Сбежав по лесенке веранды, Сугробова подошла к Нечаеву.

— Василий Иванович, видите вон тот домик? — спросила она, указывая на видневшееся за деревьями строение. — Это метеорологическая станция. Место вашей работы. Свяжитесь, пожалуйста, с областным метеорологическим управлением, узнайте прогноз погоды на ближайшие два-три дня. Я к вам сейчас радиста нашего пришлю.

Нечаев взял чемоданы, накинул на плечи флотскую куртку и пошел к метеостанции.

Его нагнал вскоре молодой человек, выбежавший из центрального здания опорного пункта.

— Позвольте представиться, — весело проговорил он. — Радист Калашников.

Разрешите помочь вам.

И он, несмотря на протесты Нечаева, взял один из чемоданов и, весело болтая, пошел рядом с метеорологом.

Пока Галина осматривала мотор машины, перегревшийся на солнцепеке, а заведующий хозяйством опорного пункта Иманбеков заправлял бензобак и заливал свежей водой радиатор, Орест Викентьевич, вопреки своей обычной медлительности, успел вызвать двух своих помощников с ранцевыми опрыскивателями и усадил их в машину.

Когда все приготовления к отъезду были закончены, подошел Нечаев. Галина познакомила его с Орестом Викентьевичем и спросила:

— Как с ветром?

— Пять баллов.

— А в ближайшие дни?

— По данным областного управления, должен усилиться.

— Поехали! — скомандовала Галина, энергично тряхнув головой, отчего развязались волосы, пучком скрепленные на затылке, и упали на плечи.

Орест Викентьевич сидел рядом с Галиной, а помощники его устроились на заднем сиденье. Галина почти не разговаривала и лишь изредка отвечала на вопросы энтомолога, болтавшего без умолку.

— Ужасная вещь — эти стихийные бедствия, — говорил он глуховатым голосом. — Сколько страшных нашествий знает история. Да зачем далеко ходить, вот вам недавний пример. Именно эти края подверглись в 1912 году нашествию лугового мотылька и были ужасно опустошены. В тот год был неплохой урожай в тех местах близ Волги, где возможно было земледелие. Начинали уже созревать хлеба и овощи на бахчах, зеленели травы на лугах и вдруг из Волго-Ахтубинской поймы фронтом в сотки километров двинулись на луга и посевы необозримые массы гусениц лугового мотылька.

Повернувшись к Галине, Орест Викентьевич поинтересовался, помнит ли она это нашествие гусениц, на что Галина ответила, что помнить этого она не могла, так как ее и на свете еще не было в то время, но что о таком бедствии ей, конечно, известно.

— Да-с, — удовлетворившись этой справкой, продолжал Шмелев, — страшное было время. За короткий срок вся территория заволжских полей и лугов превратилась в мертвое черное пространство, на котором не осталось не только хлебов, но даже полыни. Чтобы вы имели наглядное представление, скажу вам, что гусеницы ползли слоем более чем в десять сантиметров. Когда они переходили полотно железной дороги Астрахань — Саратов, поезда прекращали движение, так как паровозные колеса буксовали в массе раздавленных насекомых.

— Ну, хватит вам, Орест Викентьевич, расписывать эти ужасы, — недовольно поморщилась Галина. — То, что было возможно в царской России, немыслимо в Советском Союзе. Надеюсь, вы понимаете это?

Но Шмелев, будто не расслышав замечания Галины, продолжал:

— И вы не думайте, что с ними не пытались бороться. Гусениц опрыскивали ядами, выжигали огнем, заливали водой, но все было напрасно…

Он рассказал еще несколько страшных историй, но Сугробова не слушала его. Она с тревогой всматривалась в окраску степи. До того места, где несколько часов назад Галина с Нечаевым обнаружили полегшие травы, было теперь недалеко. Когда машина перевалила за небольшую возвышенность, поросшую раскидистым кустарником селитрянки, оказалось, что увядшая растительность была теперь метров на двести ближе, чем в прошлый раз.

Галина резко затормозила машину.

