Он замолчал, услышав звук шагов на дорожке.

- Принц Джошуа! Принц Джошуа, где вы?

- Здесь, - рассеянно ответил принц, и через мгновение из-за куста выбежал один из стражников.

- Мой принц, - задыхаясь, проговорил он, падая на одно колено. - Сир Деорнот говорит, что вы должны немедленно идти к нему.

- Они снова на стенах? - спросил Джошуа, вставая и стряхивая росу с шерстяного плаща. Голос его звучал так, как будто доносился издалека.

- Нет, сир, - сказал стражник, рот его судорожно открывался и закрывался, словно он был усатой рыбой. - Это ваш брат - то есть, я хочу сказать, король, сир. Он отступает. Осада снята.

Принц бросил на Ярнаугу озадаченный, встревоженный взгляд. Оба они поспешили по дорожке вслед за возбужденным стражником.

- Верховный король отступил! - закричал Деорнот, когда Джошуа в развевающемся на ветру плаще поднялся по ступенькам. - Смотрите! Он пождал хвост и бежит!

Деорнот повернулся и дружески хлопнул по плечу стоящего рядом Изорна. Молодой риммер улыбнулся, но находившийся тут же Айнскалдир свирепо нахмурился на тот случай, если глупый эркинландер вздумает и на нем испробовать подобную глупость.

- И что теперь? - спросил Джошуа, протискиваясь мимо Деорнота к парапету оседавшей внешней стены. Прямо под ними валялись обломки разрушенного укрытия саперов, свидетельство безуспешной попытки свалить внешнюю стену, подкопавшись под нее. Стена осела на несколько футов, но выдержала - Девдинис строил на века! Саперы были убиты теми несколькими камнями, которые они сами же и расшатали.

Вдали виднелся разворошенный муравейник лагеря Элиаса. Уцелевшие осадные машины были свалены в кучу и разбиты, чтобы они больше никому не могли послужить; бесконечные ряды палаток исчезли, словно унесенные штормовыми ветрами.

По мере того, как нагружались фургоны Верховного короля, грозный рокот барабанов сменился отдаленными криками Погонщиков и щелканьем хлыстов.

- Он отступает! - счастливым голосом сказал Деорнот. - Мы это сделали!

Джошуа покачал головой:

- Но почему? Мы уничтожили лишь малую часть его войск.

- Может быть, он просто понял, как силен Наглимунд? - прищурившись, спросил Изорн.

- Тогда почему они не ждут нас снаружи? - возразил принц. - Эйдон! Что здесь происходит? Я мог бы еще поверить, что сам Элиас отправился обратно в Хейхолт, но почему он не оставил хотя бы видимость осады?

- Чтобы выманить нас, - тихо сказал Айискалдир, - на открытое место. - Нахмурившись, суровый риммер провел большим пальцем по лезвию своего ножа.

- Это возможно, - сказал принц. - Но странно - король хорошо меня знает.

- Джошуа… - Ярнауга смотрел вдаль за снимающуюся с лагеря армию, на утренний туман, заволакивающий северный горизонт. - Там, на севере, очень странные тучи.

Остальные напрягали зрение, но не увидели ничего, кроме смутных пределов Фростмарша.

- Какие тучи? - медленно спросил принц.

- Штормовые тучи. Очень странные. Я никогда не видел таких к югу от гор.

Принц стоял у окна, прижавшись лбом к холодной оконной раме, и слушал бормотание стелющегося ветра. Пустой двор внизу окрашивал нежный лунный свет, темные силуэты деревьев раскачивались на ветру.

Воршева выпростала белую руку из-под мехового покрывала.

- Джошуа, в чем дело? Холодно. Закрой окно и возвращайся в постель.

Принц не обернулся.

- Ветер проникает всюду, - сказал он тихо. - Его нельзя не впустить и нельзя остановить его, если он захочет уйти.

- Слишком поздняя ночь для твоих загадок, Джошуа, - сказала она, зевая, и расправила свои чернильные волосы, так что они распростерлись по простыне, словно черные крылья.

