– Давай, я тебя буду учить водить машину, – прервал я ее щебетание.

– Вот это да! Здорово! Давай! Мне сразу за руль садиться?

– Со двора лучше я выеду сам.

Мы выбрали тихую улицу и поменялись местами.

– На первую, плавно отпускай сцепление, тормози. На первую. Сцепление. Тормози. – Я отдавал команды и поглядывал на ноги Ирины.

Тонкое платье съехало, обнажив белые колени. Расставленные ноги энергично двигались, кромка платья смялась и сползла к сиденью. Красивые обнаженные ноги были очень близко от меня. Раньше я не обращал на них внимание.

Я припомнил ее фигуру в полный рост. Худенькая, стройная. Вот только пропорции подкачали. Слишком удлиненная талия, отчего ноги кажутся приплюснутыми.

Вообще-то, фигура – первое, на что я обращаю внимание при встрече с девушкой. Уже потом – волосы, лицо, глаза. Вот у Женьки Русиновой фигура идеальная. И ножки, и попка, и грудь, и плавные переходы между ними. Эх…

По-моему, я отвлекся. Ирина упорно ехала на первой передаче, двигатель недовольно гудел.

– А теперь переходи на вторую. Вот так. Чувствуешь скорость? Давай третью…

Ирина, вытянув носик, напряженно смотрела вперед. Сквозь тонкие светлые волосы пробивалась мочка уха. Этакая мягкая, слегка оттопыренная подушечка. Не только без сережки, но даже без прокола. Ушко было того же цвета, что и волосы. Издалека, наверное, и не заметишь. А вот щечки порозовели, видимо от волнения. Губки налились прекрасным малиновым цветом. Только тонкие.

Вот у Жени и волосы, и губы…

Да что я их все время их сравниваю? Женька – красавица! Таких – единицы. А Ирина… Ирина вполне симпатичная девушка. Очень даже ничего.

Я совсем забыл, что она преподаватель и видел в ней обычную девушку, которая жадно ловит каждое мое слово.

– Теперь попробуй, затормози точно напротив вон того столба. Так. Хорошо! Учись останавливаться там, где наметила. Попробуй еще раз.

Машина снова встала. Ирина повернула раскрасневшееся лицо. Глаза возбужденно блестели.

– У меня получается?

Я привычно кивнул.

– Правда получается?

Видимо, иногда кивка недостаточно.

– Ты просто умница! Через несколько дней сможешь водить машину самостоятельно. У меня в первый раз получалось гораздо хуже.

– У тебя, наверное, был не такой хороший учитель, – тихо произнесла она и скользнула взглядом по моей фигуре.

Черт! По-моему я покраснел. Я не понимал, как себя вести, когда девушка говорит комплименты. И еще я не знал, куда деть руки. Они как-то сразу стали мешаться. А глаза вновь уткнулись в белую кожу ее ног.

– Ты этим летом не загорала? – сами собой пробормотали мои губы, озвучив мелькнувшую в голове догадку.

– Июнь был дождливый, – она поправила платье, но не до конца. Колени оставались видны. – А сейчас вода в реке уже теплая. Знаешь, что? Завтра я возьму купальник, и поедем на пляж. Ты тоже возьми. Согласен?

– А сегодня? – я приоткрыл окошко. День обещал быть жарким.

– Сегодня надо ехать в университет. Мы уже опаздываем. Садись теперь ты за руль. А вечером я куплю правила дорожного движения. Совсем не разбираюсь в знаках.

Пока пересаживались, мой взгляд упал на заднее сиденье. Невольно вспомнился труп. Пальцы похолодели, я поежился, словно опять коснулся окоченевшего тела. А потом всю дорогу я косился на скамейки при остановках. Каждая напоминала вчерашнюю. Где-то в этом районе мы ночью оставили труп.

И вдруг я его увидел!

Он лежал на скамейке, а рядом безмятежно топтались пассажиры в ожидании автобуса! Никто не обращал внимания на неподвижное тело. Два противоречивых желания: проскочить быстрее это место и остановиться, одновременно терзали меня. Ничего не решив, я медленно ехал мимо остановки.

И в этот момент труп зашевелился! Небритое лицо повернулось к дороге, воспаленный взгляд таращился на окружающих. Не он! Обычный алкаш.

– Смотри! – крикнула Ирина.