— За наше отсутствие, — сказала она взволнованно, — вредители отняли у нас еще один большой участок степи. Отсюда недалеко и до бахчей колхоза «Победа»…

Орест Викентьевич не спеша стал выбираться из машины, приказав своим помощникам приготовить инсектисиды — вещества, убивающие насекомых.

— Займитесь опрыскиванием, Орест Викентьевич, — обратилась к Шмелеву Галина, — а я съезжу в колхоз «Победа» и скоро вернусь.

Обогнув посадки джузгуна, защищавшие постройки колхоза от совсем еще недавно надвигавшихся на них песков, машина выехала на главную улицу села.

Навстречу шел знакомый Галине колхозник, которого все село звало дедом Терентием. Он был известен по всей области своими необычайными арбузами и дынями, которые показывал каждый год на сельскохозяйственных выставках.

— Здравствуйте, Галина Сергеевна! — радостно воскликнул дед Терентий. — Вот хорошо-то, что вы приехали! Беда на нас свалилась. Диковинные паразиты в степи появились.

Галина, перекинувшись с дедом несколькими словами, пригласила его в машину.

Через пять минут они были в правлении колхоза.

Председатель, пожилой мужчина в военной гимнастерке, и местный агроном сидели здесь, прикидывая, как защитить колхозные поля от нашествия нового вида вредителей. Они сказали Галине, что колхозная лаборатория уже исследовала паразитов. Насекомые оказались необычными для этих мест. Особенно удивило всех быстрое их размножение.

— Мы отослали три баночки с вредителями в областную лабораторию, — сказал председатель колхоза. — Просили помощи. Сами же решили пока окопать бахчи глубокими рвами. А вы с чем к нам, товарищ Сугробова?

— Ореста Викентьевича привезла, — ответила Галина. — Химические опрыскиватели попробуем применить. Поедемте посмотрим.

Дед Терентий, председатель колхоза и агроном уселись в машину. Галина выехала в степь и остановилась у холма, с которого хорошо был виден весь фронт работ помощников Шмелева. Они опрыскивали здоровую траву на границе с пораженными участками.

— Орест Викентьевич! — окликнула энтомолога Галина. — Какие у вас успехи?

Шмелев, рассматривавший что-то на стебельках травы, спрятал лупу в карман и торопливо направился к Сугробовой. По мрачному выражению его лица Галина догадалась, что дела у него не очень важные.

— Удивительно стойкие паразиты, — произнес Шмелев. — Окончательные выводы, впрочем, делать рано.

Оставив Ореста Викентьевича продолжать начатую работу, Галина с председателем колхоза и агрономом решила объехать весь участок, пораженный вредителями. Дед Терентий предложил Шмелеву свои услуги.

Когда Галина вернулась, Орест Викентьевич встретил ее все с тем же безнадежным видом.

— Мы перепробовали все средства, имевшиеся в нашем распоряжении, — доложил он.

— И никакого эффекта. Ни табачный экстракт, ни карболово-мыльная и керосиново-мыльная эмульсии не действуют. Положительно не знаю, что еще придумать…

Орест Викентьевич беспомощно развел руками и весь как-то съежился.

— А вы зря сокрушаетесь так, — заметил дед Терентий. — Если помните, то ведь и черепашка в 1938 году вела себя не лучше.

— Черепашка? — переспросил Орест Викентьевич. — Как же, очень хорошо помню!

Подлинное нашествие было этой черепашки.

— Так вот, — продолжал дед Терентий, — травили мы этого клопа-черепашку и бензином, и хлором, и никотин-сульфатом, и карболкой, а он, как говорится, и в ус не дул. Некоторые, конечно, приуныли. Нет, мол, на него погибели. Однако справились мы с ним! И даже без всяких ядов. Куры, обыкновенные колхозные куры склевали клопа дочиста.

— Вы забываете о теленомусе, дедушка, однако спасибо за ободряющие слова, — вяло улыбнулся Орест Викентьевич. — Хотя я пока не могу придумать, чем бы этих паразитов прикончить.

— Вы не можете, так другие смогут, — ответил на это дед Терентий. — Найдутся сообразительные люди.