Кивком приветствуя Стивена, Джастин отступил на шаг с недоуменным видом.

— Нет, Виктория дома, укладывается. Завтра мы едем в Сассекс. У меня здесь встреча с одним из управляющих Таттерсолла по поводу нового клиента, которого он мне рекомендовал. Но уж если кому и следует удивляться, так это мне, Диана. Я думал, ты отплыла со всеми вчера утром.

Диана слегка повела плечом.

— Папа настаивал, чтобы я поехала с ними, но мама сжалилась надо мной и позволила мне остаться у бабушки Ванессы.

— А разве Ванесса не собирается на несколько недель в Бат? На днях Виктория говорила мне, что она всегда проводит май и июнь у кузины Мод в Бате.

Диана улыбалась, тщательно придумывая, что бы ответить. Мама и папа, озабоченные дуэлью Джеймса, упустили из вида это обстоятельство. А вот тетушка Виктория всегда все помнит!

— Бабушка ничего не говорила ни о какой поездке, дядя Джастин. Может быть, в этом году она никуда не едет?

Джастин приподнял светлую бровь:

— Вот как? Тогда почему она хотела узнать у Виктории имя нашего слесаря? Ванесса сказала, что хочет сделать новые замки на сундуках перед поездкой.

— Да? Я… я право же не знаю. Я спрошу ее.

Джастин кивнул:

— Спроси, спроси. Твои родители, вероятно, забыли о ее ежегодном путешествии. Сомневаюсь, чтобы они оставили тебя одну в вашем большом доме без всякого присмотра.

Диана выкатила глаза.

— С тридцатью-то слугами? Едва ли это называется одну. К тому же, дядя Джастин, мне двадцать один год, и я вполне самостоятельна. Я не нуждаюсь в опеке.

— Все это мне известно, Ана, но следует все же соблюдать приличия. Молодая незамужняя особа твоего положения просто не может жить одна. Ты рискуешь погубить свою репутацию. К тому же твоя мать, с ее отношением к светским обычаям, этого бы не одобрила.

Диана отлично знала причину озабоченности матери светскими приличиями. Разлученная с семьей в младенчестве, леди Кэтрин воспитывалась в доме известного ирландского пирата и сама стала чем-то вроде разбойницы. Под именем Леди Кэт[1] она прославилась как контрабандистка и пиратка. Но когда она влюбилась в английского лорда и воссоединилась со своей семьей, она немало потрудилась, чтобы скрыть свое сомнительное прошлое. Стараясь не привлекать излишнего внимания к себе и своей семье, она заставляла своих детей повиноваться законам света.

— Я знаю, вы правы, дядя Джастин. Но все-таки это несправедливо, что я должна подчиняться правилам, придуманным кучкой зловредных старух.

Усмехаясь, Джастин обнял ее за плечи:

— Мне очень жаль, Ана, но такова плата за право принадлежать к аристократии здесь, в Англии.

— Хотела бы я родиться американкой, как вы, — заявила Диана. — Уж, наверно, у вас в Виргинии нет таких угнетающих правил в высшем свете.

— Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Ана. Но в каждом обществе есть свои законы и правила поведения. Так уж заведено. Хотя должен признать, что здесь, в Англии, они строже, чем…

Внезапно их внимание привлек крик и суета возле стойла, где огромный мощный гнедой с ржаньем и фырканьем взвился на дыбы. Кожа его блестела, как пламенеющий янтарь. Молодой грум, почти мальчишка, лежал на земле в нескольких дюймах от грозных копыт.

— Дьявольщина, — бормотал Джастин, пробираясь к стойлу с Дианой и Стивеном. — Я никогда не слышал, чтобы Тор отличался буйным нравом. Что могло его так взволновать?

— Быть может, грум его случайно чем-то встревожил, — предположила Диана, с трудом поспевая за дядей.

— Диана, ты эту лошадь хотела купить? — встревожено спросил Стивен. — Понять не могу, зачем тебе этот дикарь. Посмотри, чего стоит конюхам унять это бешеное животное.

— Он не бешеный, — сердито возразила она. — Он просто горячий.

— Ничего себе горячий! Он неуправляемый и мог убить кого-нибудь. С ним и дюжина грумов не справятся. Видишь, как все они от него шарахаются. По моему мнению, Диана, купить такую лошадь было бы ужасной ошибкой.

