Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, взволновало ее до слез.

— Ты никогда меня не потеряешь, — заверила она. — Через несколько часов мы поженимся и вместе проведем всю оставшуюся жизнь.

— Я знаю, Ана, но мне всегда приходилось дорого платить судьбе за все. Я столького в жизни лишился, что ты не должна осуждать меня за мои опасения потерять тебя. Я не усну, пока мы не повенчаемся.

— Это значит, что тебе следует спать со мной. У тебя станет легче на душе, и мы оба отдохнем.

Она увлекла его к постели. Джад рассмеялся, но в смехе его звучало беспокойство.

— В твоей постели спать я уже никак не смогу, даже с моим раненым плечом.

— Ну конечно, — кокетливо прощебетала она, заставляя его опуститься на кровать. — На это я и рассчитываю.

Присев рядом с ним, она начала расстегивать на нем рубашку.

— Так что если вы передумали, мистер Девлин, так и скажите. Потому что, когда я вас раздену, вам уже никуда не деться.

— Но твои родители? Что они скажут, если обнаружат меня здесь?

Диана осторожно стянула с него рубашку и бросила ее в ноги кровати.

— Ты же слышал и видел мою маму? Я унаследовала от родителей свою пылкую натуру. Они едва ли вправе осуждать меня за желание быть с моим любимым.

— Это правда, но у твоего отца нашлись бы возражения…

Диана сбросила рубашку и стояла перед ним обнаженная.

— Милосердное небо, но ты воплощенное искушение! Ты отдаешь себе отчет в том, что ты со мной делаешь?

— О да. Полностью, и это меня приводит в восторг. Очень приятно видеть, как ты счастлив быть со мной.

— Лукавое создание! Ты разыгрываешь соблазнительницу, чтобы заставить меня забыть мои опасения, ведь так?

— Ну конечно. И, по-моему, мне это удается.

— Слишком хорошо удается. Но мы должны быть осторожны. Если я стану двигаться чересчур энергично, моя рана может снова начать кровоточить.

Диана озабоченно нахмурилась.

— Я об этом не подумала. Но ведь должен быть способ избежать этого.

Глядя на его великолепное нагое тело, она решилась:

— На этот раз я обо всем позабочусь.

— Лучше уж мы оба постараемся.

От его прикосновения к ее груди Диана вздрогнула и застонала.

Джад, сев в постели, с тревогой взглянул на нее.

— Прости, любимая. Я сделал тебе больно?

— Нет. Просто моя грудь стала очень чувствительна.

Джад любовался ею в дрожащем свете свечи.

— Твоя грудь так прекрасна. Она немного набухла, а соски потемнели и стали темно-розовыми.

Его прикосновения понемногу становились для нее мучительной сладкой пыткой.

— Поцелуй мою грудь, Джад. Я хочу ощутить твои губы, исцеляющие мою боль.

Джад с готовностью исполнил ее желание. Диана одновременно сгорала и содрогалась. Его руки спускались все ниже, и чем ближе он был к таинственным глубинам ее тела, тем громче становились ее стоны чувственного восторга. Погружаясь в нежную пленительную тьму, Джад тоже издал стон, стон невыразимого наслаждения. Диана оказалась хорошей ученицей. Выгибаясь, она умело вошла в ритм его движений. Дыхание ее стало прерывистым. Со всей накопившейся в ней страстью она впилась губами в шею Джада.

— С возвращением, любимый!

— Это было чудесно! — Диана прижалась к Джаду, прикрывая их обоих одеялом. — Судя по блаженной улыбке на твоей сонной физиономии, я рискну предположить, что наша любовь тебе не повредила.

Не открывая глаз, Джад вздохнул.

— Не жалуюсь. Ты была изумительна, дорогая. Диана поцеловала его.

— Благодарю тебя. Надо сказать, это все потому, что у меня был такой хороший учитель.

Она прикоснулась к его перевязанному плечу.

— Прежде чем потушить свечи, я должна перевязать тебя. Мазь вон там на столе.

— Забудь о ней и вернись на свое место в моих объятьях. Утром ты этим займешься. А сейчас я хочу только спать.

— Ну тогда не упрекай меня, если твоя рана… Ее прервал стук в дверь. Раздался знакомый голос.

— Ана, можно войти? Мне нужно с тобой поговорить.

— Это мама! — ахнула в испуге Диана. — Она не должна увидеть тебя здесь. Тебе нужно спрятаться.

