– Спасибо, мне и здесь неплохо, – хмыкнув, ответил Абрамыч.

– Ну вот! – обрадовался Василий. – А ты говоришь, устал…

Некоторое время они ехали молча, а потом Абрамыч сказал:

– Набери-ка номер, передай привет от мамы Веры и скажи, что мы скоро будем, пусть готовятся к встрече.

– Абрамыч, – удивился Василий. – Я же по-ихнему…

– Там по-русски понимают, – успокоил его Абрамыч.

Василий набрал номер. После пятого звонка трубку подняли и что-то неразборчиво в неё прохрипели.

– Привет от мамы Веры, землячок! – поспешил сказать Василий.

– Когда будете? – спросили его.

– Скажи, через два с половиной часа! – приказал Абрамыч.

– Через два с половиной часа! – повторил Василий.

– Ну так жду! – сказали ему и повесили трубку.

Потом Василий заснул в своём сиденье, а когда проснулся – солнце уже стояло высоко, вокруг простиралась ослепительная голая пустыня, и если бы в “эйр-флоу” не работал кондиционер, Василий бы сдох в один присест. Мощный автомобиль, рассекая густые волны горячего воздуха, с дикой скоростью мчался по шоссе, прямому, как спичка, и вскоре они были на месте.

Абрамыч привёз его в оазис посреди пустыни: заправка, кафешка, лавка с запчастями. Из-под навеса, переваливаясь, вышел чёрный толстобрюхий мужик в засаленной майке и протянул Абрамычу заскорузлую ладонь.

– Как дела? – спросил он по-русски, заглядывая в салон машины. – Это кто с тобой?

– Парень – свой. Новенький. Помощник.

– Заместо Константина?

– Ну.

– Привет, – сказал мужик. – Как тебя зовут, парень?

– Василий.

– А меня – дядя Ашот. Сходи пока в мерендеро, пивка выпей, скушай что найдешь за счёт заведения. Пошли, Абрамыч.

– И залей полный бак высокооктанового, – распорядился Абрамыч.

В мерендеро Вася не пошёл. Пива у них и в машине было хоть залейся. А есть до сих пор не хотелось. Да если бы и хотелось – он бы не стал. Не только из-за временных проблем со здоровьем, но и потому что “за счёт заведения”. Зона отучила от халявы. А капусты у него в кармане шуршало предостаточно. Новые зубы вместо прежних, стёртых зоной по самые корешки, которые вставил ему лучший во всем Акапулько стоматолог, он оплатил сам, хотя Абрамыч предлагал, чтобы «платила фирма». Слава Богу, не нищий. А завтра – к косметологу, татуировки сводить. Он бы и без зубов походил, и разрисованный, но папаша Ореза настоял, чтобы был Василий с зубами и без всяких картинок. Что ж – надо так надо.

Он залил в машину бензин, проверил масло, побродил туда-сюда под навесом, попинал камешки, достал пачку “беломора”, закурил папиросу с чистым табаком. Заглянул в лавку, но ни Абрамыча, ни хозяина там не увидел. Он зашёл за стеллажи с баллонами, огнетушителями, канистрами, разводными ключами и т. д. Откуда-то снизу донеслись глухие голоса. Василий присел на корточки, прислушался.

– Говорю же, нет его нигде, ни в каких картотеках-хренотеках, – глухо бубнил откуда-то Абрамыч. – Ни пальчиков нет, ни каких других данных.

‑ Так что, казачок-то засланный? – спрашивал чей-то бас.

‑ Ну а я что говорю?

‑ Надо было убрать его сразу.

‑ Это мы всегда сможем сделать. И сильно себе навредить. Потому что неизвестно, откуда он к нам засланный. Я другое предлагаю.

‑ Что же?

‑ Помните, вы говорили, что ваши смежники чуть было не внедрили к нему…

‑ Вы имеете в виду тот секс-проект?

‑ Я именно его имею в виду.

‑ И как вы предлагаете с этим работать?

‑ Я же не Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн в одном флаконе, чтобы с ходу выдать вам готовый тактический план. Вы начните активизацию, а я пока придумаю, как мы будем это использовать. У меня будет не меньше недели, чтобы написать целую программу действий.

‑ Ну хорошо. Нам важно птичку не спугнуть.

‑ И пташку не обескуражить. Поэтому я хорошенько всё приготовлю, и мы его распотрошим так аккуратно, что он сам ни о чём не заподозрит…

Василий вышел из лавки. Ну его. С этими ребятами лучше не слушать то, что не предназначено для твоих ушей. Осердятся и мигом вернут на шконки.