Нога вдавила педаль тормоза, машина дернулась и заглохла. Перед капотом торчала побледневшая старушка. Я оторопел. Наверное, именно в такие моменты появляются седые волосы. Старушка пришла в себя, отчаянно жестикулировала кулачком, из приоткрытого окна доносилась ее ругань. В этом деле ей тут же помогли пассажиры на остановке.

Я сдал назад и объехал старушку. Голова постоянно кланялась в извинениях.

– Я ведь ее даже не задел, – оправдывался я перед Глебовой.

– А если бы сбил, то насмерть? – спокойно поинтересовалась Ирина.

Я удивленно посмотрел на нее:

– Скорость была небольшая. Хотя ноги старушке, наверняка, мог сломать.

– А на капоте или этом… бампере след останется?

– Если бы задел только углом, нет. А бампер у «Волги» крепкий. Да ты не волнуйся, я буду теперь осторожен, – поспешил успокоить я.

Но Ирина как-то съежилась в кресле и погрузилась в раздумья. Как быстро у нее меняется настроение. Вот и вчера, после странного телефонного звонка так же было. Я не выдержал и задал вопрос:

– Слушай, а вчера по телефону тебе что сказали?

– Вчера? – Она нахмурилась, сбросила туфли и поджала ноги. Руки обхватили плечи. Ира стала похожа на беззащитного котенка, пытающегося укрыться в кресле. После долгой паузы ее губы прошептали: – Произнесли только три слова. «Рано радуешься, красавица». И положили трубку.

Я удивился.

– А голос ты узнала?

– Голос был с кавказским акцентом. Но какой-то странный… Нет, я никого не узнала.

– Ты думаешь, это насчет «Волги»?

– Вчера я радовалась двум вещам. Автомобилю и… И тому, что ты был рядом.

Голубые глаза девушки беззастенчиво смотрели на меня.

И зачем я только спросил? Все эти женские откровения… Что она имеет в виду? Ну, нет, хватит лезть в чужую душу.

– Соседи увидели новенькую «Волгу», вот и завидуют! – излишне бодро выкрикнул я, стараясь стряхнуть смущение. – Народ то у нас какой? Сама знаешь.

Дальше ехали молча и быстро. Я не знал о чем говорить и торопился расстаться.

Но в университетском вычислительном центре Ирина Глебова первым делом тащит меня в свой кабинет.

– Я обязательно должна напоить тебя чаем, – решительно заявляет она. – Ты же совсем не завтракал!

Пока шумит электрический чайник, я напряженно смотрю на телефонный аппарат. В голове назойливо мелькает номер Евгении. Я должен позвонить и рассказать, как мы избавились от трупа. Ведь она волнуется. Я должен был сделать это еще ночью. Но постеснялся ее будить. Она и так пол ночи не спала.

А сейчас мне мешает Глебова. Не мог же я при ней говорить про труп.

– Даже печенья не осталось! – Ирина вжикнула очередным ящиком в столе. – Я сбегаю в буфет. Он должен уже открыться.

За ней захлопнулась высокая дверь. Как это кстати! Моя рука вцепляется в телефонную трубку. Гудки. Длинные гудки. Она не подходит. Может, ошибся номером? Палец вновь накручивает диск. Потом еще и еще раз. Тишина. Женечка, где же ты?

Ирина вернулась, порхает вокруг меня. Чашки, сахар, бутерброды. Чай очень горячий. Я обжигаю нёбо. Язык чувствует, как отслаивается кожа.

Бесцеремонно открывается дверь. Я слышу строгий голос Ольги Карповой:

– Заколов! Ты планируешь к нам присоединиться? Надо алгоритм переработать, у нас зацикливание идет. Мы уже больше часа с Евтушенко занимаемся.

Я оборачиваюсь. Ее взгляд назойливо буравит Ирину. Таким взглядом можно скважины на мерзлоте пробивать. Глебова делается строгой, садится за рабочий стол.

– Заколов помогает мне систематизировать материалы, – говорит она, склоняясь над бумагами. И небрежно в сторону Карповой: – Когда мы закончим, он подойдет.

– Тихон, у тебя всегда есть интересные идеи. Приходи быстрее, мы закопались, – теперь Ольга говорит мягко и просительно.

Я неизменно клюю на этот тон, тем более, когда девушка ненавязчиво хвалит. Вот и сейчас сразу поднимаюсь.

– Подождите! Вы мне еще нужны, – делает властный жест рукой Глебова.

Я сажусь. Девушки обмениваются колкими взглядами. Дуэль без оружия и слов. Первой не выдерживает Карпова. Хлопает дверь. Звук сильнее чем нужно.