(в порядке появления на сцене)

ПИТЕР ДЖЕК, слуга.

БАЗИЛЬ, землевладелец, новый хозяин.

ОРИАНА, его жена.

ГРЮНДИХ, бейлиф.*

ХАНС ДЖОЗЕФ, слуга.

ФРЕДЕРИК, слуга, камердинер Базиля и Орианы.

Отец АМБРОУЗ, священник.

МАРИНА, служанка, невестка Ханса Джозефа и невеста Питера Джека.

МИКИ, мальчик-слуга.

ПАТРИС, цыган.

МАКСИМ, слуга, сын Марины и внук Ханса Джозефа.

Генерал КЛЕЙН, брат Орианы.

Генерала и Патриса играет один актер.

Старинное имение. Глушь. Зима.

По занавесу блики, точно падает снег. Занавес поднимается. Неосвещенная Белая гостиная. Один за другим появляются СЛУГИ с лампами в руках, за ними – ПИТЕР ДЖЕК, потом – БАЗИЛЬ, ОРИАНА и ГРЮНДИХ. БАЗИЛЬ и ОРИАНА в зимней одежде, слегка припорошенной снегом. БАЗИЛЬ удивленно озирается.

ПИТЕР ДЖЕК. Это Белая гостиная, ваша милость.

БАЗИЛЬ. Белая гостиная. Странно. Она словно бы уменьшилась. Ориана, ты помнишь Белую гостиную?

ОРИАНА. До чего ж холодно.

ПИТЕР ДЖЕК. Мы как узнали о вашем приезде, все камины растопили, но, боюсь, тут еще сыро.

БАЗИЛЬ (повысив голос, так как Грюндих глуховат). Меня беспокоит эта сырость, господин Грюндих.

ГРЮНДИХ. Дом с людьми оживает, сэр. Ваш покойный батюшка в эту часть дома и не наведывался.

ПИТЕР ДЖЕК. Это крыло было заперто наглухо. Прошлым летом, когда преставился отец вашей милости, мы тут все открыли, только, не знали, ждать ли вашу милость…

ГРЮНДИХ (осматривая стены). Да не волнуйтесь, все просохнет. Дом-то старый, добротный.

БАЗИЛЬ. Все равно я настаиваю на осмотре, господин Грюндих. Отец, как видно, совсем запустил хозяйство.

ГРЮНДИХ. Ваш батюшка жил совершенным отшельником: ни гостей, ни балов. Поверите, – пол в бальной зале даже мхом порос.

БАЗИЛЬ. Теперь тут все изменится. Скоро приезжает генерал, брат моей жены, и мы…

Снимает шубу.

Ориана, ты не хочешь снять шубу?

ОРИАНА. Да я совсем окоченела!

ПИТЕР ДЖЕК. Это наша вина, госпожа, мы…

БАЗИЛЬ. Ни в чем вы не виноваты, Питер Джек. Зато мы тут наследили, только работы вам прибавили. Но мне уж очень хотелось обойти дом. Ориана, неужели ты забыла эту комнату?

ОРИАНА. Базиль, я не была тут почти двадцать лет. Да и в те времена я ходила не поднимая глаз, боялась твоего отца.

БАЗИЛЬ. Да уж, на всех страху нагонял, упокой. Господи, его душу.

ПИТЕР ДЖЕК. Аминь.

БАЗИЛЬ смотрит на него.

Упокой, Господи, его душу.

БАЗИЛЬ. Друзья мои, для нас это такая перемена, я столько лет провел в городе, а жена моя и вовсе городской житель…

ПИТЕР ДЖЕК. Мы все так счастливы, ваша милость. Наконец вы домой приехали. Очень мы переживали, что пришлось без вас хоронить.

БАЗИЛЬ. Да вот… целых полгода… Хотел сразу приехать, но столько дел… Ох, Ориана, как все удивительно.

ОРИАНА. Еще бы, милый. Наверно, детство вспомнилось… А где Фредерик с Аннабеллой?

БАЗИЛЬ. Я ведь просил привести их сюда. Они, должно быть, совсем растерялись.

Обращаясь к Питеру Джеку.

Я уже говорил господину Грюндиху – мы привезли наших слуг. Обоих!

ГРЮНДИХ. Да уж, была у вас пара слуг, а теперь еще пара сотен прибавилась.

ОРИАНА. Неужели тут двести слуг?

ГРЮНДИХ. Гораздо больше, мадам. Все они так или иначе связаны с домом, хотя, конечно, в то время года женщины и дети обычно живут в деревне… И все же человек двести и сейчас наберется. Как по-твоему, Питер Джек?

ПИТЕР ДЖЕК. Нас трудно сосчитать, сэр. Всегда выходит по-разному.

ГРЮНДИХ. Те, кто работают в поле, разумеется, не в счет.

ОРИАНА. Что же делает такая прорва слуг?

БАЗИЛЬ. Ориана, здесь огромное хозяйство. Кто в жизни не имел собственности, даже не представляет, каково управлять таким имением…

ОРИАНА. Пойду наверх. Я падаю с ног.

ПИТЕР ДЖЕК. Следовало сказать вам раньше, ваша милость, вас тут Ханс Джозеф поджидает. Поздороваться хочет.

