Она желала его. О, Дева Мария, как желала! Меган не знала, что должно произойти, но он понял ее желание и своими колдовскими руками водил по ее телу, находя на нем места, прикосновение к которым доставляло ей небывалое удовольствие, доводя до лихорадочного возбуждения. Она вскрикнула и словно воспарила ввысь, когда наконец его длинные, умелые пальцы нашли ту потаенную точку, откуда рождалась ее страсть.

Меган с криком выгнулась, и Росс тоже вскрикнул. Она прижала к груди его голову, а их бедра ритмично двигались. Это был танец любви, старый как мир. Дрожащими руками он стащил с себя холщовые нижние панталоны, в которых обычно спал. Ему хотелось ощущать прикосновение ее ног, сплетенных с его ногами, хотелось, чтобы она льнула к нему, в то время как он погружал свою плоть во влажную, сочную глубину, которую нащупали его пальцы. Он знал, что она горит желанием таким же страстным, как и его собственное.

Но она при этом так невинна. И Росс изо всех сил старался охладить свой пыл. Он заставил себя убрать руку из нежного тайника.

– Успокойся, любимая. Успокойся. – Гладя ее по бедру, он почувствовал под пальцами вместо атласной, гладкой кожи шрам, и у него внутри все замерло. Боже, ее нога! Как же он забыл? – Я могу сделать тебе больно.

– Только если перестанешь гладить. – Она улыбнулась, но губы у нее задрожали. Если он перестанет ее ласкать, то, значит, он ее больше не хочет. А если скажет про ногу, то, значит, из-за этого.

– Я хочу тебя. – Он примерялся, как удобнее устроить ее под своими мощными бедрами. – Но я слишком крупный.

– У кобылы спина пошире, милорд, и если мне удалось усесться на нее, то и теперь все получится.

– О, Мег. – Он осыпал поцелуями ее нос, веки, виски с завитками золотистых волос. – Ну что мне с тобой делать?

Она лукаво скосила на него глаза.

– Надеюсь, что тебе это известно.

Росс разразился хохотом. Чем больше он узнавал ее, тем привычнее становилось ему смеяться вместе с ней. Конечно, заниматься любовью было ему не в новинку, но почему-то сейчас он не мог вспомнить ни одной из тех женщин… даже Рианнон.

– Странно, но я будто первый раз этим занимаюсь.

– Тогда мы вместе будем учиться. – Она поцеловала его в крутой подбородок и вздрогнула, когда коснулась обнаженным телом кудрявящихся волос у него на груди. Он издал гортанный рык и обнял ее так крепко, что она едва не задохнулась. У нее кружилась голова от счастья и страсти. Наконец и она решилась на то, чтобы узнать его тело, и стала жадно ощупывать его мускулистые руки, невероятно широкие плечи и грудь. Под теплой гладкой кожей выступали твердые мышцы. Он такой сильный, крепкий и надежный. Она всегда желала именно этого.

Меган застыла от переполнявших ее чувств. Она испытывала страсть, это несомненно. Но и еще что-то, большее, чем страсть. Она чувствовала себя… нежно любимой и защищенной. Когда он ослабил объятия, она жалобно взмолилась:

– Не отпускай меня.

– Не отпущу… никогда, – прошептал Росс, прижавшись губами к ее рту и ласково целуя ее. Он молча давал ей понять то, что не мог выразить словами, – свою любовь. Она раскрывалась перед ним, как прелестный цветок, отдающий свой нектар, и это было прелюдией к более пылкому и интимному соединению с ним. Она доверяла ему, верила в него, любила, и все это выражалось в каждом ее прикосновении, и он чувствовал это своим измученным сердцем.

– Росс! – вскрикнула Меган. Ее ноги, хрупкие и стройные, сплелись с его ногами, бедра двигались под его телом. Она чувствовала облегчение, хотя внутри полыхал костер, разожженный им. Он перестал сдерживаться – ведь она сама отдавалась ему.

Росс повернул ее на правый бок, чтобы не задеть левую ногу. Ее бедра раздвинулись, она откровенно хотела соединения с ним, что было неизбежно – они оба знали это с первой встречи.

– Росс! – снова с рыданием вскрикнула Меган, но тут же издала стон наслаждения – его плоть вошла в нее. Боль, вначале сопровождавшая их соединение, вскоре была забыта. Случилось чудо – мощь его тела подчинилась ее нежности. – Теперь я действительно твоя, – прошептала Меган.

