Стук в дверь спас мать от ответа.

– Мег, это от лорда Росса.

Леди Мэри закрыла дверь и повернулась к Меган, держа в руке маленький сундучок.

– О! – Все позабыв, Меган взяла подарок жениха. Замысловатая резьба украшала верх и стенки сундучка. Внутри он был выложен красным бархатом, на котором ярко выделялось золотое филигранной работы ожерелье, тонкое и изящное, как паутинка. – Посмотрите, а в середине янтарь, – с благоговением прошептала Меган.

– Это на счастье. – Крисси поцеловала ее в щеку.

– Я просто удивлена, что Росс сделал мне подарок, учитывая его чувства к нам, Сатерлендам, и нежелание жениться.

– Оуэйн уверен, что все будет хорошо.

– Ой, Крисси, в самом деле? – Вчера было такое мгновение, когда она могла поклясться, что она… ему небезразлична. Потом начался этот неприятный разговор о доверии, вине и о Рианнон. – А Оуэйн рассказал тебе о Рианнон?

Крисси покачала головой.

– Оуэйн считает, пусть Росс сам все тебе расскажет. Он думает, что Росс привязан к тебе больше, чем кажется ему самому.

– Не подавай ей ложных надежд, – вмешалась леди Мэри.

– Вы, конечно, правы. – Меган вернулась к очагу сушить волосы. Но надежда не умирала. Она поднимала ее дух в бесконечные часы ожидания, пока звук рога не собрал всех на брачный обряд. – Я думала, это время никогда не наступит. – Нетерпение подгоняло Меган, когда она торопливо спускалась по ступеням башни во двор. Крисси, мать и кучка хихикающих служанок едва поспевали за ней.

Огромная толпа красочно разодетых Сатерлендов расступилась, чтобы дать ей пройти. Слышались приветственные возгласы и пожелания счастья. Меган чуть не забыла, что надо идти медленно, чтобы не хромать. К часовне она подошла, задыхаясь от волнения.

Но где жених, которому положено встретить ее у двери?

– Вы не видели лорда Росса? – тревожно спрашивала Меган, встав на цыпочки и вглядываясь через головы свадебных гостей. – Может быть, он не понял и ждет меня внутри? – Приподняв юбки, она хотела войти в часовню.

Крисси схватила ее за руку.

– Это дурная примета – переступить порог часовни без своего жениха.

– О Господи. – Меган, споткнувшись, сделала шаг назад. Как же она, бард, могла это забыть? – Пожалуйста, поищи его.

Этого делать не пришлось. В дверях появился Росс – он был необыкновенно красив в черных бархатных верхних одеждах и тунике, подчеркивающей голубизну его глаз. Эти глаза широко раскрылись от изумления, когда он оценивающим взглядом окинул ее с головы до ног, отчего у нее стало покалывать кожу.

– Да вы очаровательны, – сказал он.

– С-спасибо… за ожерелье, – Меган даже стала запинаться от внезапного смущения.

Он улыбнулся – и словно взошло солнце и влило в нее свои лучи.

– Туника и верхнее платье, которое вы сшили, прекрасно подошли. Пойдемте. – Он протянул руку.

На Меган нашло оцепенение. Она шагнула было вперед, но тут же остановилась.

– Не могли бы вы выйти и сопроводить меня…

– Зачем?

– Это один из наших обычаев. – Ей очень не хотелось испортить такое хорошее начало церемонии упоминанием о суевериях. За ее спиной народ смеялся, называя ее строптивой невестой. Меган готова была провалиться сквозь землю, но помощь явилась совершенно неожиданно, и от человека, от которого ее менее всего можно было ожидать.

– Я постараюсь объяснить, – вмешался Комин, обойдя лорда Найджела. – Есть старое поверье, что невеста, которая перейдет порог одна, проживет замужнюю жизнь в одиночестве.

– Суеверная чушь, – проворчал лорд Найджел.

Меган глядела на порог так, как будто там лежала змея.

Дотронувшись до янтарного амулета, она произнесла:

– Я хочу угодить вам, милорд, но…

Чары, видно, подействовали, так как Росс согласно кивнул и переступил каменный порог.

– Я ведь вам кое-чем обязан, – сказал он, взял ее под локоть, и они вошли внутрь часовни.

– Вам уже не так противна мысль о женитьбе? – прошептала она. Неужели амулет обладает такой силой?

