Эпплби недоверчиво посмотрел на Гидеона, но все же поднялся и подошел к нему. Пока Эпплби наполнял бокалы, Гидеон снова взялся за телефон, попросив соединить его с диспетчерской.
— Всем засучить рукава — и за дело. Направьте всех, кто сейчас свободен и, как можно быстрее, оцепить район мэрии Брикстона и постепенно стягивать сеть. Бродяга вновь показал зубки, напялив карнавальную маску. На этот раз он, несомненно, пытался убить. И мы ещё не знаем, удалось ли ему это или нет. В любом случае, он сейчас опаснее, чем когда-либо. Предупредите всех женщин, которых заметите расхаживающими в одиночку в этом квартале, чтобы тотчас же собрались в группы. Если это возможно, пусть их провожает кто-нибудь из мужчин… Ясно? Хорошо.
Гидеон что-то проворчал и повесил трубку.
— Этот стервец вынужден сейчас где-то затаиться, если только ему не удасться проскользнуть сквозь ячейки в наброшенной сети.
— Да не волнуйся ты так. Обычно ты больший оптимист.
— Я только что подумал вот о чем. У нас на месте сейчас около сотни людей, и если бы мы взялись за это чуточку пораньше, тог у Бродяги не осталось бы ни малейшего шанса улизнуть. Но этому гаду всегда везло, — в сердцах бросил Гидеон. Он пожал плечами и вдруг неожиданно улыбнулся. — Все жы те прав, я по натуре оптимист. Как насчет того, что проскочить на место происшествия после того, как допьешь виски?
— Не против. Только спущусь в диспетчерскую и посмотрю, все ли там в порядке.
Эпплби осушил бокал и покинул кабинет.
Гидеон отпил несколько маленьких глотков виски, закурил сигарету ип закрыл глаза. Он вновь и вновь прокручивал в голосе события сегодняшней ночи, пожалел, что был вынужден отказать в поддержке подразделению «Эн-И», но никак не мог сосредоточиться. Улыбнувшись, он вновь поднял трубку.
— Соедините меня с "Эн-И", — попросил он.
Повесив трубку, он снова окунулся в ночные отчеты. Подумал о Леметре с его семейными проблемами, о миссис Пенн, которая спрашивала его лично, но почему-то не подошла к телефону. Действительно ли что-то произошло на линии? Что случилось на самом деле. Она жила в секторе «Эй-Би», а там уже произошло немало событий. Почему он никак не может выкинуть из головы эту миссис Пенн? И никаких новостей в отношении пропавших детей. Гидеон вспомнил о миссис Харрис, подумав, что если её ребенок будет найден мертвым, то она этого себе не простит, и всю жизнь будет считать себя преступницей. Да и её бедный, растерянный муж наверняка тоже. Миновал уже час, как Гидеон узнал, что первый из похищенных детей убит…
Звонок телефона вернул его к действительности.
— Мистер Хемингуэй, из подразделения «Эн-И», сэр.
— Да, да, давайте его. Хемми? Хорошо спалось?
Инспектор Хемингуэй был одним из ветеранов подразделения и предпочитал ночные дежурства, которые в его секторе всегда доставляли множество хлопот. Ему, как и Эпплби, оставался один-два года до пенсии и, как и тот, Хемми относился сейчас к своей работе в полиции с ещё большим усердием, чем в молодые годы. Он не очень-то стеснялся в выражениях и разбирался в делах своего подразделения лучше некуда: знал имена, адреса, друзей, привычки, сильные и слабые стороны сотен злоумышленников, всякой шпаны и главарей, орудовавших в его секторе. Он знал, кто сейчас в бегах, а кто отправился отдыхать. Хемми был способен с уверенностью установить "по почерку" того, кто совершил ограбление или вооруженное нападение, и, хотя он и не был специалистом по отпечаткам пальцев, рассматривая таковые в очередном деле через лупу, с которой он никогда не расставался, мог определить его носителя, если рисунок был ему знаком, так же быстро как и люди, работающие в картотеке.
Хемингуэй, несомненно, был мастером своего дела. Но даже великие люди имеют свои слабые стороны, а та, что характеризовала его, могла быть и опасной. Хемингуэй не видел дальше своего снова. У него не только не было ни капельки воображения, но он был неспособен предвидеть даже то, что произойдет в самое ближайшее время. Он не мог «вычислить», как сманеврирует какой-нибудь бандит или как-то логически предугадать поступки и действия злоумышленника.