– Моя. – Он повторял это снова и снова, пока их бедра двигались в такт, сначала медленно, затем все быстрее, а сердца бились в унисон.

– Для этого я была рождена, – выдохнула Меган.

– Да. Ты нужна мне, как воздух и вода. – Его голос звучал хрипло от требующей утоления жажды. Он слегка покусывал ее губы, шею, грудь – эти ласки, как дразнящие поцелуи, разжигали и ее страсть.

Вдруг ей стало недостаточно уже достигнутой близости. Обхватив его ногами за талию, Меган так плотно прильнула к нему, что он вонзился в нее еще глубже. А она возносилась все выше и выше, ведомая им в лихорадочном темпе, который устраивал их обоих. Пожар внутри ее разгорался все сильнее, и вот огненное кольцо разорвалось, превратив их в единое существо.

Я больше никогда не буду одна, успела подумать Меган, прежде чем волны исступленного восторга захлестнули ее.

И его тоже. Росс со стоном полностью отдался ритму ударов, сотрясающих их сплетенные тела.

Затем, обессиленный, дрожащий и мокрый от пота, но удовлетворенный, он тихо лежал, наслаждаясь запахом ее волос и легким дыханием. Он и не представлял, что в единении с женщиной можно найти столько радости. И, ранее не веривший в чудеса, он в них поверил. И его чудо звалось Меган. Жестом собственника он обнял ее покрепче.

– Ммм. – Она свернулась калачиком у него под подбородком, одна рука касалась его груди, а ноги обвились вокруг его ног. – Давай так и останемся здесь навсегда.

Росс фыркнул от смеха, чмокнул ее в макушку и наставительно произнес:

– Спи. У тебя был трудный день.

– Он начался плохо, а закончился… – она поцеловала его в шею, где пульсировала жилка, – замечательно. Мне нравится быть твоей женой.

– А я рад, что у меня жена – ты. – Тут Росс вспомнил о том, о чем не стал ей говорить, и улыбка исчезла с его губ. Наступит утро, и ее счастье нарушится, когда она узнает, что ее отца травили опиумом.

Это был самый ужасный день в жизни Комина. Перед заходом солнца он покидал Кертхилл. Стук лошадиных копыт по деревянному подъемному мосту глухо отдавался у него внутри. Все рухнуло. Годы тщательной подготовки и хитроумных интриг пошли прахом за несколько минут. И это дело рук человека, которого он посчитал медлительным, неповоротливым и неуклюжим.

На полпути к лесу на западе от замка Комин остановился и оглянулся. В окне спальни Эаммона горел свет. Там леди Мэри и чертов карлик Уи Уот пытались спасти жизнь этому ничтожеству Эаммону.

– Чтоб вам пусто было, – пробормотал Комин и трижды плюнул на землю, чтобы усилить проклятие.

– Вы что-нибудь желаете, милорд? – спросил один из его людей.

– Смерти Росса Кармайкла, – огрызнулся Комин, – и Меган заодно.

Да, он желал медленной и мучительной смерти всем, кто перешел ему дорогу. И у него есть возможность это сделать, подумал он, глядя на двадцать жестоких наемников, ехавших следом за ним. Еще десять ждут его в условленном месте. Они-то и схватили уже Меган и Лукаса, связали их, как поросят, приготовленных к убою. Очень подходящее сравнение.

– А что, если сэр Джайлз увидит, что мы не поехали в деревню, как говорили, и догонит нас? – спросил Хакон.

– Ну и пусть. – Злобная улыбка исказила лицо Комина. – Там всего десяток Кармайклов, и я бы уже разделался с ними, не будь рядом лорда Найджела. Так что пусть догоняют.

– Ага. Мы перережем им глотки и выбросим в такое глубокое ущелье, что даже звери их не отыщут.

– Молодец! Едем, нам нельзя опаздывать. – Комин пустил лошадь рысью, но, как только он въехал в лес, какое-то животное перебежало ему дорогу.

– Что это? – воскликнул один из наемников и так резко натянул поводья, что жеребец заржал.

– Не знаю. Может быть, кошка, – ответил Комин. – Едем…

– Нет, скорее лиса, – закричал кто-то.

Из двадцати глоток вырвался глухой стон ужаса.