Через какие-нибудь полчаса стало ясно, что предусмотрительность Паскоу была вполне обоснованной: сигнальщик правого борта доложил, что к судам приближаются несколько «юнкерсов». Это были самолеты хорошо известной 3-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры под командованием капитана Хейо Германа, специально переброшенной из Бардуфосса в Банак — на самый северный аэродром в Европе. Один самолет спикировал на «Вашингтон». В результате взрыва упавших рядом с бортом бомб корпус судна на какой-то момент как бы приподнялся над водой. За первым самолетом сразу же последовали другие. Моряки с «Вашингтона» насчитали, что около борта их судна взорвалась двадцать одна бомба. Рулевое управление вышло из строя, трюмы стали заполняться водой, и капитан Ричерт дал команду покинуть судно. Радист снова передал в эфир сигнал о воздушной атаке с указанием координат.
Капитан «Болтон Касла» Паскоу решил положиться на судьбу: он не стал маневрировать для уклонения от атак, так как самолеты выходили на цель одновременно с нескольких направлений и на разных высотах. Неожиданно появившийся с солнечной стороны «юнкере» точно спикировал на «Болтон Касл» и сбросил на него серию из трех бомб. Вторая из них попала в трюм, загруженный сотнями тонн кордита. В течение нескольких секунд «Болтон Касл» продолжал двигаться вперед, несмотря на прямые попадания; судно даже не вздрогнуло, а Паскоу не услышал грома детонации, когда бомбы взорвались в трюме с кордитом.
Но когда Паскоу посмотрел в сторону трюма через окно в ходовой рубке, ему вдруг показалось, что все вокруг стало зеленым; на какое-то время он ослеп от яркого пламени и услышал длившийся всего несколько секунд рокот, напоминавший рев мощного водопада. Кордит не взорвался, а воспламенился и горел теперь, словно гигантская римская свеча. Находившиеся в спасательных шлюпках моряки «Вашингтона» увидели грибоподобный столб из огня и дыма на том месте, где только что был «Болтон Касл» — на расстоянии примерно четверти мили от них; некоторые уже начали шептать слова молитвы, но в тот же миг замерли от удивления: столб дыма отнесло ветром в сторону, а английское судно все еще покачивалось на том же месте. Пламя горящего кордита расплавило стальной корпус судна, а люковое закрытие исчезло. Окна на мостике размякли от жары, прогнулись, а в некоторых местах даже расплавились. Паскоу прошел вперед и наклонился над зияющей ямой, в которой находился кордит. Трюм был пустой, и в него с ревом врывалась вода.
В это же время бомбардировщики накрыли третье судно—7168-тонный «Паулус Поттер» и вывели из строя его рулевое управление. Экипаж «Паулус Поттера», как и «Волтон Касла», успел покинуть судно на четырех спасательных шлюпках. В течение нескольких минут все три судна оказались потерянными, однако человеческих жертв не было.
Восемь «юнкерсов» снизились на высоту десяти метров от воды и с ревом пролетели над своими жертвам, стреляя по ним зажигательными пулями. В бомбовом отсеке одного из самолетов, согнувшись в три погибели, сидел военный корреспондент Бенно Вундшаммер, зафиксировавший эту сцену на пленку. Когда самолеты скрылись за горизонтом, «Вашингтон» начал гореть, а «Болтон Касл» медленно скрылся под водой носом вперед; «Паулус Поттер», казалось, остался неповрежденным. Одинокий американский транспорт «Олопана», шедший на некотором расстоянии позади трех атакованных судов, все еще оставался невредимым благодаря сообразительности его замечательного капитана Мервина Стоуна. Когда полчаса назад «Олопану» атаковал одиночный «юнкере», Стоун приказал почти всему экипажу перейти с судна на спасательные шлюпки; он оставил на борту только самых необходимых людей: трех человек в машинном отделении, его помощник встал на пост ручного управления рулем на кормовом мостике, а еще два человека приготовились спустить последние спасательные плотики, если судно получит попадание. Артиллеристы английской военной команды судна без колебаний заявили, что они будут защищать судно до последней возможности, и тоже остались на борту. В то время как самолет делал свой первый заход на цель, Стоун приказал поджечь на палубе судна три дымовые шашки: в носу, в средней части и на корме. Через несколько минут судно окутали едкие клубы дыма, что доставило немало неприятных минут помощнику капитана, находившемуся на открытом мостике. Немецкий самолет, подумав, по-видимому, что его бомбы попали в цель, ушел в сторону и оставил «Олопану» в покое.
