На физиономиях некоторых горожан появляются нехорошие ухмылки.
Шарлемань бдительно зыркает в их сторону, и лица мгновенно становятся серьёзными.
ИВАН: Блин, у меня голова кругом от всех этих дел. Никогда не думал, что быть президентом — это так сложно.
ШАРЛЕМАНЬ: Нам тоже сложно привыкнуть к новой жизни. Но мы стараемся. Правда, господа?
1-Й ГОРОЖАНИН: Да, мы оччччень стараемся.
ШАРЛЕМАНЬ: Очень хорошее «ч»! Вы молодцы, господа. Всегда веселы и счастливы, как пташки. Ну и летите себе. Живо!
Горожане уходят.
ШАРЛЕМАНЬ: Ну что ж, теперь можно заняться делами. Сначала о реформе финансовой системы. После ареста Главного казначея… сейчас его делами занимается комиссия по дедраконизации…
ИВАН: А что, он что-то украл?
ШАРЛЕМАНЬ: Наоборот. Его обвиняют в том, что он честно служил дракону. Если ему удастся доказать, что он что-нибудь украл, его отпустят. Как борца с тоталитаризмом. А так ему светит пожизненное заключение. Как пособнику кровавого режима.
ИВАН: Сложная всё-таки вещь демократия.
ШАРЛЕМАНЬ: Я сначала тоже не понимал, а теперь понял. Ничего сложного. Дура лекс, сед лекс. Фо ве пипл, он ве пипл, бай ве пипл. Ну и так далее. Значит, о делах. После ареста Главного казначея и введения системы currency board наша финансовая система значительно окрепла. У нас такой экономический рост цен! Все так взволнованы! Даже простые торговки подняли цены на молоко втрое. Простые женщины, а понимают: жить по-старому больше нельзя.
ИВАН (простодушно): Но ведь это же плохо, когда цены…
ШАРЛЕМАНЬ: Мы все сначала тоже так думали. Но эксперты из Международного Валютного Фонда нам всё объяснили. Если цена на национальные товары в условиях стабильной валютной системы повышается, это значит, что они конкурентоспособны и пользуются спросом. А наша валютная система стабильна. Теперь в её основе теперь лежит доллар, а не эти магические фанты, которые рисовали наши горе-маляры. Зато доллары рисуют международно признанные живописцы. Так что у нас всё в порядке.
ИВАН (простодушно): Но ведь дорого же всё!
ШАРЛЕМАНЬ: Надо привыкать. Мы теперь живём по тем законам, которые приняты во всём цивилизованном мире. Это только при драконе…
ИВАН (перебивая): Я тут слышал такую байду, что дракон жив.
ШАРЛЕМАНЬ: Надо сообщить в комиссию по дедраконизации. Они разберутся, кто тут распускает такие слухи.
ИВАН: Не, серьёзно. Что вроде бы его видели над городом, в этом, как его… боевом состоянии. С когтями, клыками, крыльями, ну и так далее. И что он нёс в лапах кота. И что…
ШАРЛЕМАНЬ: Какая грязная клевета. Наш несчастный котик героически погиб во время боя… Хотелось бы поставить ему памятник. Где-нибудь в скверике, рядом с монументом господину Ланцелоту. Может быть, вы выделите на это мероприятие небольшую сумму?
ИВАН (пытаясь изобразить заинтересованность): А как там идёт строительство монумента?
ШАРЛЕМАНЬ: Ах, но ведь прошла всего неделя с того счастливого дня, как вы уничтожили чудовище! В общем, процесс идёт. Мы уже получили необходимую сумму на возведение мемориального комплекса от международных кредитных организаций, прежде всего — от Всемирного Банка. Половина суммы, — та, что предназначается международным консультантам, — уже освоена. Так что можно считать, что дело уже сделано, остались чисто технические вопросы.
ИВАН: Что конкретно сделано?
ШАРЛЕМАНЬ: Например, на месте будущего монумента Ланцелоту воздвигнут временный памятный знак. Он удостоверяет то, что монумент действительно находится в процессе строительства. Кроме того, выписаны все необходимые бумаги, что подписью и приложением печати удостоверяется. Вы предъявите их любой международной комиссии в случае проверки, и все кончится отлично… Кстати, кто подписывал договор с "Майкрософтом"?
ИВАН: Я ничего не подписывал!
ШАРЛЕМАНЬ: Значит, Ланцелот. Чёрт побери, мы теперь обязаны отвечать по его обязательствам.
ИВАН: А почему обязаны?
ШАРЛЕМАНЬ: Вам не стоит в это вникать, господин президент.
Входит Эльза.
ЭЛЬЗА: Ваня, мне нужно поговорить с папашей. Шёл бы ты отсюда.
ИВАН(робко): Да-да, конечно. Я сейчас того… погуляю немножко.
Поспешно уходит, стараясь не смотреть на невесту.
ЭЛЬЗА: Парень, конечно, мудаковатый. Попал в эту историю, как кур в ощип. Может, не надо его заражать, а?
ШАРЛЕМАНЬ: Ты опять? Мы уже с тобой обо всём так хорошо, так подробно переговорили. Этот ублюдок стрелял в господина дракона. И, скорее всего, убил его.
ЭЛЬЗА: А если нет? Старик был крепким. Я слышала, что он просто дал дёру.
ШАРЛЕМАНЬ: Всё равно. Помоги мне убить хотя бы этого. Тебе это не сложно. Просто потрахайся с ним в своё удовольствие, и всё.
ЭЛЬЗА: Раньше ты таким не был.
ШАРЛЕМАНЬ: Не был. За эту неделю я научился ненавидеть.
ЭЛЬЗА: Кого?
ШАРЛЕМАНЬ: Их всех.
ЭЛЬЗА: Мне всё равно.
ШАРЛЕМАНЬ: Надо будет потихоньку готовиться к избирательной компании. Когда этот ублюдок подохнет, я стану президентом. Я уже провентилировал этот вопрос с большими парнями наверху.
ЭЛЬЗА: А если вернётся дракон?
ШАРЛЕМАНЬ: Он не вернётся.
ЭЛЬЗА: Почему?
ШАРЛЕМАНЬ: А зачем? Я хорошо знал господина дракона — всё-таки я был его архивариусом. Он не фанатик и не гуманист. Он просто свил себе уютное гнездо. Так получилось, что рядом с ним жили мы. И он облагодетельствовал нас — глупых, подлых, несчастных. И хорошо с нами обращался. Теперь он совьёт гнездо в другом месте, куда ещё не добрались эти, с танками и микрофонами. Вообще говоря, люди не имеют права править людьми. В этом есть что-то противоестественное. Людьми должны править драконы… Ладно, замяли. У тебя сегодня свадьба, а ты в таком виде!
ЭЛЬЗА: Я выпью таблетки. На час-другой этого хватит.
ШАРЛЕМАНЬ: Да, ещё… Когда будешь трахаться, не забудь о главном. Изображай дикую страсть, доченька. Кусайся и царапайся, как кошка. Иначе он может остаться здоровеньким, а это будет очень обидно.
ЭЛЬЗА: Как скажешь, папа.
ШАРЛЕМАНЬ: Ну всё. Иди.
Эльза, пошатываясь, бредёт к краю сцены, и падает, не дойдя двух шагов. В этот момент вступает оркестр: исполняется "Свабедный Марш" Мендельсона.
Под звуки свадебного марша Эльза приподнимается, встаёт на четвереньки, и ползёт за кулисы. Белое платье волочится по сцене.
Опускается занавес. На нём — огромный логотип фирмы «Майкрософт». Оркестр продолжает играть — всё громче и громче.