— Спал ли я! — возмутился он. — Тоже мне, сказал! Так как насчет подкрепления, которое я у тебя просил, Джи-Джи?
— Сожалению, старина.
— Ну что за бред! Оно же мне нужно. У Уайда там двадцать пять-тридцать головорезов, и все готовы к большой потасовке. Такое бывает раз в год! Я думаю, они затевают большой хиппи, и надо во что бы то ни стало его предотвратить.
— Хем, пойми, на нас висят два больших дела — похищение детей и Бродяга — и мне позарез нужны все мои люди. Неужели ты не можешь справиться своими силами?
На том конце провода на какое-то время замолчали. И тут совершенно неожиданно распахнулась дверь, и Гидеон вздрогнул, увидев на пороге Леметра.
Леметр был сейчас ещё бледнее, чем когда уходил, если таковое вообще возможно, и в его глазах светился странный огонек. Он вошел в кабинет, поджав губы, хлопнув при этом дверью, что было ему совершенно несвойственно.
— Послушай меня, Джордж, — очнулся после долгих раздумий Хемингуэй. Даже в самом худшем варианте ты все равно решишь свои дела за несколько дней. Но мы здесь, живем среди шпаны. Если сегодня вечером, и немедленно, полиция не пресечет их драку, они будут думать, что им все дозволено и начнут беспрестанно дерзить. Я хочу, чтобы ты мне прислал по меньшей мере человек двадцать, хотя мне и нужно вдвое больше. Делай, что хочешь. Пришли пять машин и…
— Ладно, дам двоих, — отрезал Гидеон. — Мне их будет очень не хватать, но я тебе их отправлю.
— Послушай, Джордж.
— До скорого. Пока, — свернул разговор Гидеон и повесил трубку.
Если бы у него все было тихо-спокойно, и он мог бы поступать, как его душе угодно, то он бы с радостью отправил туда даже дюжину полицейских машин, но это было невозможно. К тому же, даже если они и раздавят эту не так уж и внушительную вылазку будущих крупных бандитов, то через некоторое время они все равно снова примутся за свое. То были крутые парни. А в настоящий момент Бродяга и похититель детей представляли собой большую опасность, и устранять её надо было незамедлительно.
Леметр, сжав кулаки и прерывисто дыша, стоял, не двигаясь, и неотрывно смотрел на Гидеона.
Тот вздохнул, налил изрядную порцию виски и молча протянул бокал Леметру, который выпил его залпом.
Уходило время, такое драгоценное в настоящий момент, но нельзя было просто так отмахнуться и не решить также и эту возникшую новую проблему. Причем, делать это надо было без спешки.
— Добрый вечер, Лем. Тут такое происходит!
— кому ты это говоришь! Я хочу на дело. Только не в кабинете, а на улице.
Гидеон рассматривал Леметра, неспешно потягивая мелкими глотками виски. Конечно, он мог, ничего не спрашивая отправить Леметра на задание, оставив у него на сердце горечь семейной драмы. Или он мог бы разговорить его и дать излить душу. За полчаса, даже за четверть, в условиях относительного спокойствия в оперативной обстановке, он поставил бы Леметра на ноги. Но с минуты на минуту возвратится Эпплби… а телефон, естественно, будет продолжать заливаться…
— У меня сейчас два крупных дела, — мягко произнес он. — Хемингуэй вне себя. Молодчики из банд Уайда и Мелки, похоже, собирались на хорошую разборку. Он просит меня о помощи — дать ему людей, при этом затребовал вт ри раза больше, чем это в моих силах, и склоняет меня сейчас на все лады. Если ты пойдешь туда, то уж на самый худой конец он подумает, что мы тут постарались и пошли ему навстречу.
— А другое дело? Что оно из себя представляет?
— Эта женщина, Пенн, которая беспокоится по поводу пропавшего мужа. Я хочу, чтобы кто-нибудь к ней сходил. Она опять звонила, но повесила трубку, прежде чем…
— Ох уж мне эти женщины! — прошипел Леметр. — Она, небось, довела его до самоубийства! Если бы мне разрешили…
Внезапно он замолчал, прикурил от окурка новую сигарету и продолжил более спокойным тоном:
