Все начала Андрэ. Она сказала:

— Я чувствую себя обманщицей. Я заставила вас думать, что находиться здесь для меня трагедия, а я мечтала и страстно желала начать новую жизнь, надеялась и молила Бога, чтобы это произошло. Возможно, я молилась слишком горячо.

Возможно, если вы, на что-то надеетесь, если молитесь ночью и днем, ваше желание сбывается, но обычно не так, как вы хотели, а как решил Бог… и вы должны расплачиваться за это.

Андрэ завладела вниманием всех нас, включая Аннабелинду, которой обычно трудно было сосредоточить его на предмете, не имеющем отношения к ней.

Андрэ посмотрела по очереди на каждого и продолжала:

— Вам приходило в голову, что люди едва ли таковы, какими кажутся? У всех нас есть свои глубоко спрятанные секреты. Если бы мы вытащили их на свет… если бы мы рассказали о них… все бы увидели, что мы не те, за кого нас принимают.

— Думаю, что вы правы, — сказала мисс Каррутерс — но, если этого не делать, жизнь протекает более гладко.

— Бывают обстоятельства, когда хочется делать признания, — продолжала Андрэ.

— Исповедоваться полезно для души, — промолвила мисс Каррутерс. — Но, может быть, лучше не превращать это в привычку.

— Я подумала, — сказала Андрэ, — вы все мне так сочувствуете. Я потеряла дом… родителей. «Как ужасно! — говорите вы. — Бедная девушка! Какую она пережила трагедию!» Но я не любила свой дом.

Я давно хотела покинуть его… и родителей. Я знала, что, пока не сделаю этого, никогда не стану счастливой. Мой отец был фермером, глубоко религиозным человеком. В нашем доме редко смеялись. Смех считался грехом. Я стремилась вырваться оттуда. И поехала к своей тете в Англию.

Она вышла замуж за англичанина. Я должна была ей помочь, когда умер ее муж. Там было не лучше, чем дома. Я дала себе зарок никогда не возвращаться к ней. Потом вы встретили меня, такую печальную, в «Олене». Это из-за поездки к тетушке я так сокрушалась, а не из-за смерти моих родителей и потери дома, который всегда мечтала покинуть. Я никогда не любила родителей. Мы не видели от них нежности. Я начинала думать, что единственный способ вырваться из родного дома — это просто сбежать. Я часто обдумывала свой побег. А потом вдруг… отца и матери больше нет…

И я свободна.

— Ну, что же, — сказала Аннабелинда. — Больше мы не будем вас жалеть.

— Это то, чего я хочу. Я чувствую себя свободной. Передо мной открывается новая жизнь. — Она повернулась ко мне. — Я должна благодарить за это вас. Не могу выразить словами, что значит для меня ваше обещание помочь мне.

— Это такой пустяк, — промолвила я.

— Я вижу, что для Андрэ это имеет огромное значение, — вмешалась мисс Каррутерс. Она повернулась к Андрэ. — Ну, моя милая, вы были с нами откровенны, и я восхищаюсь вами за это. Вы заставили меня задуматься над моими собственными проблемами.

В этот момент я подумала, что наша воспитательница очень сильно изменилась. Она сохранила обличье прежней грозной мисс Каррутерс, но из него выглянула новая женщина, такая же ранимая, как все мы.

— Учительница не может давать уроки до конца своих дней. Приходит время, когда надо остановиться, и тогда… что ее ждет? У меня есть кузина Мэри, которую можно назвать двойником тети Берты Андрэ. Я была единственным ребенком. Моя мать умерла вскоре после моего рождения, а мой отец умер, когда мне исполнилось восемь лет. Дядя Бертран, отец Мэри, брат моей матери, был обеспеченным человеком. Он мне очень помог материально. Я получила образование на его деньги, но он никогда не позволял мне забыть об этом. Он уже умер, но кузина Мэри — живое напоминание о моем долге. И она единственный человек, к которому я могу поехать. У меня нет другого дома. Я всегда с содроганием ждала начала каникул….

Я не могла поверить, что слушаю мисс Каррутерс, всегда такую грозную и неприступную.

— А теперь, — сказала Аннабелинда, — вы едете к ней… и школы, в которую вы бы вернулись, возможно, не существует.

