Джэйл кивнула.

– Непостижимо, – согласилась она, – но именно так все и было.

Да, так все и было, и теперь они смогли приблизительно составить картину, как все происходило.

Как им рассказали местные жители, примерно пятнадцать лет назад, после того как прежний священник общины умер, Сальери приехал в Мурбрук. Через три дня после смерти священника Сальери появился в Мурбруке, и ровно через неделю по совершенно непонятной причине сгорело поместье Хумбуга неподалеку от Чертовой скалы. Многое указывало на то, что Сальери непосредственно после пожара начал строительство подземного туннеля, который связал подвал дома священника с поместьем глубоко в лесах. Таким образом он мог в любое время незаметно перемещаться между своей кухней ведьм и убежищем бестий. Откуда появились бестии и как ему удалось, чтобы они оставались незамеченными так долго, было неизвестно. Тем не менее, вполне очевидно, что Сальери с первого дня имел намерение здесь, в Мурбруке и его окрестностях, послать их на охоту. Тут, в глухомани, где вероятность того, что власть откроет его замыслы, была совсем незначительна. Долго он ждал подходящего случая, и вот в этом году, когда наступила зима, решил, что пришло, наконец, время выпустить бестий. Что послужило толчком для такого решения, об этом они могли только строить предположения. Когда же Ян привез в Мурбрук Зару и Фалька, Сальери почувствовал, что его дело под угрозой и Зара может быть для него крайне опасна. Поэтому он нанял бродяг, чтобы те избавили его от вампирессы, прежде чем та раскроет его замыслы.

Оставался только один вопрос: что скрывается за всем этим?

Какие темные силы вызывал Сальери с помощью сердец девушек? Каким силам он служил и что имел в виду, когда говорил, что последний час близок и старый порядок скоро восстановится?

В Анкарии имелось только одно место, где они могли найти ответы на эти вопросы.

– Так вы действительно собираетесь отправиться в Штерненталь? – спросил Фальк, после того как супруга хозяина Хильда принесла им новую бутылку виски и каждому наполнила стакан.

– Я имею в виду, что вы ожидаете от этой поездки? Если я правильно вас понял, то с того дня, когда Илиам Цак и его последователи были высланы туда, прошло приблизительно тысячелетие. Так что Цак уже давно умер и сгнил.

Джэйл покачала головой:

– Возможно, служение этому культу подарило ему неестественно длинную жизнь.

– Чем же именно они занимались? – продолжал допытываться Фальк.

– Никто точно не знает, – ответила Джэйл. – Отправления культа происходили в глубочайшей тайне, и каждого члена призывали к молчанию. Десятилетия власти даже не догадывались, что вообще имелся культ Саккары, и когда инквизиция узнала, наконец, их замыслы, все сообщения стали держать строго под замком. Только высшие чины инквизиции были извещены о преступлениях, в которых виновен культ Саккары. Предполагали, что культ тогда был уничтожен, но теперь…

– Теперь вы больше не уверены в этом, – закончил за нее Фальк.

Джэйл мрачно кивнула.

– Кое-что указывает на то, что культ возрождается, а этого никак нельзя допустить. Поэтому мы должны отправиться в Штерненталь. Только там мы найдем ответ на вопрос, почему все этим бедным душам пришлось здесь так ужасно пострадать.

Джэйл взглянула на Зару и спросила:

– Ты уверена, что хочешь туда поехать? Я хочу сказать, что никто тебя не заставляет, и ты никому ничего не должна. Наоборот. Для этих людей ты сделала более чем достаточно. Но что касается меня, – сказала Джэйл, и в ее голосе послышались почти упрашивающие нотки, – я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, имея на своей стороне такого опытного бойца, как ты.

Зара какой-то момент молча смотрела на Джэйл. Затем одним махом допила виски, поставила пустой стакан на стол и заметила:

– Штерненталь находится отсюда в семи днях пути. Если мы хотим оказаться там прежде, чем снег заметет все тропы, то должны поторопиться.

