– Нам ведь противостоят не обычные грабители, – мрачно заметила Меган. – Они уже дважды пытались схватить Лукаса и меня.

– Я смогу защитить тебя. Война – мужское дело, и оставь это мне. – Раздражение явно звучало в голосе Росса, и оно передалось ей.

– Я не сомневаюсь в твоем военном искусстве. Видит Бог, я его наблюдала, – резко ответила выведенная из себя и испуганная Меган. – Но твоя гордость может стоить жизни Сьюзан и Киерану, если Комин настигнет нас…

– Опять Комин! – выпалил Росс. – Какая жалость, что наш пленный умер сегодня утром, не то бы я допросил его с пристрастием, хоть мне это и претит, чтобы узнать, кто их предводитель.

– Да, Комин. – Меган боялась за свою семью сильнее, чем она боялась гнева Росса. При первой же возможности она отзовет Лукаса в сторону, и они…

– И не вздумай улизнуть одна, – рявкнул Росс, впившись пальцами ей в плечи и слегка тряхнув. – Обещай, что даже не станешь пытаться это сделать.

Гнев придал ей силы. Она скинула его руки, а может, он сам снял их с плеч.

– Разве ты не боишься, что я поклянусь, а потом нарушу обет? – огрызнулась Меган и побежала от него прочь.

За спиной она услышала скрип шагов по камню, и тут же его железные руки обхватили ее.

– Я верю, что ты выполнишь любое обещание, данное мне, – мягко сказал он. Она попыталась освободиться, но он прижал ее к себе так, что его подбородок оказался поверх ее головы. – Ты такая же, как эта земля, моя Мегги, – дикая, прекрасная и непокорная.

Меган глядела на равнину, которую они должны были пересечь, на горы вдали, чьи багровые вершины выделялись на розовато-золотом диске восходящего солнца. Ею овладел праведный гнев, но она молчала.

Росс вздохнул и взъерошил ей волосы.

– Словно стоишь в облаках, а весь мир у твоих ног. Чувствуешь себя песчинкой в сравнении с ним. Это унижает, – тихо добавил он. – Похоже на любовь к тебе. – Он крепче прижал ее. – Я лучше занимался бы с тобой любовью, чем ссорился.

Из уст такого гордеца это прозвучало почти извинением. Но она была слишком упряма, чтобы не приняться опять за свое.

– Выходит, ты передумал, и мы можем ехать одни?

– Вовсе нет. – Его руки сдавили ее как тиски.

– Я не предлагаю, чтобы мы открыто шли по дороге, у всех на виду, – пыталась в отчаянии объяснить Меган, не зная, как лучше сказать, чтобы он понял и согласился с ней. – Я думала, что твои воины могут выступить, как обычно, под своими и твоим флагами. А мы подождем, когда они уйдут… скорее всего, уводя за собой врага. Тогда мы бы незаметно поехали в противоположном…

– Мег! – Голос Росса звучал предостерегающе.

Черт возьми! Пусть проклятая Рианнон горит в аду. Желать ей этого не по-христиански, но Меган не испытывала угрызений совести. Эта женщина заслужила кару за смерть тех, кто попал в ее ловушку, и за то, что она искалечила душу Росса.

– Я знаю, ты думаешь, что это лживая женская уловка, но…

– Я ничего подобного не думаю. Я знаю, что ты безумно хочешь оберечь Сьюзан и ребенка. Но, разъединив наши силы, мы не добьемся успеха. Что, если мы не одурачим этих «разбойников» своей уловкой и они кинутся вслед за нами?

Дрожа, Меган повернулась к Россу лицом, обхватила мужа обеими руками и уткнулась носом в его шерстяную тунику.

– Если что-нибудь случится со Сьюзан или Киераном, я себе никогда этого не прощу.

– Не бойся. Клянусь, что защищу вас всех. – Он поцеловал ее в макушку, как бы скрепляя печатью свою клятву, и Меган поверила ему.

Но не все было подвластно Россу. Комин, к примеру. Он ведь до сих пор где-то поблизости – наблюдает и выжидает. Меган это нутром чувствовала. Ей оставалось лишь быть начеку, не поддаваться слабости… и молиться, чтобы, когда настанет час последней схватки, восторжествовало добро.

– Смотрите, это Килфедир, – сказал Лукас. Высвободившись из крепких объятий Росса, Меган с облегчением вздохнула. Вечерело, и она боялась, что засветло они не доберутся до горной башни ее тетки.

