– Надо же с чего—то начинать, приобретать сценический… хе—хе—хе… опыт, – говорил мне Брат, загадочно подмигивая.
В каждой композиции были три куплета, которые начитывались Братом на русском, басистом – на китайском, а зимбабвийцем – на зимбабвийском. Шансы понять, связаны ли эти тексты друг с другом, имели немногие. Если у кого—то появлялось желание высказаться вне очереди и на английском, музыкальной концепцией группы и это не возбранялось.
Процесс создания афиши к этому концерту занял больше времени, чем все репетиции. Я был включен в состав креативной группы.
Наверное, потому, что название группы полностью совпадало с именем, которое мне дали на этом острове. Nomadic.
Первая их композиция называлась «When The Nomadic—Shark Dies», или «Когда сдохнет Акула—кочевник».
На вопрос, можно ли мне стать членом этой перспективной музыкальной группы, Брат ответил категорическим отказом: «Иди, пиши свой дневничок, родственник…»
Так я остался не у дел в этом творческом проекте, слушая, как разглагольствуют на разных языках о моей скорой кончине. Я, конечно, требовал хотя бы перевода непонятных мне фрагментов. То, что пел, а точнее сказать, наговаривал Брат, было лишено всякого смысла.
Как бы акула ни умела плавать, она все равно сдохнет! Даже если она научится здорово бегать – она все равно сдохнет! Пусть даже она сядет на велосипед – это ей не поможет! От судьбы не уехать Акуле… А она ездит по странам и называет себя – Кочевник. Но всех – даже стюардесс в самолетах – интересует не номер места и вес багажа, они ищут в билете только одно – указание точной даты, когда же сдохнет Акула—Кочевник…
Неплохо, да? Сколько братской заботы и любви в этих стихах…Честно сказать, не ожидал от Брата такой творческой глубины. Видимо, какие—то крупицы таланта все—таки разбросаны по нашему убогому роду.
И вот они проросли, эти крупицы. Ведь талант – это потребность, правда, Михалыч?
26
Таких страстей конец бывает страшен,
И смерть их ждет в разгаре торжества.
Уильям Шекспир.
«Р – упало, Д – пропало…»
Мы встретились с Денисовым и Сниче в столице Камбоджи. На ночь расположились в шикарном номере президентского класса за сорок баксов в сутки.
Денисов выглядел не так плохо, как на эротических фотографиях. Они со Сниче были красивой парой. Они гладили друг друга по руке, прижимались щеками и щебетали что—то на ушко.
– Еще два человека собираются приехать в Таиланд. С моей работы… Представляешь… Уволиться, как я, и приехать… Прикольно…
– Ну, это уже нужно превращать в акцию. Нельзя делать это втихаря.
– В какую акцию?
– Ну, в акцию с элементами публичной агитации. Повесить на дверь кабинета лозунг «Солнце на полгода» и уехать, послужив примером для других. Правильным примером.
– Хорошая идея. Я им передам.
– Лучше повесить на двери лозунг: «Бля на полгода!» – вмешался Брат.
– Да нет – солнце здесь важнее. Надо сразу расставлять верные акценты. Многие люди живут в России всю жизнь, а так к холодам и не привыкают. Когда уедет какая—то часть, бросит работать и примется загорать здесь у моря, оставшихся будут ценить. Им поднимут зарплату, чтобы они никуда не уехали… Им будут платить надбавку за то, что они живут без солнца. Ведь это дикость и варварство…
– Я им расскажу про оба варианта – пусть вешают понравившуюся табличку, – рассудил деликатный Денисов.
– Я бы даже нарисовал эмблему этого проекта.
– Ты рисуешь? – спросил меня Денисов.
– Я имею в виду на компьютере…
– Да, конечно, рисует, – теперь черед реплики Брата. – Нарисовал эмблему уже одну: «Русские идут». Это надо было видеть. Шрифт – одна буква «таймс—нью—романа», другая – «ариэл—блэка», потом снова «таймс—нью—роман»…
«Хорошее название у романа могло бы быть: «Таймс нью роман“ – почти как «время нового романа«… Таймс оф нью роман еще не пришло…»
Вечером все разбрелись по президентским номерам. Я ждал в ресторане внизу, пока Брат расправлялся в нашем номере с молодой камбоджийкой. Скоро он спустился вниз и взял напрокат еще одну смуглую рабыню. Вокруг все восторженно захлопали – бармен, официант, девушки на выданье. Здесь уважали мужскую ненасытность, она давала жителям страны средства к существованию.