Джэйл улыбнулась:

– Значит, отправимся завтра на восходе. До тех пор можем наслаждаться гостеприимством этого места, поскольку, что ожидает нас в Штернентале я, например, не знаю…

Настало утро, а с ним время прощания. При первом сером свете наступающего дня Джэйл и Зара встретились на конюшне при таверне, куда поставили лошадей. Хильда, супруга хозяина, приготовила им в дорогу провиант: хлеб, сыр, солонину, копченую ветчину, бурдюк вина и немного табака. Ни одна из женщин этой ночью не сомкнула глаз: Джэйл потому, что ей не давали спать мысли о грядущем путешествии, Зара потому, что к ней опять вернулись кошмары. Но обе собирались в дорогу со спокойной тщательностью – разместили в седельных сумках немногие пожитки, наполнили у источника бурдюки и оседлали лошадей. Белокурый мальчик при конюшне с любопытством смотрел на них – лицо грязное, бесформенные полотняные штаны, протертые на коленях. Когда Зара на выходе из конюшни бросила ему золотой талер, глаза его засияли, как солнца. Обе воительницы вывели лошадей на площадь перед гостиницей и увидели Фалька, сидевшего на ступеньках «Золотых капель», рядом в снегу валялся его мешок с пожитками. Когда Зара покидала номер, он еще мирно похрапывал в своей кровати, с головой укрывшись одеялом. Она не стала его будить. Теперь, глядя на них снизу вверх, он с хитрой улыбкой спросил:

– Ну что, красотки, вы наверняка не рискнете без мужского сопровождения отправиться в этот жуткий Штерненталь?

Джэйл и Зара посмотрели на Фалька и только обменялись задумчивыми взглядами. Казалось, Джэйл раздумывает, целесообразно ли брать с собой Фалька, который до сих пор особенно не отличился ни боевым духом, ни сообразительностью, и какой-то момент юноша опасался, что ему будет отказано. Наконец Зара кратко произнесла:

– Веди свою лошадь!

Фальк ухмыльнулся и вскочил. Когда он исчез в конюшне, Зара обвела взглядом освещенные серым утренним светом близлежащие дома. Несмотря на ранний час, кое-кто из мурбрукцев приступил к работе – теперь, когда им больше не нужно было опасаться бестии, жизнь в Мурбруке входила в свою колею. Кто-то, проходя мимо, кивал обеим женщинам с почтением и благодарностью во взгляде, но молча.

Тем временем вернулся Фальк, ведя лошадь под уздцы. Неожиданно из переулка между домами на площадь выскочила Эла.

– Фальк! – тихо позвала она.

Он обернулся. Когда он увидел Элу, радостное выражение лица улетучилось; вероятно, он надеялся, что ему удастся покинуть Мурбрук, не прощаясь с ней. Но вот он снова улыбнулся.

– Эла, – сказал он, – что ты здесь делаешь? Ты должна лежать дома в постели и спать.

– Тогда бы ты снился мне, – вымолвила с обезоруживающей откровенностью девушка.

Эла стояла перед Фальком и в отчаянии заламывала руки. Было заметно, что она борется с собой, стараясь казаться сильной, но, когда она снова заговорила, ее голос дрожал и слезы навернулись на глаза.

– Почему ты хочешь уехать? – спросила она. – Почему ты не останешься здесь, со мной? Бестии убиты, и Зара сама справится, как доказывала уже не раз. Кроме того, есть Джэйл, которая поможет ей. Вдвоем им не страшна никакая опасность. Они не нуждаются в тебе, а мне ты нужен.

– Может быть, – согласился Фальк, отпустил поводья, взял Элу за руки и мягко пожал. Он смотрел в лицо стоящей перед ним девушки и пытался сдержать слезы, а сердце сжимало железным обручем. Душа его разрывалась от боли видеть, как она страдает. Но он ничего не мог изменить. Он полночи пролежал без сна, размышляя, как ему поступить, и решение его было твердым. – Возможно, они не нуждаются во мне, потому что боец из меня никакой и в остальном от меня тоже мало проку. – Возможно, это и так, Эла. Но мы вместе начали это приключение, Зара и я. Мы вместе приехали сюда, как ни мало в этом моей заслуги. И мы вместе пройдем до конца. Я должен это сделать, понимаешь?

Он посмотрел ей в глаза почти умоляющим взглядом.