— Но все четверо теперь, должно быть, на осаде Ла-Рошели?

— Я сама так думала, но письмо, которое госпожа Бонасье получила от супруги коннетабля и имела неосторожность показать мне, заставляет меня предположить, что все четверо, напротив, сейчас в дороге и явятся сюда, чтобы увезти ее.

— Черт возьми, что же делать?

— Что приказал вам кардинал относительно меня?

— Получить ваши донесения, письменные или словесные, и вернуться на почтовых; а когда он будет осведомлен обо всем, что вы сделали, он решит, как вам дальше поступать.

— Так я должна остаться здесь?

— Здесь или где-нибудь поблизости.

— Вы не можете увезти меня с собой?

— Нет, мне дано точное приказание. В окрестностях лагеря вас могут узнать, а ваше присутствие, сами понимаете, будет бросать тень на его высокопреосвященство.

— Ну что ж, придется мне ждать здесь или где-нибудь поблизости.

— Только скажите мне заранее, где вы будете ожидать известий от кардинала, чтобы я всегда знал, где вас найти.

— Послушайте, я, вероятно, не смогу остаться здесь…

— Почему?

— Вы забываете, что с минуты на минуту сюда могут приехать мои враги.

— Это правда. Но в таком случае эта юная особа улизнет от его высокопреосвященства?

— Ну нет! — ответила Анна с присущей только ей улыбкой. — Вы забываете, что я ее лучший друг.

— Да, это правда! Итак, я могу сказать кардиналу относительно этой женщины…

— …что он может быть спокоен.

— И это все?

— Он поймет, что это означает.

— Он догадается. А что же мне теперь делать?

— Немедленно ехать обратно. По-моему, известия, которые вы доставите кардиналу, стоят того, чтобы поспешить.

— Моя коляска сломалась, когда я въезжал в Лилье.

— Чудесно!

— Как так — чудесно?

— Да так, ваша коляска нужна мне.

— А как же я в таком случае доберусь?

— Верхом. Скачите во весь опор.

— Хорошо вам это говорить! А каково мне будет проскакать сто восемьдесят лье?!

— Пустяки! — сказала Анна с великолепной небрежностью бывалой наездницы, которая, при том, последнее время ездила исключительно в экипажах.

— Ну, так и быть. А дальше?

— Дальше: когда вы будете проезжать через Лилье, вы пошлете мне коляску и прикажете вашему слуге, чтобы он был в моем распоряжении.

— Хорошо.

— У вас, конечно, есть с собой какой-нибудь приказ кардинала?

— У меня есть письменное полномочие действовать по своему усмотрению.

— Вы предъявите его настоятельнице и скажете, что сегодня или завтра за мной приедут и что мне велено отправиться с тем лицом, которое явится от вашего имени.

— Отлично!

— Не забудьте резко отозваться обо мне в разговоре с настоятельницей.

— Зачем это?

— Я жертва кардинала. Мне необходимо внушить доверие этой простушке Констанции Бонасье.

— Совершенно справедливо! А теперь, пожалуйста, потрудитесь составить донесение обо всем, что произошло.

— Я ведь вам рассказала то, что случилось. У вас хорошая память: повторите все, что я вам говорила, а бумага может потеряться.

— Вы правы. Только бы мне знать, где потом найти вас, чтобы не рыскать напрасно по окрестностям…

— Верно. Подождите-ка…

— Дать вам карту?

— О, я ведь прекрасно знаю эти места!

— Вы? А когда же вы бывали здесь?

— Я здесь воспитывалась! — воскликнула Анна, только в эту минуту поняв, как близко она оказалась к печальным воспоминаниям юности. Горло ей перехватило, и она вынуждена была дрожащей рукой взять со столика стакан воды. Только выпив его и помолчав немного, она смогла прийти в себя и в достаточной степени успокоиться. Рошфор молча, кое-что понимая, следил за ней.

— Так этот монастырь неподалеку?

— Да. Как видите, и монастырское воспитание может когда-нибудь пригодиться.

— Итак, где вы будете меня ждать?

— Дайте минутку подумать… Да вот где: в Армантьере.

— А что это такое — Армантьер?

— Небольшой городок на реке Лис. Мне стоит только переправиться через реку, и я буду в чужом государстве.

