– Более чем, – вздохнула я, – Стелла слопала наркотик и сразу отключилась.

– Это ж не героин, – ответил Марат, – просто голубая таблетка, ее все сосут, и нормально. Короче, завтра свадьба, разбуди гирлу!

– Стелла часто употребляла пилюли?

– Не, – помотал головой Марат, – вчера впервые, раньше отказывалась.

– Почему?

– Говорила, ей это неинтересно.

– А по какой причине она изменила свое мнение?

– Так скоро свадьба, конец веселью, надо будет дома сидеть, детей рожать. Ну она и захотела по полной программе оторваться. Ваще-то ее какая-то девка подначила!

– Кто?

– Не важно!

– Хочешь, чтобы Стелла проснулась?

– Да.

– Тогда отвечай!

– Ну, хрен знает, как ее звать, – протянул Марат, – не важно, не интересно! Она просто к Стелке подошла и сказала:

– Прощаешься со свободой?

А Стелла ответила:

– У меня теперь другая свобода будет: много денег и никаких проблем.

Тут девка и протянула ей таблетку со словами:

– Хоть раз попробуй! А то выйдешь замуж, так ничего и не узнав. Или трусишь? Да, город Засранск из тебя не вытравить, у вас там народ правильный, мужики бухают, а бабы все беременные.

Марат замолчал.

– Дальше, – поторопила я его.

– Тут меня приятель окликнул, а когда я вернулся, Стелла как раз таблетку глотала.

– И ей вскоре стало плохо?

– Ага.

– Сколько времени прошло?

– Минут пятнадцать, может, десять, я на часы не смотрел. Хорош трендеть, буди ее!

– Придется съездить в мой офис, – заявила я, – иначе никак!

На этот раз у Марата опустились оба угла рта.

– Не пойдет, – сказал он, – буди так!

– Предлагаешь, чтобы я взяла Стеллу за плечи и потрясла ее как следует? Ничего не получится. Голубая таблетка – наркотик, чтобы нейтрализовать ее действие, надо составить особое лекарство, необходимые вещества хранятся в моем кабинете.

– Стой тут, – приказал Марат и ушел.

Я отошла подальше от кровати с трупом и попыталась взять себя в руки. Будем считать, что парень сказал правду, несчастная по собственной воле приняла препарат и скончалась.

Дверь распахнулась, появился Марат, протянул мне блокнот и шариковую ручку.

– Пиши!

– Что? – стараясь не показывать накатившего на меня страха, спросила я.

– Перечисли нужные вещи из твоего кабинета, – гаркнул Марат.

– Лучше мне самой туда съездить.

– Пиши! – с угрозой прозвучало в ответ.

– Хорошо, – кивнула я и стала чиркать ручкой по бумаге.

– Живее, – скомандовал парень.

– Нужна точность, – сказала я, – не мешай, а то забуду какую-нибудь мелочь, и снадобье не сработает.

Марат замолчал, а меня охватило ликование. Правильным путем идешь, Дашенька! Псих надеется, что Клеопатра сможет вернуть несчастную девушку к жизни, и значит, пока я не сделаю лекарство, моему здоровью ничто не угрожает. Интересно, почему Марат решил, что Клеопатра способна приготовить зелье? Хотя этот вопрос сейчас не имеет значения, главное, убедить парня отвезти меня назад, в салон Киры, там я непременно соображу, как удрать. В конце концов, в доме много людей, можно разбить окно, поднять шум, поджечь занавеску, а в этом подвале никто не услышит моего крика и не увидит занимающегося пожара. Теперь мне понадобятся все отпущенные богом актерские таланты и хитрость.

Я протянула Марату листок.

– Готово, прочитай внимательно и спроси, если что непонятно!

Парень несколько мгновений пялился в бумажку, потом ошарашенно протянул:

– Что за хрень? Семь с половиной милидолей голубой селитры, одна гомеодоза белой черники, шесть восьмых ногтя redum parpo. Где это найти?

– Голубая селитра находится в банке между желтым натрием и белым калием, – ответила я.

Марат заморгал.

– Неужели не понятно? – округлила я глаза. – А redum parpo – это всего лишь двудольнокислая горечавка манная. Ты в школе ботанику проходил?

– Наверное, – пожал плечами Марат, – классе во втором.