— Но твоего мнения никто не спрашивает, Стивен, так что можешь оставить его при себе.

Подойдя к толпе мужчин перед стойлом, Диана приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть происходящее. Как заметил Стивен, конюхи в страхе отскочили от вздыбившейся лошади. В стойле из людей находился только поверженный грум, лежащий без сознания.

— Боже! — ахнула Диана. — И почему они все застыли, вытаращив глаза? Неужели никто не поможет мальчику?

Джастин вручил ей свою шляпу и начал снимать сюртук:

— Подержи, Ана. Я проберусь среди этих идиотов и посмотрю, что я смогу сделать.

В этот момент темноволосый молодой человек перелез через ограду. Подняв руки, он медленно двинулся навстречу жеребцу. Узнав его, Джастин улыбнулся с облегчением.

— Слава богу, Девлин еще здесь. Если кто-то и сможет успокоить Тора, так это он.

Диана узнала в высоком молодом человеке собеседника дяди, с которым она видела его несколько минут назад.

— Кто он, дядя Джастин?

— Его зовут Джад Девлин. Полгода назад я нанял его к себе в Вестлейк тренером. У него особый дар обращаться с лошадьми. Посмотри, как он приближается к Тору, раскинув руки и с открытыми ладонями. Он показывает, что у него нет ни оружия, ни веревки. Видишь, как лошадь успокаивается?

Так оно и было. Тор уже не вставал на дыбы. Немного отступив, он не сводил глаз с приближавшегося человека.

Диана недоверчиво покачала головой:

— Я ничего не понимаю, дядя Джастин. Почему Тор не бросается на него, как на других?

— Дело в его голосе. Не спрашивай меня, как ему это удается, но я видел, как его мягкий голос успокаивал испуганных или взбешенных лошадей. Когда моя кобыла Эбони никак не могла разродиться, с ней сладу не было, так она билась о стенки стойла. Я боялся, что она сломает ногу и ее придется прикончить. Джад вошел в стойло и, слегка похлопывая ее по холке и нашептывая что-то, успокоил. Она стала у него смирной, как овечка, и мы смогли ей помочь. А в прошлом месяце к нам на пастбище забрел соседский бык, и Девлин…

В то время как Джастин рассказывал ей случаи, где проявились необычные способности Джада Девлина, внимание Дианы было приковано к драме, разворачивавшейся у нее на глазах. Хотя шел он медленно, походка Девлина была твердой и уверенной. Тор начал жадно втягивать ноздрями воздух и перестал бить копытом. Наконец, остановившись на расстоянии протянутой руки от жеребца, Джад погладил его по носу. Диана затаила дыхание. Джад подошел еще ближе и прижался щекой к голове лошади. Вместо того чтобы отпрянуть, Тор повел ушами и наклонил голову, словно прислушивался к тому, что говорил ему человек.

Диана была поражена увиденным.

«Способность так успокаивать животных — вот что помогло бы мне в работе с лошадьми, — думала она. — Я должна познакомиться с этим человеком и узнать, не сможет ли он научить меня, как это делается. — На губах ее заиграла легкая улыбка. — Не хитри сама с собой, Диана. Даже не будь у него этой замечательной особенности, ты все равно хотела бы с ним познакомиться».

Голос Джастина нарушил ее размышления:

— …он так ненавидит и презирает британскую аристократию, что просто удивительно, как он согласился работать у меня.

Диана повернулась к нему:

— Что вы этим хотите сказать?

— Девлин — ирландец. Я не знаю всех подробностей, но, по-видимому, его семья потеряла все свои владения и титулы во время стычек с англичанами сто лет назад. Он согласился работать у меня в Вестлейке, так как думал, что я американец. Его дед когда-то работал у нас в Виргинии. Когда Девлин узнал, что я унаследовал титул от дальнего родственника, которого никогда в глаза не видел, мы уже подружились с ним и он простил мне мою принадлежность к «ним».

— К «ним»? — переспросила Диана. — Вы сказали это так, словно быть лордом — это что-то вроде страшной болезни.

— Так выразился Девлин, а не я, — усмехнулся Джастин. — Хотел бы я смягчить его неприязнь к аристократии. Месяц назад, когда в Вестлейк приезжал герцог Саффокский с дочерью, чтобы купить ей в подарок на день рождения лошадь, Девлин мне всю сделку чуть не расстроил своей откровенной недоброжелательностью.