– Мудрый человек прекращает борьбу, когда видит, что ничего не изменишь. – Ответ прозвучал холодно и разумно, но огонь его глаз согрел ее вплоть до кончиков пальцев на ногах, обутых в кожаные туфли. Надежда придала легкость ее шагам, когда он вел ее по проходу часовни.

Теперь только бы пришел отец, тогда день был бы замечательным. Но, подойдя к алтарю и оглянувшись через плечо, она увидела, что кресло с высокой спинкой в первом ряду пусто. Что ж, и на одно-то чудо в день не так легко рассчитывать!

– Давайте мы развяжем ваши ленты, – хором произнесли деревенские девушки и, подойдя, ослабили шелковые шнурки, которые стягивали верхнее платье Меган.

Столько же юношей стали расстегивать Россу пояс. Он, как и следовало ожидать, начал возражать.

– С меня упадет одежда, – протестовал он, и Меган стала объяснять ему смысл этого ритуала: он показывает, что они оба свободны от каких-либо других уз, лишь узы брака, скрепленные церковным обрядом, привяжут их друг к другу навсегда.

– Они не развяжут того, на чем держатся одежды, и проследят, чтобы все было снова завязано прежде, чем мы вернемся в замок, – сказала Меган.

Чудо из чудес! Он согласился с ней. У них за спиной раздался вздох облегчения собравшихся горожан.

Как проходила сама церемония, Меган помнила плохо. Когда ей велели, она опустилась на колени и, склонив голову, шептала свои собственные молитвы: просила дать ей силу, терпение, удачу. Они ей понадобятся, чтобы брак с этим загадочным человеком оказался счастливым.

Наконец все было закончено. Отец Саймон провозгласил их мужем и женой.

– Вы можете поцеловать новобрачную, – радостно сказал он.

Меган послушно подняла лицо, ожидая рассчитанного на публику холодного прикосновения его губ, но ощутила крепкий, теплый, властный поцелуй. Она подавила вздох удивления, когда он застонал от страсти. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился дольше, но он поднял голову и хрипло произнес:

– Я никогда не говорил, что вы мне нежеланны.

От этих его слов у Меган дрожь пробежала по спине. Пахнущий ладаном воздух струился вокруг них. От страсти глаза Росса потемнели и стали синими, и она увидела в них чувство вины, которое он не мог скрыть.

– Пойдем, ваши люди ждут.

У Меган ком встал в горле, и она лишь кивнула в ответ. Взгляд ее затуманили сладостно-горькие слезы. Она обернулась к прихожанам и увидела отца, сидящего в тени, в дальнем конце первого ряда скамей.

– Папа! – Меган хотела подбежать к нему, но Росс крепко держал ее руку в своей. К счастью – так как она заметила рядом с отцом самодовольно улыбающуюся Филис. – Как он посмел…

– Он – лэрд и хозяин здесь, – напомнил ей Росс жестко. – Но любой человек, который может так опозорить свою жену и дочь, несомненно, способен и на худшее.

На убийство, не договорил Росс, а у Меган на этот раз не было желания защищать отца.

– Я, наверное, должна быть благодарна за то, что он вообще пришел.

– Лично я благодарен. – Пока юноши и девушки снова затягивали шнурки на одеждах новобрачных, Росс сказал несколько решительных слов по-валлийски Оуэйну, затем повернулся к Меган. – Улыбайся. Не показывай ему, что он обидел тебя, – сказал он ей на ухо, почти касаясь ее лица. Его теплое дыхание подействовало ободряюще. Меган была тронута такой заботой.

– Он больше не сможет меня обидеть. Только у тебя есть на это власть.

Эти слова Меган не давали Россу покоя и угнетали его, пока новобрачные, окруженные шумной толпой Сатерлендов, возвращались обратно в зал.

– Мне помнится, что Эаммон был крупнее, – сказал лорд Найджел, когда они поднялись на возвышение и уселись за стол.

– Он очень изменился с тех пор, как умер наш сын, – холодно ответила леди Мэри. – Но я согласна, что он похудел и… поседел. И посмотрел сквозь меня, словно не узнал. – Голос ее прервался. Бедняжка, она все еще любила своего неверного мужа.

Росс нахмурился. Ему вид Эаммона показался странным: впалые, пылающие щеки, неестественный блеск в покрасневших глазах. Взгляда Росса он избегал. Что это – вина, угрызения совести? Может быть, но все равно странно.