— Ничего не поделаешь, такова жизнь. Остается только принимать то, что выпадает на нашу долю.

Думаю, что мисс Каррутерс уже пожалела о своей откровенности, а я почувствовала нежность к этой новой ипостаси нашей строгой учительницы, немыслимой в школе.

Потом я рассказала о себе.

— У меня было очень счастливое детство, — сказала я. — Мой отец — член парламента. Но его часто не бывает дома. Когда мы в Лондоне, он занят работой в палатах парламента, а когда мы в деревне, — делами, связанными с избирателями. Мы с мамой всю жизнь были очень близки. Она самый отзывчивый человек из всех, кого я знаю.

— Какая вы счастливая! — сказала Андрэ.

— Я всегда знала это. Я думаю, что таким удивительным человеком маму сделала ужасная трагедия, пережитая в юности. Ее отца, которого она очень любила, застрелили на ее глазах. Она прощалась с ним, когда он садился в экипаж, отправляясь в парламент. Она видела человека, который сделал это, и того осудили на основании ее показаний. Он был ирландским террористом, и это имело какое-то отношение к биллю о самоуправлении мистера Глад стона, против которого выступал мой дедушка. Матушке потребовалось длительное время, чтобы пережить это. Она вышла замуж, и замужество оказалось неудачным, но, в конце концов, она встретила моего отца.

— И теперь они счастливы, — добавила Аннабелинда.

— Да, — сказала я. — Они всегда любили друг друга, но ужасные вещи происходили не только с мамой, но и с отцом тоже. Он пропал без вести.

Считали, что он мертв. Это целая история.

— Расскажите ее нам, — сказала Андрэ.

— На самом деле я не знаю, что произошло. Об этом они почти не говорят. Но моя мама вышла замуж за того, другого человека, когда отца считали мертвым. Я думаю, что когда-нибудь она расскажет мне об этом.

— Что за увлекательная жизнь у твоей матери, Люсинда… — съехидничала Аннабелинда.

— Увлекательная жизнь не всегда означает счастливую, — заметила мисс Каррутерс. — Со временем вы поймете, что бывают события, о которых можно забавно и занимательно рассказывать, но исключительно неприятные, когда они происходят.

— Теперь ваша очередь, — сказала Андрэ Аннабелинде.

— О, моя мама красавица. Одно время она жила в Австралии. Вернувшись в Англию, она вышла замуж за сэра Роберта Дэнвера. У меня также есть брат. Его назвали в честь отца Робертом. Он милый, но довольно скучный.

— Он не скучный, — запротестовала я. — Он просто… хороший.

— Ну ладно…

— Почему хороших людей надо называть скучными? — с горячностью вопросила я. — Я считаю, что они во много раз приятнее эгоистов. Роберт один из самых симпатичных людей, которых я знаю. Ты должна гордиться им, сказала я.

Аннабелинда усмехнулась.

— Роберт, — промолвила она, — очень любит Люсинду. Именно поэтому он ей так и нравится…

Прежде чем я успела ответить, Андрэ воскликнула:

— Наши рассказы сегодня похожи на исповедь.

Почему мы все стремимся обнажить свои души?

— Получилось довольно забавно, — сказала Аннабелинда. Она перехватила мой взгляд и широко улыбнулась. Она ничего не рассказала нам о себе.

Ее секреты были слишком опасными.

— Я знаю, в чем дело, — сказала мисс Каррутерс. — В неопределенности нашего положения. Мы сидим, слушая шум волн. Поднимается ветер. Сможем ли мы когда-нибудь уехать? Именно в подобные моменты люди чувствуют потребность излить свою душу, предстать перед миром такими, какие они на самом деле.

Я подумала, что в этом есть некоторая правда, но Аннабелинда никогда не покажет окружающим свои слабости.

В этот момент Эдуард проснулся и заплакал.

Андрэ немедленно успокоила его, а Аннабелинда сказала:

— Маркус что-нибудь организует. Скоро мы будем дома.

Мы провели еще одну ночь в гостинице, а рано утром сели на паром.

Я сидела на палубе в полумраке, держа Эдуарда на коленях. Рядом была Андрэ.

— Не знаю, что бы мы делали без вас, — сказала я ей. — Я совсем не знаю, как обращаться с малышами.