На улице Нюхаун в разное время в разных домах жил сказочник Андерсен. И как только ему удалось остаться в живых среди пьяного разгула, драк и поножовщины? Напрашивается шальная мысль о том, что мрачный своей славой квартал каким-то образом вдохновлял писателя на создание добрых, светлых и слегка печальных произведений. Иначе чем объяснить его такую приверженность к одной и той же «растеряевой» улице в течение почти двенадцати лет?
Запаркуемся на боковой улочке и пройдемся по пешеходной улице Стрегет — одной из первых в европейских столицах. Стрегет состоит из нескольких примыкающих друг к другу улиц, на которых расположены, пожалуй, самые «фешемебельные» магазины столицы и всея Дании. Преобладают сувенирные, меховые, ювелирные и фарфоровые лавочки. Изделия датских ювелиров и посудников славятся по всему миру. Видел тарелки с тремя волнистыми голубыми линиями? Это марка датского королевского фарфора. Вон в том трехэтажном кирпичном здании с причудливыми мансардными башенками находится центральный магазин и выставочный зал фирмы, производящей фарфор, фаянс и прочие подобные изделия аж с 1775 года. Само здание — одно из самых старых, сохранившихся в столице.
Фонтанчик наискосок облюбовали для себя хиппи. Они ежедневно собираются в этом месте, обмениваются впечатлениями и наркотиками и расползаются опять по своим норам, самая крупная из которых — «республика Христиания». Я расскажу тебе о ней попозже. Почему их никто не гоняет? Спроси что-нибудь полегче.
Ты хочешь зайти в тот магазинчик и купить себе сувенир? Гм-м-м… Я бы тебе не советовал покупать здесь… Впрочем, везде все дорого. Валяй, приобретай себе «русалочку» или «викинга». Ну как? В Англии дешевле? Естественно! Как мы тут живем? Да уж сводим кое-как концы с концами! Ты прав, нам тут не позавидуешь.
Вот мы дошли до конца улицы. Здание на другой стороне площади — ратуша столицы. Ее башня достигает высоты 106 метров. Да, ратуша — это вроде нашего Моссовета. Напротив ратуши — высокая колонна с двумя трубачами. Это два викинга трубят в древние датские луры — медные изогнутые полутора-двухметровые трубы, предупреждая датского богатыря Хольгера о приближающейся опасности. Сам Хольгер Датчанин сидит в подвале Кронборгского замка в городе Хельсингере. Широкая улица прямо перед нами — Вестербругаде — уходит на запад и переходит в шоссе европейского значения Е-4. Оно ведет до старинного города Роскилле, своеобразного центра датской народной церкви, в соборе которого находятся усыпальницы датских королей. Если бы у тебя было время, мы непременно съездили бы туда, но поскольку… Кстати, Копенгаген сделали столицей в середине XV века, а до этого ею был Роскилле. Итак, пройдем немножко обратно по пешеходной улице и свернем на Мясницкую улицу — по-датски Кебмэ-гергаде.
Да, тут смотреть особенно нечего, кроме вон той круглой башни. Построил ее король Кристиан IV в 1600-ка-ком-то году. Что за странное сооружение? Ты прав, потому что, кроме самой круглой башни, в которой когда-то размещалась обсерватория для наблюдения за небесными телами, в нем под одной крышей размещена также и церковь! Да, Кристиан IV не страдал предрассудками и объединил в одном здании науку с религией. Больше того, он был настолько практичным королем, что потолок церкви использовал под библиотеку и своей рукой заложил для нее первый камень. Между тем известному датскому астроному Тюге Браге не пришлось трудиться в этой обсерватории: из-за разногласий с королем ему пришлось покинуть страну и умереть на чужбине в Праге. Так что его бюст перед входом — это лишь дань уважения знаменитому астроному.
Когда башня была готова, Кристиан IV въехал в нее на коне и взобрался на самый верх, преодолев по спирали 687 ступеней. Но он был не единственным монархом, отважившимся на этот поступок. В 1721 году Петр I с супругой почтил своего датского союзника визитом в Копенгаген и удивил чинного европейца тем, что тоже сумел въехать на самый последний этаж башни верхом на коне. Причем за Петром на верхотуру последовала и его дражайшая супруга Екатерина I. Правда, поднималась она по ступенькам не пешком, а в карете, которую тащила шестерка лошадей.