Да и, надо сказать, он немного чего понял из подслушанного разговора, потому что после косячка, которым угостил его капитан ГРУ Машков, мозги у Васи работали неважно, плюс к тому напрочь пропала потенция и стала время от времени трястись голова, как у старого паркинсоника. Маньянский доктор, которому Васю тут же показали, объяснил этот недуг повышенным газообразованием в пищеварительном тракте из-за непривычки к здешней еде и прописал ему алмагель, в результате чего с Васей приключился ещё и запор.

Через двадцать минут Абрамыч вышел из лавки в сопровождении дяди Ашота.

‑ Садись за руль.

– Чапай думать будет? – ухмыльнулся Василий.

– Какое думать! Спать будет Чапай! – сказал Абрамыч и обратился к Ашоту: – Этот придурок-то когда вернётся?

– Не раньше чем к вечеру, – сказал Ашот.

– Это что, так далеко отсюда до Мерриды?

– Недалеко, но он же нажрётся опять в хлам… А он, когда нажрётся, едет тихо-тихо, миль двадцать…

– Не иначе шпион, – сказал Абрамыч, и оба рассмеялись. – Что он там у тебя делает? крестик рисует на мусорном баке?

– Крестик, – подтвердил дядя Ашот и зашёлся в смехе.

Тут у Абрамыча задёргался в кармане мобильник. Он приложил его к уху, послушал, что ему сказали, и ответил:

‑ Давай.

Потом он некоторое время вглядывался в мониторчик, а потом сказал:

‑ Оппаньки!

Василий поднял голову.

‑ Иди-ка посмотри сюда, ‑ сказал Абрамыч. ‑ Узнаёшь этого чудака?

Василий посмотрел в экранчик абрамычевского телефона и увидел там кино, в котором некий человек, прячась за что придется, внимательно за кем-то следил.

‑ Да это же тот урод из ЦРУ, которого мы…

‑ Тихо! – приказал Абраыч. – Садись в машину. Едем в Таско. Спать будем после. Всё серьёзнее, чем я думал.

И вот что было с нашими героями несколько часов спустя. Вася Вардамаев, которого, наконец, жизнь перестала наказывать запором, вылез из сортира, вытер пот со лба и спросил у старшего товарища:

– Ну чё, поёт бабан?

– Не поёт, – сказал Абрамыч. – Утверждает, что его типа на шухере тут оставили сидеть и ему ничего не известно.

– Ну да? – усомнился Василий. – Гонит, падла. Ты глянь, что у него тут: и автомат, и гранатомет… Так на шухере не оставляют, а?

– Похоже, у тебя, Василий, не только кишечник, но и мозги прочистились. Ты прав совершенно.

– Абрамыч, спроси-ка у него, есть тут у них розетка или нет, ‑ скащал Василий счастливым от похвалы голосом.

– Зачем тебе розетка?

– Дак паяльник включить. Поглядим, сколько этот духарь перед нами будет стойку держать с паяльником-то в духовке…

– У тебя что, есть паяльник?

– Ну да, в багажнике. Вспомни, как в прошлый раз оно нам помогло. Я и купил давеча на Сокало. Для работы. Киловаттный.

– Киловаттный?

– Ну.

– Интересно, интересно, – сказал Абрамыч. – Ты становишься профессионалом, Василий. А ну-ка, принеси свой паяльник, покажи его клиенту да сам у него и спроси в плане повышения квалификации.

– А как?

– Известно как: донде эста аки эн каса туйа… как его?.. a socket… э-э-э… росетт электрико! Аора эн пасо трасеро… и так далее.

Василий старательно повторил фразу и пошёл к машине.

Увидев перед своим носом ужасающих размеров паяльник, Эусебио Далмау затрясся, и крупные черты его бородатого лица как-то размякли. До этого он всё относился к создавшейся ситуации не всерьёз. По звукам языка, на котором говорили между собой скрутившие его bandidos, он давно догадался, что у нему в убежище ворвались не кто иные как rusos, но понять, что понадобилось бывшим братьям во социализме в этих диких горах, никак не мог, сколько ни напрягал свои извилины.

– Аора эн паса трасеро, – тяжело ворочая языком, сказал ему бритоголовый ruso и побултыхал в воздухе паяльником, будто размешивая в некоем виртуальном сосуде некую субстанцию. – Поко-поко дезаграда. Донде мучача[68]?