– Если вы собираетесь отвергнуть меня – пожалуйста, поторопитесь, а то я продрогла, стоя здесь голая, выставив свои отвратительные изъяны на обозрение ваших вассалов.
У него дернулась щека, и он заскрежетал зубами. Лицо было таким суровым, что она снова задрожала.
– Оставьте нас, – громовым голосом приказал Росс и махнул рукой в сторону глазеющей толпы.
– Ты хочешь отказаться от нее? – забеспокоился лорд Найджел.
За его спиной Меган заметила Комина. Среди множества сочувственных лиц его лицо выделялось насмешливой улыбкой, а глаза светились от удовольствия. Еще бы! Сейчас Росс отвергнет ее, как когда-то он сам. Меган ненавидела его всей душой. Теперь она еще больше убедилась в том, что он главный виновник совершаемых таинственных дел.
– Я подожду с решением до утра.
– Нет! – Меган топнула босой ногой. – Я не лошадь, чтобы меня объезжали перед покупкой.
– Ну, что касается вашей резвости, то уверен, что вы мне подойдете, – медленно процедил Росс, оглядывая ее с головы до ног, отчего у нее мурашки пробежали по телу. – Но поскольку вы склонны ко лжи, то, возможно, я – не первый ваш всадник.
– О! – Разгневанный вскрик Меган потонул в изумленных вздохах и возгласах окружающих.
Но тут леди Мэри, как свирепая медведица, бросилась на защиту своего дитяти:
– Эй, думайте, что говорите! Моя девочка чиста, как новорожденный младенец.
– Как будто здесь можно хоть кому-нибудь верить, – сердито огрызнулся Росс. – И в чистилище не найти большего сборища лжецов.
Лорд Найджел опередил ответ леди Мэри, взмахнув рукой в кольцах.
– Все это весьма необычно, – задумчиво произнес он. – Но король очень хочет этого брака, и Росс согласился не обращать внимания на хромоту Меган, если она окажется девственницей. Да будет так. Утром, если простыни окажутся чистыми, Росс волен отказаться от жены. Церковь согласна?
Отец Саймон прищурил близко поставленные глаза. Меган поняла, что он взвешивает в уме, кому выгоднее проявить верность. Он ведь прибыл с лордом Найджелом и ничем не обязан Сатерлендам или ей самой.
– Это действительно редкий случай, но лорд Росс ведь все равно вправе отказаться от нее из-за хромоты. Я не вижу вреда в том, чтобы подождать до утра.
Напряжение немного спало. Сатерленда переминались с ноги на ногу, шурша одеждой, и тихо переговаривались, строя предположения насчет завтрашнего утра. У людей Росса, как и у их повелителя, были жесткие и суровые лица.
– Я в этом участвовать не буду, – заявила уязвленная Меган.
Росс пожал плечами и, даже не взглянув на нее, сказал:
– Как будто у вас есть выбор. – Обращаясь к зевакам, он рявкнул: – Все убирайтесь вон!
– Ложись в постель, дорогая, – сказала Меган мать, когда люди поспешно вышли. – Будь прокляты все мужчины с их грубостью, высокомерием и бессердечием, – добавила она.
Оцепеневшая, дрожа от холода, безысходности и тоски, Меган покорно улеглась под одеяла на широкой кровати за занавесями, где ее родители когда-то скрепили свои брачные узы. Эту злосчастную кровать следовало сжечь, подумала Меган, когда мать поцеловала ее и задернула занавеси. Меган осталась одна в темноте, отгороженная от всего мира. Ей казалось, что так, должно быть, выглядит чистилище – черная бездонная яма, где осужденные ждут приговора.
Едва дыша и прижимая янтарный амулет к прерывисто бьющемуся сердцу, Меган села в постели, пытаясь уловить хоть какое-то движение своего мучителя. Но в комнате было тихо, только из очага доносилось потрескивание и шипение поленьев.
Вдруг занавеси раскрылись, и Меган от неожиданности вздрогнула. Она подавила страх, хотя ей хотелось съежиться при виде жесткого лица, наклонившегося к ней. Его взор был столь суров, что у нее пересохло во рту, а сердце запрыгало где-то в горле.
– О чем еще вы солгали? – зло спросил он, сжав в кулаке край бархатной занавеси. – О так называемой торговле вашего батюшки? Или о смерти Лайона?