Окончательно проснувшийся Джад оглянулся по сторонам.

— А где мои вещи? Диана накинула рубашку.

— Не знаю.

— Может быть, мне в шкаф залезть, пока она не уйдет?

Кэтрин подергала ручку двери.

— Ана, дверь заперта. У тебя все в порядке?

— Да, мама. Там замок заело. Я сейчас открою.

Она бросила Джаду простыню.

— Завернись и спрячься под кроватью.

— Под кроватью? Но, Ана… Диана остановила поток его возражений поцелуем.

— Ну же, давай.

Джад неохотно повиновался. Когда он скрылся из вида, она открыла дверь.

— Прости, что я заставила тебя ждать, мама. Я зачиталась и заснула.

Вошла Кэтрин в зеленом бархатном халате.

— Чтение очень успокаивает. Я часто сама читаю на ночь. Я хотела бы с тобой поговорить. Нам нужно кое-что обсудить, прежде чем ты уснешь.

— Конечно, мама. Не пойти ли нам в гостиную? Там было бы удобнее.

Графиня покачала головой:

— Зачем? Давай сядем на кровать, как мы это делали, когда ты была маленькая.

Диана затаила дыхание, когда мать подошла к кровати, не заметив валявшиеся на полу брюки Джада. Она проворно затолкала их ногой под кровать. Кэтрин рассматривала лежавшую на столе книгу.

— Читаешь Шекспира, Ана? Я думала, один Эрик его любит.

— Мне тоже его пьесы нравятся. «Сон в летнюю ночь» я больше всего люблю.

— Вот как? Почему тогда книга открыта на «Юлии Цезаре»? Впрочем, это неважно. Садись. Я думаю, тебя очень удивят мои новости.

Диана покорно села, надеясь, что мать скоро удалится.

— Что это за новости, которые не могли подождать до утра?

— Я думала, тебе будет интересно узнать, что Баркли Ивенстон попал в скверную историю в Лондоне.

— А что он сделал? Пытался принудить к замужеству еще одну богатую наследницу?

— Мне очень жаль, что нас не было, когда эта скотина напал на тебя. Как только мы об этом узнали, мы с отцом направились к нему. Я его хотела насадить на вертел и поджарить за его выходку с тобой, но мне не довелось. Баркли Ивенстон исчез.

— Исчез? — рассмеялась Диана. — Скорее всего, скрывается у себя в усадьбе или путешествует на континенте с кем-либо из своих состоятельных друзей вроде барона Монтроза.

— Я бы не была так уверена. После скандала, который маркиз Ренвик учинил два месяца назад, никто в обществе не захочет иметь с ним ничего общего. Даже Монтроз и его компания отреклись от него, когда узнали все.

— Вот теперь я действительно заинтригована, мама. О каком скандале ты говоришь?

— Видишь ли, никто, очевидно, не знал, что Баркли Ивенстон вел двойную жизнь. Маркиз Ренвик был в то же время еще и владельцем притона под названием «Утехи сатаны».

— Там он на меня и напал! Я никогда не думала, что он хозяин этого заведения.

Кэтрин взбила подушки на кровати и откинулась на них.

— И никто этого не знал. Все так бы и осталось тайной, если бы им не овладела жадность и его бы не поймал на шулерстве один из посетителей его заведения.

— Кто же стал его жертвой на этот раз?

— Принц баварский Рэндольф, крестник короля.

Диана ахнула, Кэтрин усмехнулась.

— Очевидно, принц хотел увидеть, как выглядит английский притон. Он вышел из дворца в простой одежде, но со своей охраной. Когда Ивенстон увидел молодого человека с увесистым кошельком за карточным столом, он постарался лишить его этих денег. Но, видно, плохо старался. Принц Рэндольф увидел, как он подменил карту, и уличил его. Конечно, Ивенстон все отрицал. Последовала ссора и драка. Вызвали блюстителей порядка, и многих арестовали, включая…

— Принца Рэндольфа? — хихикнула Диана.

— Вот именно. Принц с подбитым глазом и тремя сломанными ребрами провел ночь в подвале с мошенниками и преступниками. Его величество был ужасно разгневан, узнав, какому обращению подвергся его любимый крестник, и приказал расследовать все происходящее в «Утехах сатаны». В результате тщательно скрываемый секрет Ивенстона выплыл наружу, и это стало концом его общественной жизни. Никто в свете не рискнет навлечь на себя королевский гнев, общаясь с ним.