Около 20.00 адмиралтейство радировало эскортным силам свою последнюю мрачную оценку обстановки:
«Наиболее вероятное время атаки надводными силами противника вечером 5 июля или утром 6 июля. Противника следует ждать на курсе 65° от мыса Нордкап».
В 20.45 разведывательным эскадрильям военно-воздушных сил поставили задачу вести поиск «Тирпица», а в 21.00 адмиралтейство радировало Тови настоятельную рекомендацию рассмотреть вопрос, не является ли «Тирпиц» удобной целью для атаки его торпедоносцами с авианосца «Викториес», после того как будет закончен прием топлива эсминцами.
На Тови эта рекомендация впечатления не произвела. Возможности нанести удар по немецкому линейному кораблю практически не было. «Тирпиц» мог совершить почти весь переход в базу под прикрытием истребительной авиации ближнего действия. На коротком же отрезке пути вне радиуса действия такой авиации для противодействия любому количеству английских «альбакоров» немцы располагали на севере достаточным количеством «Юнкерсов-88». Во всяком случае трудно было предположить, что немцы не обеспечат прикрытие своих кораблей с воздуха. Ретроспективно эту аргументацию можно, конечно, критиковать как преувеличивающую возможности немецкой авиации обеспечивать прикрытие с воздуха перехода военных кораблей и вести эффективную воздушную разведку. Однако при этом необходимо принять во внимание последний аргумент Тови: на его флагманском корабло «Дьюк ов Йорк» оставалось слишком мало топлива, чтобы участвовать в такой операции, а командующий Флотом метрополии не хотел разделять свои силы перед действиями в такой близости от берегов противника. Во всяком случае, как теперь известно, вся немецкая эскадра повернула на обратный курс к берегам Норвегии незадолго до 22.00 5 июля и в начале 6 июля все корабли, включая «Тирпиц», снова находились на безопасной якорной стоянке.
К 01.45 6 июля первые две разведывательные эскадрильи, конечно, не обнаружили «Тирпица». Тем не менее поиск в том же районе было приказано немедленно продолжить третьей эскадрилье. Немецкая радиоразведка перехватила эти приказы командованию военно-воздушных сил и расшифровала их. Штаб руководства войной наморе был озадачен и не мог понять, почему, эскадрильям приказывают вести поиск линейного корабля, да еще без указания его имени, поскольку немецкая эскадра возвратилась в базу еще до того, как она могла бы вступить в бой с какими бы то ни было линейными кораблями противника. Наконец немецкое командование предположило, что англичане, по-видимому, все еще продолжают поиск тяжелого крейсера, «потопленного» немецкой авиацией во время воздушных атак 4 июля. Придя к такому заключеннию, немцы успокоились.
Сообщение о том, что «Викториес», вероятно, нанесет удар по «Тирпицу», контр-адмирал Гамильтон получил около 22.00 5 июля. Гамильтон сразу же решил, что крейсера «Лондон» и «Норфолк» принесут Тови большую пользу, если пополнят топливом остающиеся эскадренные миноносцы. Поэтому он приказал «Лондону» снабдить топливом эсминцы «Сомали» и «Фьюри», а «Норфолку» — эсминец «Уэйнрайт». Однако в конечном итоге все это оказалось ненужным.[41]
Фактическое положение и намерения «Тирпица» установить тогда не представлялось возможным, однако в одном адмиралтейство было абсолютно убеждено: имели место три весьма уверенные и независимые друг от друга обнаружения тяжелых сил противника, включавших по меньшей мере два линейных корабля, идущих курсом 65° в Баренцево море, где рано утром 6 июля они, вероятно, начнут уничтожать одно за другим рассредоточенные суда конвоя PQ.17. Что можно предпринять, чтобы воспрепятствовать этим действиям противника? Располагая более совершенной разведывательной авиацией, немцы, вероятно, установили к этому времени, что флот Тови и эскадра крейсеров Гамильтона находятся в сотнях миль западнее и продолжают отходить на запад и что с рассредоточенными судами конвоя остались только небольшие сторожевые корабли.
В 02.30 6 июля главе английской военно-морской миссии на севере России адмиралу Бивену, адмиралу Майлсу в Москве и главе английской военно-морской миссий в Архангельске капитану 1 ранга Монду были направлены радиограммы. Их поставили в известность, что беззащитные торговые суда конвоя, возможно, будут атакованы немецкими надводными силами, и попросили в связи с этим организовать поиск в море пострадавших всеми имеющимися средствами, включая самолеты «каталина», не участвующие в данный момент в действиях против кораблей противника.
Одновременно адмиралтейство направило, по-видимому самую прискорбную за всю войну, радиограмму кораблям бывших сил непосредственного охранения конвоя PQ.17, которые, как все еще считали в Лондоне, сопровождали некоторые суда конвоя: «Весьма срочно. Атака надводными силами противника вероятна в течение ближайших нескольких часов. Ваша основная задача — избежать гибели, с тем чтобы возвратиться в район атаки после отхода сил противника и подобрать пострадавших».
Пятнадцатью минутами позже адмиралтейство предприняло последнюю попытку предотвратить казавшееся неизбежным бедствие: в 02.45 оно направило адмиралу Тови радиограмму с настоятельным требованием еще раз рассмотреть целесообразность движения его сил на восток и создания этим маневром хотя бы угрозы перехвата немецких кораблей, если нельзя сделать большего и если метеорологические условия таковы, что позволят немецкой авиации обнаружить английский флот. Над морем по-прежнему стояла низкая облачность и видимость была плохой, поэтому адмирал Тови считал, что желаемых результатов добиться вряд ли удастся. Тем не менее в 06.45 6 июля он повернул Флот метрополии на северо-восточный курс и приказал Гамильтону присоединиться к нему. В 07.45 корабли услышали над собой гул моторов одиночного самолета противника, однако из-за сплошной облачности увидеть его не удалось. Тови попытался привлечь внимание самолета орудийной стрельбой и подъемом в воздух истребителей, чтобы немецкий летчик проявил любопытство и донес своему командованию о движении Флота метрополии на восток, но разведывательный самолет пролетел, ничего не обнаружив.
К 10.00 эскадра Гамильтона была уже на видимости Флота метрополии, в пятнадцати милях от острова Ян-Майен, а в 10.40 корабли Гамильтона заняли свои места в общем походном порядке под флагом Тови. После четырехчасового безрезультатного следования на северо-восток в неблагоприятных для обнаружения разведкой противника условиях погоды адмирал Тови снова повернул Флот метрополии на обратный курс. Линейные силы союзников, как и немецкие, направились в свои базы.
Документы скрытой связи, необходимые для расшифрования радиограммы адмиралтейства, в которой рекомендовалось «избежать гибели», имелись не на всех эскортных кораблях королевского флота. Они продолжали идти избранными путями в блаженном неведении.
На кораблях ПВО, однако, шифрдокументы имелись. Офицерам и матросам на «Позарике» и на двух сопровождавших ее сторожевых кораблях печальная развязка в ближайшие часы представлялась неотвратимой. Эти корабли все еще находились на расстоянии более двухсот миль от безопасных вод пролива Маточкин Шар, а об увеличении скорости хода не могло быть и речи. Получив первую радиограмму адмиралтейства, в которой сообщалось, что наиболее вероятным временем атаки немецких надводных сил следует считать вечерние часы 5 июля или утренние 6 июля, командир «Позарики» капитан 1 ранга Лоуфорд провел в штурманской рубке совещание офицеров. Все согласились, что мысль о попытке дойти до Архангельска следует отбросить как несостоятельную. Единственная надежда спастись — это дойти до ближайшей земли и, возможно, даже взяв с собой оставшиеся запасы, сойти на берег, чтобы пробраться на юг пешком, «как это сделал в свое время Шеклтон».
Лоуфорд возвратился на мостик и приказал двум сторожевым кораблям приблизиться к борту «Позарики». Когда корабли подошли, Лоуфорд, пользуясь мегафоном, передал на них содержание радиограммы адмиралтейства и сообщил, что он намерен идти курсом к ближайшей земле со скоростью четырнадцать узлов — максимальной скоростью для всех трех кораблей. Затем Лоуфорд вызвал всю команду наверх и объяснил, что три корабля пойдут в строю кильватера, чтобы создать своими силуэтами видимость крупных сил, если противник обнаружит их на большой дистанции и в условиях плохой видимости.
