– Это мы еще успеем, – кивнул Дронго. – А теперь я хотел бы посмотреть ваше издательство и познакомиться с вашими редакторами.

– Разумеется, – согласился Феодосий Эдмундович, – вы можете пройти и познакомиться с каждым нашим сотрудником, благо у нас не такой большой штат. Валерий Петрович покажет вам все, что вы пожелаете. Благодарю вас за помощь нашему издательству.

Дронго обратил внимание на недовольное выражение лица Ивана Ивановича Передергина. Очевидно, ему вообще не нравилась эта затея с приглашенным экспертом. Он считал, что гораздо выгоднее и полезнее передать дело в милицию, а не заниматься разного рода экспериментами с приглашением частных детективов.

Вместе с Оленевым Дронго вышел из кабинета директора. На часах было двадцать пять минут двенадцатого. И в этот момент раздался телефонный звонок его мобильного аппарата. Он достал телефон. Это был Эдгар Вейдеманис.

– Я проверяю все возможные убийства за последние два месяца, – передал Эдгар, – особо обращаю внимание на убийства несовершеннолетних. Ты знаешь, что я человек не очень сентиментальный, но это просто настоящий вал преступлений против детей. Такое впечатление, что количество преступлений против несовершеннолетних выросло в несколько раз.

– Очевидно, все обстоит именно так, – нахмурился Дронго, – число психопатов не уменьшается, а растет в геометрической прогрессии. Я думаю, ученым давно пора заняться этой проблемой. Что-нибудь нашел?

– Да. Сначала преступление в Саратове. Там убили восемнадцатилетнюю девушку. На ней действительно была желтая блузка. Примерно три недели назад убили четырнадцатилетнюю девушку в Нижнем Новгороде. Очень похоже, что это тот самый случай, о котором ты запрашивал. Интересно, что в МВД не обратили внимания на поразительное сходство обоих преступлений. В обоих случаях убийца пытался изнасиловать свои жертвы. И в обоих случаях у него это не получалось. Ты понимаешь, о чем я говорю. Следы спермы они находили, но девушки не были изнасилованы. Это заключение медэкспертов.

– Интересно, – пробормотал Дронго, взглянув на стоявшего рядом Оленева, – очень интересно. На почве бессилия, очевидно, и рождаются все возможные фобии.

– Очень похоже, – согласился Вейдеманис, – я специально позвонил, чтобы тебя предупредить. Если ты занимаешься поисками этого преступника, то будь осторожен. Судя по всему, он достаточно сильный человек, убитая в Саратове девушка была спортсменка и оказала ему сопротивление. Но, похоже, этим она его только раззадорила.

– Мне нужны будут все подробности, – напомнил Дронго, – любые детали обоих преступлений. Просмотри все, что можно просмотреть. Если понадобится, то тебе даже придется съездить на один день в Нижний Новгород, чтобы узнать все на месте.

– Понятно, – недовольно пробормотал Эдгар, – я уже понял, что ты занялся этим делом достаточно серьезно. Может, заодно расскажешь мне все, что ты уже знаешь?

– Сегодня вечером, – пообещал Дронго.

Он посмотрел на палку, которую держал в правой руке Оленев. Нет, с такой палкой этот человек в маньяки явно не годится. В его возрасте и с палкой трудно бегать по чужим городам за девушками-спортсменками.

Он попрощался и убрал телефон в карман.

– Что-нибудь узнали? – спросил Валерий Петрович.

– Да, – мрачно ответил Дронго, – кажется, мой напарник нашел и вторую убитую девушку, о которой вам написали. Если это не обычное совпадение. Как жаль, что вы не сохранили копии последней рукописи.

– Но у нас есть копия четвертой, – напомнил Оленев.

– Надеюсь, что хотя бы она не пропадет, – пробормотал Дронго. – А теперь покажите мне, где сидят ваши редакторы. Но сначала давайте посмотрим вашу «сокровищницу», где вы храните старые рукописи.

– Пройдемте, – согласился Валерий Петрович.

Они прошли по коридору. В конце коридора были две двери.

– Там сидит наш главный бухгалтер Михаил Воеводов, – показал Оленев на правую дверь, – а вот здесь наша кладовая. Я специально взял ключи у Нины Константиновны.