27
Не могу сказать, что в командировке Мэй в Москву все было продумано до мелочей. Но при желании обмануться можно было. Будет ли у Джульетты желание обманываться – вот в чем вопрос.
В роли директора студии выступил парень с курса Мэй по журналистике, которому авторитетно было сказано, что если он себя хорошо покажет в этих переговорах, то получит место шефа пекинского филиала «Мосфильма».
Нужно было предоставить проект сценария – с этим мне пришлось попариться всерьез.
Все договора были пропечатаны печатью компании Брата – генерального спонсора проекта, крупнейшего производителя спортивной одежды в северо—восточной части Китая.
Гонорар за четырнадцать съемочных дней был баснословным. Мне нужно, чтобы птичка клюнула наживку. Вдруг она любит деньги уже гораздо больше, чем даже мне кажется.
Единственное условие – вояж в Гонконг на пробы с возмещением всех затрат, экскурсионной частью и восьмичасовыми съемками двух сцен, гонорар – три тысячи долларов.
Чтобы все выглядело вполне натурально, переводчицу мы наняли настоящую. Тоненькую миловидную китаянку, учившуюся в Лесотехнической академии Санкт—Петербурга, сносно говорящую по—русски и не боящуюся поездки в далекую Россию. Ведь для многих китайцев поездка в нашу страну – смертельный трюк под куполом цирка.
Девчонку Брат—Которого—У—Меня—Нет оприходовал только перед самым их отъездом в Россию. Видимо, она испугалась, что ее в последний момент обломают с этой работой, и отдалась, отчаянно и нервно, с резким отрывистом писком на полу в гостиной.
28
Я по—прежнему боялся Интернета как огня. Боялся ненужной мне информации. Всплывающих окон рекламы. Вы понимаете, о чем я?
Увидеть рекламу фильма с участием Джульетты, где ее целует этот мудозвон. Увидеть рекламу фильма, где ее целует другой мудозвон. Все эти актеры в кавычках. Эти лица, шагающие за бабки по экранам. Как сказал про них Микки Рурк, про этих преуспевающих и обаятельных по всем продюсерским канонам мудозвонов? На самом деле «им не сыграть даже говорящую какашку на детском утреннике».
Зачем разжигать в себе ненависть. Ненависть мне сейчас была не нужна. Я находился на другом этапе. Я решил провернуть все на холодную голову.
Брат действительно нашел ее сайт. Увидев мой животный страх, он быстро перестал дразнить меня своими знаниями. Только спросил:
– В графе любимый писатель стоит «Мураками теперь Рю». Разве его так зовут, «теперь Рю»?
Никакая посторонняя информация не нужна была моей бедной голове. Ведь что прочитаешь в итоге, залезая в паутину сети, не знает никто. Море лишней ненужной информации. Здесь, на острове, мне это было не нужно, в моей жизни это было больше не нужно. Мир этой информации был подлым и лживым. Люди, питающиеся ею, были пустыми и неискренними.
29
Как ты, Брат, ни о чем не догадался? А если догадался, то как ты умудряешься делать вид, что ничего не произошло выходящего за рамки общепринятых человеческих норм? Обещанное приложение я должен написать до проведения боевой операции «Китайская звезда». Эти записки должны быть искренними до самого дна. Тем более на этом дне нет места раскаянию и сожалению. Там есть такая злоба, надежно замаскированная под толстой пластиковой пленкой пустоты и апатии.
Ну что ж… Пожалуй, соберусь—ка я с силами и напишу еще кое—что… а там будь что будет…
30
Снова деревня. Полтора месяца после приезда Брата—Которого—Нет Вечер настоящего прощания с театром
В тот вечер «прощания с театром» я, конечно, не поехал ни в какой театр. Я купил билет на автобус до Ростова, там остановил машину с одиноким и, что прекрасно, пьяным водителем и доехал до деревни с прекрасным эротичным названием Зудино. До нашей милой деревушки оставалось полтора километра. Не заходя в жилые «массивы», я ринулся через поля, выйдя сразу к саду на задворках дома любимого дяди Коли.
