Анжела коснулась ее руки:

— Ана, в чем дело? Я болтаю как сорока, а ты ушла в себя, в свой собственный мир. Судя по твоему грустному лицу, это, должно быть, не очень приятное место. Ты расстроена размолвкой с Джадом?

Диана покачала головой:

— Да нет. Я просто поняла, что глупо было даже думать о том, что между нами что-то может быть.

С его предубеждениями мы с самого начала были обречены.

— Но вы такая красивая пара, и у вас столько общего, — возразила Анжела. — У меня было такое чувство, что вы созданы друг для друга.

— Как ты и твой замечательный Джордж? — Диана обняла кузину. — Мне жаль разочаровывать тебя, но нам с Джадом не по пути.

— Но я хотела, чтобы ты влюбилась и была счастлива, Ана, — сказала Анжела досадливым тоном.

Диана улыбнулась:

— Когда-нибудь это случится, но не с Джадом Девлином. Кроме того, у меня есть кое-какие дела поважнее.

— Могу я тебе помочь? — снова оживилась Анжела.

В надежде отвлечь кузину Диана взяла ее под руку, и они направились к дому.

— Я благодарна тебе за твое предложение, но я и сама справлюсь. А теперь надо помочь тебе уложиться и подготовиться к путешествию, пока твой замечательный Джордж не потерял терпение и не уехал без тебя.

— А как же Тор? Разве ты не собиралась заняться им сегодня?

Диана оглянулась и увидела стоявшего в дверях конюшни Джада.

— Собиралась, но передумала. Я еще вернусь к нему, когда ты уедешь.

«Надеюсь только, — подумала она, — что к тому времени Джад будет слишком занят другими делами, чтобы обращать на меня внимание».

Когда обе женщины скрылись из вида, Джад вернулся в конюшню. Войдя в стойло Тора, он схватил его за узду и заставил прекратить нервно бить копытом. Притянув к себе голову жеребца, он тихо зашептал успокаивающим тоном:

— Твоя хозяйка — упрямица, и ее не переубедишь. Но она много значит для меня, и я тебя предупреждаю по-хорошему, Тор, смотри не навреди ей, не то клянусь всем святым, я всажу тебе пулю между глаз. Понял меня, приятель?

Тор с минуту смотрел на него, затем наклонил голову, выражая согласие. Со стороны его поведение походило на трюк с дрессированным животным. Джад с детства умел с ними общаться. Он мог успокоить испуганную лошадь или усмирить рассвирепевшее животное одним только звуком своего голоса. Джад сам не знал, каким образом это у него получалось и откуда у него такие способности, но он и не задавался такими вопросами. Этот дар способствовал его успеху в качестве тренера и приносил ему хороший доход.

Усмехаясь, он потрепал Тора по голове:

— Ну смотри у меня, приятель. Я на тебя надеюсь.

За спиной Джада остановился Альберт Перн, грум, в чьи обязанности входило чистить конюшни.

— Простите, мистер Девлин, я не ожидал вас здесь застать. Я думал, вы заняты с Тором и мисс Аной.

— Я и был занят, но возникло еще кое-что.

Джад вышел из стойла и закрыл дверцу. Его все еще тревожила безопасность Аны. При виде Альберта ему вдруг пришла мысль, как помочь делу.

— Альберт, у меня к тебе поручение. Утром нам доставят нескольких кобыл, которыми мне придется заняться, так что у меня не будет возможности работать с мисс Аной и ее лошадью. Я хочу, чтобы ты за это взялся.

Шестнадцатилетний Альберт радостно вспыхнул.

— Но, мистер Девлин, вы думаете мне это по силам?

Джад похлопал его по спине:

— Ты уже многому у меня научился. Если бы я не считал тебя пригодным для такой работы, я бы тебе ее не предложил. Но если ты желаешь навсегда оставаться грумом…

— Нет, нет, мистер Девлин, — перебил его Альберт, — я за честь почту работать с мисс Аной и Тором. Моя мечта — хоть наполовину походить на вас.

— Никогда не довольствуйся половинами, — шутливо предостерег его Джад. — Или все, или ничего. Ты отлично справишься, парень, я в тебя верю.

— Спасибо, сэр. Вы еще будете мной гордиться, вот увидите.