– Вот видишь, мы доехали без всяких приключений. – Росс посмотрел на нее сверху вниз. Ей хотелось ущипнуть его за нос, чтобы сбить самомнение и напомнить, что им еще предстоит доставить домой двоих бесценных подопечных. Меган старалась не думать о том, что ждет их в Кертхилле. Она надеялась на знахарское искусство матери и Уи Уота – вдвоем они должны вылечить отца. Она должна верить в это, чтобы не сойти с ума.

– Сразу видно, почему они назвали башню Килфедир. Это ведь означает «скала», – произнес Оуэйн, указывая наверх.

Подъем на скалистый утес, который, словно огромный черный кулак, выступал на темнеющем небе, был тяжел, как и предупреждал Лукас. Но, когда они поднялись поближе, Меган увидела, что неприступность башни – одна иллюзия. Окружавшая ее стена была сложена из непрочной груды камней и выглядела скорее как загон для скота и лошадей, чем как вал для защиты четырехугольной башни от нападения. Сила Килфедира на самом деле заключалась лишь в том, что на первом этаже не было ни дверей, ни окон.

Теперь понимаешь, почему я беспокоилась? Меган задала вопрос Россу одними глазами. И он тоже взглядом ответил: я позабочусь обо всем. Но когда он оглядел башню, то помрачнел.

Если бы не слабый свет из окон, показалось бы, что в Килфедире все спят. Но, когда они приблизились к стене, на ней появилось два десятка голов в шлемах. В угасающем свете дня их копья угрожающе поблескивали.

– Кто вы и зачем пожаловали? – раздался грубоватый женский голос.

Росс назвал себя. Тут в верхних окнах появились четверо мужчин с натянутыми луками, а за их спинами – еще с десяток воинов.

Меган это надоело, и она крикнула:

– Тетя Брита, это я, Меган.

Немедленно кто-то оттолкнул двоих лучников, и в окне показалась седая голова.

– Меган! Эй вы, разини, там, внизу! Впустите сейчас же девочку, – заорала Брита.

Росс приподнял бровь.

– Тетя Брита – грозная женщина.

Он укрепился в этом мнении спустя минуту, когда та быстро сбежала по лестнице и встретила их за оградой. Она мгновенно сняла Меган с лошади и заключила в объятия.

– Дай-ка посмотреть на тебя, – скомандовала тетка, отпустив племянницу из своих железных рук. – Не очень-то ты хорошо выглядишь. – Брита неодобрительно хмыкнула, увидев помятое платье Меган и измученное выражение лица. – А это кто? – кивнула она седой головой в сторону Росса.

– Мой… муж.

Россу не понравился неуверенный тон Меган. Черт возьми, он ведь действительно ее муж.

– Росс Кармайкл, – представился он, соскочив с Зевса и кланяясь старой даме.

Та снова хмыкнула и стала разглядывать его, как жеребца на ярмарке. Росс, затаив дыхание, ждал, что же будет дальше.

– Чертовски красив, и бьюсь об заклад, так же силен. В постели небось огонь. Как и мой дорогой Дуган… – добавила она, подмигнув Россу. Он покраснел от неловкости. – Займитесь своими людьми, пока повариха подогреет еду.

– Я хочу увидеть Сьюзан… – начала было Меган, но тетка слышать об этом не желала – повидается, но только после того, как они поедят.

Что-то тут не так. Нервы у Росса были на пределе. Тетка повела племянницу вверх по лестнице, по пути раздавая направо и налево приказы.

– Вам придется следить за своими манерами, – с усмешкой заметил Оуэйн.

– Как и всем нам. – Росс, нахмурившись, воззрился на башню.

Скоро он лицом к лицу встретится с женщиной, которая хоть и неумышленно, но была виновна в смерти Лайона, и с ее сыном. Росс и боялся, и ждал с нетерпением этой встречи. Ему пришлось долго ждать, так как Сьюзан не вышла к ужину.

Зал в Килфедире был прост и груб, как и его хозяйка. Это было большое квадратное помещение с закопченным очагом в одном конце и лестницей, ведущей на второй этаж, – в другом. По-видимому, в Килфедире не так давно ели, но люди Бриты заполнили торопливо расставленные столы. Они хотели услышать новости, а заодно им было велено наблюдать за Россом. Росс занялся тушеным мясом и хлебом, но ощущал на себе их подозрительные взгляды. Если Меган тоже чувствовала их настороженность, то она ничем не выказывала этого, ковыряя в миске с едой, и выглядела такой усталой, что у Росса разрывалось сердце. Впервые в жизни он беспокоился о ком-то больше, чем о себе или даже о своей семье. Он боялся за нее, а испуганный человек теряет голову – это он уже понял. Все это время он чувствовал себя в состоянии защитить Меган и не представлял, как станет жить, если случится немыслимое, и он не убережет ее.