за собой слегка оробевшего, но не утратившего надменности ваниара в святая святых зловещей НЧЧК. А что? Не стыдно испытать трепет у дверей Управления, ибо масштаб хоть и областной, но все равно впечатляет. Да.

То ли вечерняя духота опустошила коридоры Управления, то ли близящийся конец рабочего дня, но по дороге от главного входа до кабинета Ытхана Нахыровича мы с моим подопечным практически никого не встретили. Я даже приободрилась. Честно говоря, перспектива защищать честь и плоть златоволосого красавца от возможных покушений меня не особенно вдохновляла. Ну, надеюсь, никому не надо объяснять, со стороны кого могли последовать эти покушения? Если на юных эльфиек делала стойку вся мужская часть доблестных энчечекистов, то появление в стенах нашей цитадели голубоглазого и златокудрого Дивного эльфа могло спровоцировать вполне однозначную реакцию женской половины моих сослуживцев. Вариар ап-Айкалнар действительно был очень красив, даже для Светлого эльфа. Другое дело, что лично я не могла получить даже чисто эстетического удовольствия от созерцания его красоты. И причина не в том, что, кроме некого синеглазого лорда, я больше ни на кого и взгляда не брошу, нет. Любить – одно, а любоваться – совсем другое. И вовсе не пристрастие к определенной масти и цвету глаз меня останавливало. Вот уж глупости какие! Разве в окрасе и экстерьере соль? На тех же дроу мне смотреть приятно, а еще приятней – с ними общаться. Например, Дзир – красавец хоть куда, по меркам не только Темных сородичей, но и любой другой расы. Объективно капитан Ушшос-Нах красивей даже моего возлюбленного. Правда, я-то как раз субъективна и сужу предвзято. Впрочем, я отвлеклась. Возвращаясь к ваниару, вынуждена отметить – за этот день он меня настолько достал, что его несомненная красота и привлекательность не только оставляли меня равнодушной, но даже вызывали раздражение. Кроме всего, это же весьма досадное обстоятельство. Во-первых, Эрин станет ревновать. Знаю, что виду не подаст и сам себя обзовет дюжиной неприличных эпитетов, из которых «параноик» будет самым мягким поименованием, но все равно – будет. А во-вторых… это сейчас дриад в коридоре нету, равно как и наяд, хоббитянок, орчанок и гоблинш. А завтра они тут будут. Скажу больше – в разгар рабочего дня провести моего подопечного сквозь строй решительных энчечекисток я не рискну. Не настолько я отважна.