— Превосходно! Но, разумеется, вы переправитесь только в случае опасности?

— Разумеется.

— А если это случится, как я узнаю, где вы?

— Вам не нужен ваш лакей?

— Нет.

— Он надежен?

— Вполне. Он человек испытанный.

— Отдайте его мне. Никто его не знает, я его оставлю в том месте, откуда уеду, и он проводит вас туда, где я буду.

— Так вы говорите, что будете ждать меня в Армантьере?

— Да, в Армантьере.

— Напишите мне это название на клочке бумаги, а то я боюсь, что забуду. Ведь в названии города нет ничего порочащего, не так ли?

— Как знать… Ну, так и быть, я готова бросить тень на свое доброе имя[! — согласилась миледи с лукавой улыбкой и написала название.

— Хорошо! — сказал Рошфор, взял листок из рук миледи, сложил его и засунул за подкладку своей шляпы. — Впрочем, будьте спокойны: если даже я потеряю эту бумагу, то поступлю, как делают дети — всю дорогу буду твердить это название. Ну, как будто все?

— Кажется, да.

— Вспомним хорошенько: Бекингэм убит или тяжело ранен… Ваш разговор с кардиналом подслушан четырьмя мушкетерами… Лорд Винтер был предупрежден о вашем приезде в Портсмут… Д'Артаньяна и Атоса в Бастилию… Арамис — любовник госпожи де Шеврез… Портос — фат… Госпожа Бонасье найдена… Послать вам как можно скорее коляску… Предоставить моего лакея в ваше распоряжение… Изобразить вас жертвой кардинала, чтобы у настоятельницы не возникло никаких подозрений… Армантьер на берегу Лиса… Так?

— Право, у вас чудесная память, дорогой шевалье! Кстати, прибавьте еще кое-что.

— Что же?

— Я видела славный лес, который, по-видимому, примыкает к монастырскому саду. Скажите настоятельнице, что мне позволено гулять в этом лесу. Как знать… Может быть, мне понадобится уйти с заднего крыльца.

— Вы обо всем позаботились!

— А вы забыли еще одно…

— Что же еще?

— Спросить меня, не нужно ли мне денег.

— Да. Правда. Сколько вам дать?

— Все золото, какое у вас найдется.

— У меня около пятисот пистолей.

— И у меня столько же. Имея тысячу пистолей, можно выйти из любого положения. Выкладывайте все, что у вас в карманах.

— Извольте.

— Хорошо. Когда вы едете?

— Через час. Я только наскоро пообедаю, а тем временем кто-нибудь сходит за почтовой лошадью.

— Отлично! Прощайте шевалье!

— Прощайте, графиня!

— Засвидетельствуйте мое почтение кардиналу.

— А вы — мое почтение сатане.

Миледи и Рошфор обменялись по-дружески лукавыми улыбками, граф нежно поцеловал руку Анны и вышел.

Час спустя Рошфор галопом умчался обратно; пять часов спустя он проехал через Аррас. Выезжая с постоялого двора, он обронил записку с названием городка, и эта оплошность привела к необычайным последствиям.

Как только Рошфор вышел, Констанция вернулась в комнату и увидела, что миледи радостно улыбается.

— Ну вот, то, что вы опасались, случилось, — заговорила молодая женщина, — сегодня вечером иди завтра кардинал пришлет за вами.

— Кто вам это сказал, дитя мое? — спросила миледи.

— Я об этом слышала из уст самого гонца.

— Подойдите и сядьте тут, возле меня, — предложила миледи.

— Извольте.

— Подождите, я посмотрю, не подслушивает ли нас кто-нибудь.

— К чему все эти предосторожности?

— Вы сейчас узнаете.

Миледи встала, подошла к двери, открыла ее, выглянула в коридор, потом опять уселась рядом с Констанцией и спросила:

— Значит, он хорошо сыграл свою роль?

— Кто это?

— Тот, кто представился настоятельнице как посланец кардинала.

— Так он только играл роль?

— Да, дитя мое.

— Так, значит, этот человек не…

— Этот человек, — сказала миледи, понизив голос и едва не запнувшись, — мой брат.

— Ваш брат? — вскричала госпожа Бонасье.