- Может быть, для многого уже слишком поздно, - ответил он и подошел, чтобы сесть на кровать рядом с ней. Джошуа нежно провел рукой по изгибу ее лебединой шеи, но все еще не отводил взгляда от окна. - Прости меня, Воршева. Я… непонятен тебе, я знаю. Я никогда не был правильным - ни для моих учителей, ни для моего брата или отца… ни для тебя. Иногда мне кажется, что я появился на свет не в свое время. - Он погладил ее по щеке, ощутив тепло ее дыхания. - Когда я гляжу на мир, каким он предстал передо мной, меня охватывает только чувство невыносимого одиночества.

- Одиночества?! - Воршева села. Меховая накидка упала; гладкую кожу женщины прикрывали только нити лунного света. - Клянусь моим кланом, Джошуа, ты жестокий человек! Неужели тебе не надоело наказывать меня за злосчастную попытку помочь принцессе? Как ты можешь делить со мной постель и называть себя одиноким?! Уходи, ты, унылый страдалец, иди спать с вашими холодными северными дамами в монашеской келье! Убирайся!

Она замахнулась, но он поймал ее руку. Несмотря на всю ее грацию, Воршеву трудно было назвать слабой женщиной, и она успела дважды хлестнуть его свободной рукой, прежде чем принц обезвредил ее, крепко прижав к себе.

- Спокойно, леди, спокойно, - засмеялся он, но лицо его горело. Воршева хмурилась и вырывалась. - Ты права, - сказал он, - я нанес тебе оскорбление и прошу прощения. Мира, о благородная леди. - Джошуа наклонился и поцеловал белую шею и покрасневшую от гнева щеку.

- Подвинься ближе, и я укушу тебя, - шипела она. Принц слышал, как бешено колотится ее сердце. - Я боялась за тебя, когда ты шел в бой, Джошуа. Я очень боялась, что они убьют тебя.

- И я был испуган не меньше, моя леди. Многое есть в этом мире, чего следует бояться.

- Ты и теперь чувствуешь себя одиноким?

- Одиноким можно быть, - сказал принц, подставляя губы для укуса, - в благороднейшей и прекраснейшей компании.

Ее освобожденная рука обвилась вокруг его шеи. Воршева ближе притянула его к себе. Лунный свет серебрил их сплетенные тела.

Джошуа бросил костяную ложку в тарелку с супом и сердито смотрел на маленькие волны, избороздившие его поверхность. Обеденный зал гудел наплывом множества голосов.

- Я не могу есть! Я должен знать!

Воршева, которая ела молча, но со свойственным ей хорошим аппетитом, тревожно взглянула на него через стол.

- Что бы ни произошло, мой принц, - застенчиво сказал Деорнот, - вам понадобятся силы.

- Они понадобятся, чтобы говорить с вашими подданными, Джошуа, - заметил Изорн. - Люди удивлены и встревожены. Король ушел. Почему в замке нет никакого празднования?

- Вы дьявольски хорошо знаете, почему! - отрезал Джошуа и, сморщившись от боли, поднес руку к голове. - Вы прекрасно знаете, что это какая-то ловушка: Элиас не мог сдаться так легко!

- Наверное, - сказал Изорн, но в его голосе не было убежденности. - Но это не значит, что люди, словно стадо набившиеся за внутренней стеной, - он указал широкой рукой на толпящихся вокруг стола принца людей, большинство которых сидело на полу у стен обеденного зала, ибо стулья были драгоценностью, принадлежащей только знати, - что они тоже поймут. Вы можете ожидать этого от тех, кто провел долгую зиму в заваленном снегом Элвритсхолле. - Изорн откусил еще один огромный кусок хлеба.

Джошуа вздохнул и повернулся к Ярнауге. Старик, чья татуированная змея в свете фонарей казалась живой и подвижной, был поглощен беседой с отцом Стренгьярдом.

- Ярнауга, - тихо сказал принц. - Ты собирался поговорить со мной о странном сне, который ты видел.

Северянин, извинившись, отвернулся от священника.

- Да, Джошуа, - сказал он, наклонившись поближе, - но может быть стоит подождать и обсудить это наедине. - Он прислушался к шуму обеденного зала. - С другой стороны, здесь никто не сможет услышать нас, даже если сядет у вас под стулом, - старик изобразил холодную улыбку. - Я снова видел сны, - сказал он наконец, и его серые глаза под густыми бровями сияли, как драгоценные камни. - У меня нет власти вызвать их, но иногда они являются непрошенные. Что-то случилось с отрядом, посланным в Урмсхейм.