Кстати, если ты хочешь сделать какие-то покупки для жены или детей, то мы могли бы зайти в универмаг «Даэллс». Да, цены в нем вполне приемлемые. Правда, и товар не самый первосортный, но для советских будет в самый раз. Нет, я не настаиваю, если хочешь, я могу сводить тебя в «Иллюм» или «Магазин дю Норд», но там, знаешь ли, к прилавку не подступиться… Нет, не из-за очередей. Из-за высоких цен. Ну хорошо, время у нас еще есть, давай вернемся к машине… (Ну и надоел же ты мне, братец!)
…Итак, я мог бы долго водить тебя, дорогой читатель, по улицам датской столицы, вспоминая прошлое, которое всегда прекрасно.
Я вижу себя молодым и полным творческих сил сотрудником резидентуры, чувствующим себя на улицах Копенгагена словно рыба в воде. Город для меня — это среда оперативного обитания, которую я использую для своих утилитарных целей. Туристские достопримечательности интересуют меня постольку-поскольку — в основном как удобный предлог для посещения и проверки. Разведчик всегда должен знать, находится ли он под наблюдением или оставлен контрразведкой без контроля. Вот и сейчас, пока я вожу своего знакомого по улицам, я с удовлетворением констатирую отсутствие «хвоста» и пользуюсь благоприятной возможностью для того, чтобы выдать телефонный звонок своим контактам и связям.
Пожалуй, с закрытыми глазами могу и сейчас проехать по копенгагенским улицам, составлявшим когда-то мой ежедневный маршрут от дома в Ванлесе до посольства. Я выезжаю налево на Ванлесе Алле, у перекрестка машу рукой флегматичному и никогда не расстающемуся с трубкой вице-вэрту (по-нашему, дворнику-смотрителю) Енсену, сразу сворачиваю направо на Аполловай, продолжаю движение по Риксвай до улицы Доброй Надежды (незаметный быстрый взгляд в сторону — здесь я жду появления сигнала от какого-нибудь «своего» человека)44, потом опять поворачиваю направо и еду мимо Фредериксбергского госпиталя, пересекаю улицу Фазанов, въезжаю на улицу Спокойствия (на которой творится такой «вавилон» транспортных пробок!) и благополучно добираюсь, наконец, до аллеи Розовых Орлов. Слева и справа от меня — цепь озер, которые я пересекаю по улице Золотого Льва.
Здесь я всегда бросаю взгляд налево и вижу знаменитый павильон-ресторан «Озерный», прославившийся своим искусством делать неимоверные бутерброды. Нужно сказать, что датчане вообще большие мастера по части изобретения способов накладывать на ломоть хлеба многоэтажную холодную закуску (по существу, такой бутерброд является полноценным блюдом), но ресторан «Озерный» превзошел, вероятно, всех, в том числе и самого себя. Потому что его продукция ежедневно отправляется самолетом за океан, чтобы побаловать ньюйоркцев датской ветчинкой, колбаской, сосиской, копченым угрем, лаксом, селедкой, треской, камбалой, майонезом, маслом, сырами, мидиями, креветками, виноградными улитками и еще черт знает чем!
Если я поеду прямо, то попаду на бульвар Хо Сэ (Ханса Кристиана) Андерсена, но я сворачиваю налево на Северную Озерную улицу, которая переходит в Восточную, вдоль озер с лебедями добираюсь до знаменитого Триан-геля, то бишь Треугольника, сворачиваю направо на аллею Дага Хаммаршельда, мысленно произношу заклинание типа «Пропади вы все в тартарары!» (потому что проезжаю мимо здания штаба командования войсками НАТО в северных проливах и мимо посольства США) и, наконец, сворачиваю на Кристианиагаде. Четверть часа езды — и я в посольстве.
Посольство расположено в старинном особняке, принадлежавшем когда-то какому-то русскому графу или князю. Старое русское посольство из-за революционных перипетий попало в чужие руки, и когда в 20-х годах большевики установили дипломатические отношения с Копенгагеном, датчане отдали это красивое, но чрезвычайно не приспособленное для работы здание. С тыла к посольству примыкает Гарнизонное кладбище, а по другую сторону кладбища расположены посольства США и Великобритании. В дипломатических кругах ходила шутка: «Что объединяет русских, англичан и американцев в Дании?» — «Гарнизонное кладбище».