Дав указания Альберту, Джад направился к себе. Помимо приличного жалованья, ему, как управляющему, полагался уютный четырехкомнатный коттедж. Дом был прекрасно меблирован и окружен высокой живой изгородью, предоставлявшей его обитателю возможность скрываться от посторонних взоров. Войдя в комнату для гостей, которую он приспособил себе под кабинет, Джад сел за стол и опустил голову на руки.

Судьба жестока, подумал он. В Ане было все, что он надеялся когда-либо обрести в спутнице жизни. Высокая, стройная, настоящая женщина, не тепличный цветок, которых предпочитает большинство мужчин. Ана создана для него. Поцелуй только усилил в нем влечение к ней, обострил его желание. Но этому желанию суждено было остаться несбыточным.

Когда их только представили друг другу, мысль о романе сразу пришла ему в голову. Так, ничего серьезного, никаких взаимных обязательств. Но все изменилось, как только он ближе узнал ее. При всей ее вызывающей красоте и дерзкой независимости, Ана оставалась чистым, невинным созданием, глубоко тронувшим его сердце. Такую женщину не бросают после короткой интрижки. Ана — это навсегда.

Сегодня, когда он пытался объяснить ей, почему недостоин ее внимания, он сослался на ее дядю. Но она отказалась его слушать и потребовала сказать ей правду. У него было сильное искушение именно так и поступить.

Да, но что бы сказала Ана, если бы узнала, что он изгнанник и за его голову назначена награда? Поддержала бы или передала властям? Почувствовав усталость, Джад откинулся на спинку кресла и вздохнул. Почти десять лет тяготеет над ним поступок, совершенный им во имя мести. Возмездие-то было сладко, но цена оказалась слишком высока. Его изгнали из отечества, и свой родной дом он мог видеть только во сне. Все, что связывало его с родными, — это редкие письма от матери. Одиночество и раскаяние стали его постоянными спутниками. Несправедливость всего этого угнетала, но винить ему было некого, кроме себя самого.

«Я попал в эту историю по собственному недомыслию и должен нести свой крест. Ради нас обоих я должен избегать Ану. Она, быть может, меня возненавидит, но она заслуживает кого-то получше, чем осужденный убийца, какие бы чувства я к ней ни испытывал».

Неделей позже Диана вернулась к себе в крайнем раздражении. Желая остаться одна, она отослала Тилли спать и села за туалетный столик расчесать волосы.

— Нет, какова наглость этого человека! — бормотала она, беря в руки щетку. — Флиртует с горничной под самым моим носом! Со мной весь вечер ни слова не сказал, увиваясь за этой белобрысой потаскушкой.

— А что такое «потаскушка», Ана?

Уронив щетку, Диана стремительно повернулась и увидела своего юного кузена Майкла, улыбавшегося ей из-под кровати, где он прятался.

— Майкл Эндрю Прескотт, вылезай сию минуту! Ты меня чуть до смерти не напугал!

Майкл поднялся, смущенно улыбаясь. Его светлые волосы были взлохмачены. Одет он был в шерстяной халат и шлепанцы.

— Прости, Ана. Я просто хотел повидаться с тобой. У тебя на меня теперь совсем не осталось времени.

Диана притворно нахмурилась, укоризненно покачивая головой:

— Упрекая меня, ты все равно не оправдаешь свои проделки.

— Клянусь тебе, я не хотел тебя напугать. Анжела уехала, а Мэтью еще долго не приедет, мне и поговорить не с кем.

— Ну ладно, ладно, — вздохнула Диана. — Только не бери себе в привычку…

Майкл, бросившись ей на шею, прервал ее наставительную тираду.

— Спасибо, Ана! Я так и знал, что ты меня поймешь.

Высвободившись из его объятий, она пригладила ему волосы.

— Ну ты и вырос, Майкл. Может быть, ты уже теперь слишком взрослый, чтобы польститься на мятные леденцы?

— Обожаю мятные леденцы!

Диана, смеясь, указала на столик у кровати:

— Возьми там в банке. Но только немного. Твоей маме не нравится, когда ты наедаешься сладкого на ночь.

— Я знаю.

Майкл взял банку и уселся на постель. Болтая ногами, он достал самый большой леденец и засунул его в рот.