– Следовало лучше запоминать названия растений, – укорила я парня.

– Заткнись, – буркнул Марат и снова ушел.

Я перевела дух, очень надеюсь, что человек, к которому бегает за указаниями этот невротик, тоже полнейший профан в ботанике и не сообразит, что я настрочила в блокнотике полнейшую чушь.

Дверь приоткрылась, на пороге возник Марат, он быстро подошел к креслу, схватил все тот же черный мешок с золотым узором и тесемочками.

– Значит, так, – рявкнул он, накидывая мне его на голову, – если издашь хоть один звук, пристрелю!

В ту же секунду мне в спину, чуть пониже левой лопатки, уперлось нечто твердое. Вероятно, Марат блефовал, он мало походил на хладнокровного убийцу, лишить живое существо жизни на самом деле совсем не просто, большинство людей способно на этот шаг лишь в состоянии аффекта. Для того чтобы пустить пулю в беспомощную женщину, нужен особый характер или выучка профессионального бандита. Но проверять, на что способен Марат, мне не хотелось, поэтому я судорожно кивнула.

Меня опять провели мимо бассейна и кухни, втолкнули в лифт, кабина со скрипом поползла вверх, остановилась, раздалось тихое шуршание, я почувствовала запах бензина и выхлопных газов, тяжелая ладонь легла мне на макушку.

– Пригнись и лезь внутрь, – приказал Марат.

Спустя пару секунд автомобиль уже ехал по дороге. Очевидно, в операции участвовал еще один человек, именно он управлял машиной. Марат сидел около меня, я ощущала на плече его руку и пыталась справиться с тошнотой, которую вызвали два совершенно не сочетаемых между собой запаха: табака и элитного мужского парфюма.

Ехала машина не очень долго, я успела сосчитать до десяти тысяч, и, что было совсем уж странно, мы ни разу не попали в пробку. Автомобиль остановился шесть раз, это были либо светофоры, либо выезды на другую дорогу. И шофер, и Марат сидели молча.

Не успела я произнести про себя: «Десять тысяч сто один», как автомобиль замер.

– Сидеть, – прошипел Марат.

Раздался шорох, легкий скрип.

– Сейчас вылезешь и пойдешь вперед, – тихо приказал псих, – молча, не оглядываясь.

Мешок с головы сдернули, я увидела черные сиденья, и тут же меня рванули за руку. Пришлось выкарабкиваться из салона. Кто сидел за рулем, рассмотреть не удалось, водителя скрыла высокая спинка кресла и подголовник.

На улице было темно, но в феврале солнце садится рано, поэтому вопрос о времени остался открытым. Сейчас могло быть и шесть утра и шесть вечера. Иномарка, на которой меня привезли в «Советы Клеопатры», запарковалась на тротуаре, почти вплотную к подъезду, оставалось лишь войти в парадное и открыть дверь в салон.

– Супер, – выдохнул Марат, когда мы очутились в прихожей, – отсыпай порошки, и валим отсюда.

– Сначала надо взять бутылку, – занудила я.

– Хорошо, – процедил парень.

Я медленно поплелась в комнату, и тут же услышала звонок мобильного.

– Алло, – тихо сказал Марат. – О! Ты уверен! Черт! Я же это подозревал! Зря тебя послушал! Надо было мне к ней подойти и посмотреть!

В голосе психа прозвучала злость, я хотела обернуться, но тут сзади опять подлетела птица и шлепнула меня по лицу мокрым крылом. В нос проник запах чего-то страшно знакомого, и свет погас.

Каждому человеку отпущен талант, но только не все знают, чем владеют, и очень часто не используют дарованные способности. Мой вам совет, если вы сидите в какой-нибудь конторе и умираете от скуки, тупо перекладывая бумажки, ждете не дождетесь выходных и праздников, надо срочно менять профессию. Только представьте, что вам предстоит до пенсии возиться с нудными документами, горбатиться исключительно за зарплату, не испытывая ни удовольствия, ни удовлетворения. Так вот, подумайте, вдруг вы умеете замечательно стричь домашних или отлично шьете, вяжете, ловко управляетесь с детьми. Ищите свой талант, он непременно обнаружится, главное, делать то, к чему душа лежит, и не слушайте родителей, которые с упорством перфоратора повторяют: