И вот этот сумасшедший премьер-министр Великобритании на основе предписаний «Кливлендской группировки» через Мюнхенскую сделку повел британский государственный корабль в пучину очередной всемирной бойни, увлекая за собой, в силу обширности британской империи и громадного значения Великобритании как великой державы, практически весь мир…

Роберт фон Треек свою задачу выполнил блестяще — даже стал постоянным участником знаменитой «охоты Бофора», проходившей под руководством шталъмейстера Букингэмского дворца герцога Бофора охоты для британской высшей знати. Именно об этих собиравших сливки высшей британской элиты т. н. охотничьих забавах герцога Бофора неоднократно уже упоминавшийся Алан Браун с тончайшим знанием сути дела написал, что вся эта «охота Бофора представляла собой в такой же степени политический заговор, как и спорт». Сутью же отношений Роберта фон Треека с Мензисом было как поддержание непосредственного личного контакта с ним, так и, как отмечал тот же Браун, «обсуждение в таких вопросах, которые будут представлять интерес для нас обоих», — именно так представитель Канариса и заявил своему визави по охоте. То есть для Мензиса, но особенно для стоявших за ним могущественнейших сил Британской империи, с одной стороны, а с другой — для Канариса. Причем, и это очень важно подчеркнуть еще раз, что к тому моменту, когда фон Треек как бы раскрыл свое истинное лицо перед Мензисом, а также суть и цели своей миссии в Англии, Мензис уже прекрасно знал, кто перед ним. Он располагал достоверной информацией и о нем, и о том, что Канарис фактически перешел в оппозицию к нацизму (в оппозицию сугубо прозападного толка, т. е. полностью разделял геополитическую русофобию Запада, но не приемлел жестокостей нацизма), и даже о том, что адмирал начал готовить почву для создания широкой заграничной антигитлеровской сети.

Созданная Канарисом в то время двухканальная система негласной связи с руководством британской разведки — в таком виде она просуществовала до начала Второй мировой войны, при первых же залпах которой фон Треек скрылся из Англии в неизвестном направлении, — была, что называется, своеобразной данью руководящей нацистской моде. В 30-х годах XX века каждая более или менее заметная фигура Третьего рейха почитала делом своей чести иметь собственный канал нелегальной связи с представителями различных кругов правящей элиты Великобритании — Гитлер, Геринг, Гиммлер, Розенберг, Риббентроп, Гейдрих и другие располагали собственными каналами выхода на британскую знать в руководящих кругах коварного Альбиона.

…У Гитлера, например, был даже не канал, а «многожильный кабель горячей связи» с Лондоном. Это и экс-кайзер Германии Вильгельм II, его сыновья, особенно Фридрих Вильгельм, и прочая венценосная родня бывшего монарха. Особую роль играл уже упоминавшийся выше Филипп Гессенский, числившийся в нацистской иерархии под № 53 (т. е. относился к высшему руководству Третьего рейха), а в генеалогическом древе британской монархии — таким же правнуком знаменитой британской королевы Виктории, как и скоротечный король Эдуард VIII (впоследствии герцог Виндзорский). Немаловажные функции по этой же части исполнял и герцог Карл-Эдуард Саксен-Кобург-Готский. Это и безумно влюбленная в Гитлера взбалмошная английская аристократка Юнити Митфорд — одна из пяти дочерей известного в те времена британского дипломата, пэра Англии, лорда Редесдейла (ближайший друг «духовного гуру» Гитлера Хьюстона Стюарта Чемберлена, чье имя и труды почитались в рейхе наравне с самим фюрером и его «Майн Кампф»). Сестры Митфорд были уникальной находкой едва ли не для всех основных разведок мира: старшая, Диана, была женой лидера британских фашистов Освальда Мосли (ради него оставила видного британского бизнесмена Гиннесса — того самого, что основал знаменитую Книгу рекордов), средние — соответственно Дебора, Джессика и Нэнси — также соответственно герцогиня, коммунистка (вряд ли в советской разведке пропустили мимо своего внимания сей уникальный факт — ведь как-никак, но сестра самой любовницы Гитлера), писательница-новеллистка. Через Юнити Гитлер преспокойно выходил на Н. Чемберлена, У. Черчилля, лорда Ротермира, Энтони Идена и других, не говоря уже о королевском дворе.

Это отец и сын Хаусхоферы — Карл и Альбрехт, поддерживавшие очень тесные связи с герцогом Гамильтоном, который в свою очередь был очень близок к королю Георгу VI, а также к Черчиллю. Не говоря уже об оккультных связях Хаусхоферов с Великобританией — оба имели очень тесную связь с «Герместическим Орденом Золотой Зари» (Карл Хаусхофер, судя по всему, был членом этого Ордена).

Геринг, как правило, действовал через своего близкого друга и известного в те времена шведского промышленника Биргера Долеруса, обладавшего прямыми выходами на британскую знать.

Альфред Розенберг предпочитал действовать через уже упоминавшегося выше барона Уильяма де Роппа, поддерживавшего теснейший контакт с одним из руководителей британской разведки — Ф. И. Уинтерботэмом.

Колоссальную роль для всей нацистской верхушки в качестве канала неофициальной связи играл знаменитый и влиятельный аристократ принц Макс Гогенлоэ — кто только из главарей нацизма не использовал этот канал связи с Лондоном.

Даже у Р. Гейдриха и то был свой личный канал — британский разведчик Эван Батлер, работавший в довоенном Берлине под «крышей» журналиста.

Естественно, что было бы весьма удивительно, если бы прекрасно осведомленный об этой специфической «моде» Канарис не сделал бы то же самое. Разница была лишь в том, что Канарис действовал действительно как высококлассный профессионал — свою систему он создал, четко сориентировавшись не просто на высший уровень, а именно на высший уровень закулисья Британской империи. Одновременно эта система функционировала для передачи информации, и для получения консультаций, не создавая в то же время угрозы для провала самого адмирала, если бы, конечно, не Гейдрих, «сидевший на хвосте» у Канариса. По каналу А-54 он запускал информацию, в т. ч. и зондажного типа, а по каналу фон Треека получал реакцию и адекватно ей координировал свои действия как внутри рейха, так и за его пределами. Чисто с профессиональной точки зрения Канарису нельзя не отдать должное — в создании такой системы очевиден колоссальный оправдавшийся расчет. Адмирал прекрасно понимал, что в 30-х годах самой британской разведке такой агент, как Пауль Тюммель, еще не был нужен, во всяком случае так остро, как с момента начала войны. К тому же в 30-х годах передаваемая А-54 достоверная информация могла не только привести к провалу, но и просто вывести на самого Канариса, действуй он прямолинейно на британскую разведку (кстати говоря, с того момента, как А-54 и стал действовать на британцев, Гейдрих по-настоящему плотно «сел на хвост» Канариса).

Канарис прекрасно отдавал себе отчет в реальных возможностях спецслужб рейха и его союзников, особенно итальянской разведки, глава которой — М. Роатта, близкий друг Канариса — не раз «потчевал» адмирала информацией из той же папочки «Германская опасность», что имелась в Форин офисе, — к сожалению, в нее заглядывала не только советская разведка.

А вот чехам А-54 был очень нужен. Давно было известно, что первой жертвой Гитлера будет именно Чехословакия. К тому же Канарис учел, что, во-первых, сам Бенеш, на которого, как главу государства, и замыкалась чехословацкая военная разведка, был давним агентом влияния британской разведки, который так или иначе, но обладает определенным авторитетом у своих хозяев в Лондоне, вследствие чего его постоянно и «пасли» лучшие британские разведчики в Центральной Европе — Локкарт, Никольсен, Гибсон и другие.

Во-вторых, что Бенеш к тому же опытный масон с колоссальными связями в этом мире — ив первом, и во втором случаях это создавало гарантии быстрого и серьезного восприятия передаваемой информации.

В-третьих, что чехословацкая военная разведка находится под полным контролем британской, региональный резидент которой майор Гибсон — близкий друг главы первой Франтишека Моравиа. Расчет Канариса был и в том, что со временем все эти обстоятельства приведут к безоговорочному доверию британской разведки к А-54 и поставляемой им информации в случае войны.