Теперь мы еще раз прервем повествование об этом конвое рассказом об одном из тех, почти невероятных, эпизодов, которые накладывают на эту морскую операцию свою особую печать и делают ее несравнимой с любыми другими операциями флота во время второй мировой войны.
После того как самолеты с окрашенными в желтый цвет концами крыльев улетели в направлении Норвегии, капитаны «Болтон Касла» и «Паулус Поттера» обсудили, как им лучше действовать дальше. Англичанин Паскоу заявил, что он намерен идти на шлюпках к русскому берегу, то есть покрыть расстояние около четырехсот миль на юго-восток; его друг голландец Сиссинг возразил: что поскольку ближайшим берегом, согласно карте, является берег острова Новая Земля, он считает благоразумным вести свои шлюпки в этом направлении. Паскоу попытался убедить Сиссинга, что кратчайший путь, по существу, более опасен, ибо, избрав его, придется прижиматься к кромке льдов и, следовательно, проходить районы с чрезвычайно низкой температурой. Голландец оставался непреклонным: он хотел достигнуть берега как можно скорее. Паскоу с сожалением пожал руку голландцу и пожелал его команде счастливого пути.
Вскоре после этого на горизонте появилась «Олонана», спешившая подобрать экипажи трех пострадавших судов. Позднее капитан «Олопаны» Стоун доложил военно-морским властям в Архангельске: «„Олопана“ пошла в направлении видневшихся на горизонте трех горящих судов, чтобы подобрать уцелевших моряков. Первыми на нашем пути оказались шлюпки с „Вашингтона“; однако экипаж этого судна был настолько напуган атакой, что ни в коем случае не пожелал оказаться под пикирующими бомбардировщиками еще раз». Американские моряки в спасательных шлюпках были уверены, что потопление неохраняемой «Олопаны» — дело времени. Никто из них не захотел перейти на борт судна.
«На борт поднялся только капитан „Вашингтона“, — продолжал Стоун. — Посмотрев путевую карту, он решил, что поведет свои шлюпки в залив Моллера на Новой Земле. Он попросил также проверить шлюпочные магнитные компасы. Пошли в направлении <шлюпок> голландского „Паулус Поттера“. Это судно в течение целого часа отражало атаку той же группы самолетов и получило значительные повреждения от взорвавшихся близко к борту бомб; когда остановились машины и в трюмы начала поступать вода, экипаж покинул судно. Моряки „Паулус Поттера“ находились в четырех спасательных шлюпках, одна из них была с мотором. Мы догнали их и поинтересовались, есть ли у них раненые и желает ли кто-нибудь перейти к нам. На оба вопроса они ответили отрицательно. Они попросили у нас сигарет, хлеба и смазочного масла. Мы удовлетворили все их просьбы, после чего голландцы отошли от нас и присоединились к шлюпкам „Вашингтона“ с намерением следовать в залив Моллера.
Шлюпки „Болтон Касла“ двигались в южном направления на некотором удалении от нас и не подавали никаких сигналов, чтобы связаться с нами, поэтому мы продолжали идти на север».
Стоун сказал в заключение, что экипаж английского судна «Болтон Касл» также не проявил никакого желания перейти со шлюпок на борт «Олопаны». Позднее капитан «Болтон Касла» Паскоу подтвердил, что в то время он был дальше всего от мысли или желания снова попасть на борт какого-нибудь судна в этом районе. Таким образом, мрачная сага о трагической судьбе конвоя PQ.17 дополняется рассказом о том, как сто пятьдесят моряков с потерпевших бедствие судов предпочли целые недели дрейфовать по безграничному простору Северного Ледовитого океана в открытых шлюпках, но не пожелали вместо этого еще раз оказаться на палубе неохраняемого торгового судна.