БАЗИЛЬ. Ханс Джозеф? Ах, Ханс Джозеф! Неужели жив! Он, должно быть, очень, очень стар. Я так рад! Веди же его сюда, скорее.

ПИТЕР ДЖЕК выходит.

Ориана, ты непременно должна повидать его.

ОРИАНА. Кто такой Ханс Джозеф?

БАЗИЛЬ. Да ты наверняка помнишь! Я о нем сто раз говорил. Совершенно удивительный человек!.Он меня вырастил. Плавать учил, рыбу ловить – настоящим отцом для меня стал. А Питер Джек был мне вроде брата. Мы ведь с ним одногодки, господин Грюндих. Вместе росли.

ОРИАНА. Вы разве не здешний, господин Грюндих?

ГРЮНДИХ. Нет, мадам.

БАЗИЛЬ (вполголоса, на заднем плане, восторженно оглядывая комнату). Да, его я помню… И вот это…

ГРЮНДИХ. Мы с женой и дочкой живем в маленьком провинциальном городке, мадам. До столицы нам далеко, но оперой своей гордимся.

ОРИАНА. Вы, я вижу, человек музыкальный. Вот и я тоже! Базиль! Давай съездим в оперу, к господину Грюндиху. Может, на следующей неделе? Вам не трудно заказать для нас ложу?

БАЗИЛЬ. Дорогая, до города отсюда миль семьдесят. В такую погоду если и ездят, то уж, во всяком случае, не в театр. Сама видела, какой кругом снег.

ГРЮНДИХ. В это время года мы тут как в плену.

ОРИАНА. Вот как?

ГРЮНДИХ. Представьте! Я и сам тронусь в путь не раньше чем исправится погода. Семейный человек просто не вправе рисковать. Вам очень повезло, сэр, что добрались благополучно.

БАЗИЛЬ. Видишь, Ориана, оперу придется отложить до весны. Впрочем, и в доме дел довольно.

Входит ПИТЕР ДЖЕК, за ним – ХАНС ДЖОЗЕФ.

Ханс Джозеф!

Трогательная встреча. Онемевший от волнения ХАНС ДЖОЗЕФ опускается на колени у ног Базиля, целует его руки. У БАЗИЛЯ на глазах слезы.

Мой дорогой, мой чудный старый друг! Встань же, прошу… Дай-ка обнять тебя. Ты ничуть не изменился.

ХАНС ДЖОЗЕФ. Еще как изменился-то, ваша милость. Выл пег, стал сед, скрючился вон весь да поглупел.

БАЗИЛЬ. Неправда, неправда!

ХАНС ДЖОЗЕФ. Сколько уж лет прошло… Ты, ваша милость, совсем мальчонкой был, а теперь уж мужчина. Я и не надеялся свидеться, думал – не судьба.

БАЗИЛЬ. Я всегда знал, что ты не забыл обо мне. Я рвался сюда всем сердцем – но, сам понимаешь… Ах да, прости, это – моя жена. Ориана, ты ведь помнишь моего доброго, старого Ханса Джозефа.

ОРИАНА (не желая прерывать трогательную встречу). Да при чем тут я…

ХАНС ДЖОЗЕФ. Добро пожаловать домой, ваша милость!

Встает на колени и целует ей руку.

ОРИАНА (удивленно). Спасибо, спасибо… Ну, довольно, пожалуйста…

БАЗИЛЬ (снова обращается к Хансу Джозефу). Я увидел тебя, и столько сразу воспоминаний нахлынуло. А помнишь грибы – как мы в последний раз собирали грибы? Питер, помнишь эту безумную поляну?

ПИТЕР ДЖЕК. Еще бы. Это уже после вашей свадьбы было, вскоре.

БАЗИЛЬ. Годы-годы, вы ушли безвозвратно.

ХАНС ДЖОЗЕФ. У тебя, ваша милость, все еще впереди, и лучшие годы, мой мальчик, лучшие годы…

БАЗИЛЬ. Конечно, вам тут с моим отцом несладко пришлось…

ПИТЕР ДЖЕК и ХАНС ДЖОЗЕФ переглядываются.

Но теперь мы заживем ладно и счастливо.

ХАНС ДЖОЗЕФ. А я-то все боялся – помру, тебя не дождавшись.

ОРИАНА. Я пошла наверх.

Пытается стянуть сапоги. ХАНС ДЖОЗЕФ и ПИТЕР ДЖЕК бросаются помогать ей.

БАЗИЛЬ. Ориана, tu sais il faut les laisser faire des petites choses pour toi.* Отстранив помощников, ОРИАНА снимает сапоги и достает из сумки тапочки. Постучав, входит ФРЕДЕРИК.

А, вот и Фредерик. Я уж решил, что ты заблудился. Господин Грюндих, вы с Фредериком уже знакомы. Это Питер Джек, а вот Ханс Джозеф. Питер Джек управляет домом, он о тебе позаботится… Ханс Джозеф, знаешь, прямо не верится, что я наконец дома. Мы ведь пойдем на охоту, как в прежние добрые времена? Надеюсь, тут у вас ружья не заржавели? Поохотимся!

ХАНС ДЖОЗЕФ. Я уж нынче не охотник, больно стар. Разве на вшей в бороде охотиться…