Дронго взглянул на замок и усмехнулся. Обычный примитивный замок, который при желании можно открыть почти любым ключом. Оленев открыл дверь. Они вошли в комнату. В нос ударил запах гниющих бумаг. Все полки внутри комнаты были завалены папками, книгами, бумагами, различными бланками. На полу были остатки крысиного помета.

– Здесь не только наши документы, но и оставшиеся старые бланки Литфонда СССР, – словно извиняясь, объяснил Оленев.

– Рукописи хранятся здесь?

– Старые – да. А новые – в комнате редакторов. Она находится дальше. Самая большая комната.

Дронго осмотрел кладовую. Если бумаги будут хранить здесь еще несколько лет, то они превратятся в труху. Он повернулся и вышел из комнаты. Оленев вышел следом, закрыл дверь.

– Давайте познакомимся наконец с вашими редакторами, – мрачно предложил Дронго. – И не забудьте пригласить сюда специалистов из отдела дезинфекции. Иначе крысы и моль съедят все ваши ценные бумаги.

– Я много раз говорил об этом и Феодосию Эдмундовичу, и Ивану Ивановичу. Но все никак не решимся. Нужно проводить настоящую ревизию.

– И как можно скорее, – добавил Дронго. Он все еще думал о сообщении Эдгара Вейдеманиса, подтвердившего его худшие опасения.

Они прошли по коридору, и Валерий Петрович открыл дверь в комнату редакторов. Это была даже не комната, а достаточно просторный зал метров на пятьдесят. Пять столов, за четырьмя сидели редакторы. Шесть больших шкафов, даже не запирающихся на ключ, так как все были переполнены рукописями и бумагами в папках. Многие рукописи лежали и на шкафах, образуя внушительные стопки. Некоторые лежали на двух диванах. Одна стена была целиком занята стеллажами, на которых тоже были рукописи и книги.

Ближе к дверям сидел высокий мужчина с короткой седоватой бородкой, острым носом, в очках. Он недовольно посмотрел на вошедших. Это был Виктор Кустицын. За соседним столом расположилась женщина в очках. Строгий взгляд педагога, мягкие, округлые формы лица, короткая стрижка. Женщине было чуть больше сорока пяти. Это была Марина Сундукова. У окна сидела другая дама, Людмила Убаева. Она была моложе. Среднего роста, худощавая, с глубоко посаженными глазами, волосами неопределенного светлого цвета, острыми чертами лица. Чуть дальше за другим столом расположился четвертый редактор – Владимир Веремеенко. Он был самым молодым из присутствующих. У него была внешность скорее актера, чем редактора. Он поправил непослушные волосы и первым поздоровался с вошедшими:

– Добрый день, Валерий Петрович. Это, очевидно, наш эксперт, о котором вы нам говорили.

– Да, – кивнул Оленев, – господин Дронго любезно согласился нам помочь.

– Как вы сказали? – спросила Сундукова. – Дронго? Это имя или фамилия? У сербов встречаются имена Драго или Дранко.

– Дронго, – поправил ее Валерий Петрович. – Господин эксперт согласился провести свое частное расследование и попытаться установить, куда могли исчезнуть наши рукописи.

– Это очень хорошо, – вздохнула Сундукова, – может, скорее закончится этот ужас, с которым мы столкнулись. А вы не проверяли последнюю рукопись?

Дронго не успел предупредить Оленева, чтобы тот ничего не говорил. Валерий Петрович его опередил.

– Преступление уже совершено. Убийца написал нам правду.

Наступило тяжелое молчание. Все смотрели на гостя.

– Это не совсем так, – сразу сказал Дронго. – Мой напарник сообщил, что несколько недель назад было совершено преступление, похожее на то, которое было описано в последней рукописи. Но я бы не стал утверждать, что ваш автор обязательно тот самый маньяк и убийца, который и совершил подобные преступления.

– А кто он в таком случае? – спросил Веремеенко. – Откуда он знает про эти убийства?

– Он может быть журналистом, который пишет на подобные темы. Или следователем, который занимается расследованиями этих преступлений. Он не имеет права рассказывать о своей работе, но может попытаться ее описать в такой художественной форме. Некоторые следователи иногда так и делали.