– Нет, – запинаясь, ответила она, испуганная и самими вопросами, и той неистовостью, с которой они были заданы. – Я не считаю, что отец замешан в этом деле, а что касается смерти Лайона, то я думаю, что это был несчастный…
– Удивительно, как у вас до сих пор не отвалился язык. – Отпустив портьеру, он отвернулся и стал мерить комнату напряженными шагами, сжав от ярости кулаки.
– Сначала я думала, что вы знаете про мою ногу, – попыталась объяснить Меган. – В то время, когда я поняла, что вам это неизвестно, я уже очень хотела стать вашей женой и думала, что я… тоже вам нравлюсь. Я думала…
– Меня не интересует ваша хромота. – Нахмуренный лоб слегка разгладился. – Мне просто жаль, что вы настрадались от этого. Если бы вы сразу сказали мне…
– Вы бы отвергли меня. Вы ведь всем об этом заявили только что.
– Возможно. – Он снова стал угрюм и запустил руку в разлохмаченные волосы. – Все женщины – прирожденные лгуньи, а уж вы, Сатерленды, искусны в этом, как никто другой. Но с враньем покончено. Я желаю знать правду. И сейчас же. – Он снова подошел и наклонился над ней, твердый, как каменная стена. – Клянусь, вы не уйдете из этих покоев, пока не расскажете мне все. Начните с того, где сейчас находится ваша сестра. Она была вместе с Лайоном, когда он погиб. Значит, она – ключ к разгадке тайны и ее прячут, чтобы она не выдала убийцу.
– Это не так, – сказала Меган, а про себя подумала, что ведь Сьюзан и вправду что-то знала и скрылась, чтобы уберечь некий секрет, которым не осмелилась поделиться даже с Меган.
– Ага. Выходит, я на правильном пути.
Меган попыталась придать лицу невинное выражение. Еще час назад она рассказала бы ему то немногое, что знала, и попросила бы его поехать вместе с Лукасом за Сьюзан и ребенком. Бедняжка Сьюзан! Когда они доберутся до нее, она, наверное, будет слишком слаба для путешествия. У Сьюзан родильная горячка. Эта коварная болезнь могла привести к смерти. При этой мысли у Меган все сжалось внутри. Только не Сьюзан! Неужели она мало настрадалась?
– Я не знаю, где она, – стояла на своем Меган.
– Но вот Лукас знает. Можете больше не врать, – оборвал ее он, едва она раскрыла рот. – Я видел вас вместе с ним сегодня вечером.
Он сказал это так презрительно, что Меган совсем потеряла надежду. Но об этом она станет скорбеть позже, а сейчас надо спасти Сьюзан.
– Моя несчастная сестра ничего не знает.
– Ваша несчастная сестра завлекла моего брата сюда на погибель. Мы не выйдем из этой комнаты, пока я не узнаю, где она.
Он отошел от кровати и с силой опустился в кресло у очага. Языки пламени бросали отблески на его неумолимое лицо, отчего оно стало похоже на черную с золотом маску.
Даже в гневе он был красив, сильный мужчина, верный своей семье. Меган хорошо понимала его и ценила это качество. Ах, если бы они встретились при других обстоятельствах! Десятки неразрешенных вопросов роились у нее в мозгу. Она была слишком упряма, чтобы не попытаться найти ответ хотя бы на один из них.
– Вы в самом деле считаете, что я не девственница? – нарушила она зловещую тишину.
– Какое это имеет значение?
– Для меня – имеет. И очень большое. – У Меган побелели суставы, так сильно она сжимала край одеяла. – Есть способ проверить это, – робко сказала она.
– Вы ждете, что я лягу с вами на брачное ложе?
– Вам ведь прежде этого хотелось.
Он посуровел.
– Как и Рианнон, вы хотите поймать меня на моей похоти. Но на этот раз не получится.
От упоминания имени другой женщины Меган напряглась.
– Вы отступитесь от своего слова?
– Я никогда не говорил, что лягу с вами в постель.
– Нет, говорили… когда давали брачные обеты. А что будет утром, когда придут женщины и увидят не испачканные кровью простыни? Они решат, что я… распутна.
– Ну и пусть. Меня интересует только, где ваша сестра и чтобы она сказала правду. Я вытяну из нее правду.
Вот оно что. Их взгляды скрестились, словно в поединке. Схватив кувшин со сладким свадебным вином, он поднес его ко рту, и по его дрожащим рукам Меган понята, как он разъярен.
