После освобождения в 1921–1922 годах Сибири, Забайкалья и Приморья руководство советской военной разведки обратило пристальное внимание на положение в Китае и особенно в его северных территориях. Связано это было с тем, что в Маньчжурию, находившуюся под контролем генерала Чжан Цзолиня, бежало множество русских эмигрантов, воевавших против Красной Армии. Многие из них, как, например, атаманы Б. Анненков, А. Дутов и Г. Семенов, вынашивали планы вооруженного реванша и отторжения от России ее дальневосточных территорий, рассчитывая на поддержку Японии. Поэтому одной из важнейших задач военной разведки было получение точной и своевременной информации о планах руководителей белой эмиграции. В связи с этим в военно-политических обзорах Разведупра РККА, направляемых руководству страны, белоэмигрантские организации выделялись в специальный раздел «Белые».
В качестве примера успешной оперативной работы военной разведки по белой эмиграции стоит отметить деятельность в 1923–1924 годах Х. Салныня, находившегося в Харбине под видом бежавшего из России крупного коммерсанта Христофора Фогеля. Как человек со средствами, Салнынь выразил желание финансировать любую реальную вооруженную акцию, направленную против советской России, что привело к нему многих бывших белых офицеров. Впрочем, всем им было отказано в средствах под предлогом нереальности и авантюрности предложенных планов, а руководство военной разведки в Москве тем временем получало от Салныня информацию о возможных провокациях и вооруженных выступлениях на дальневосточной границе.
Кроме того, в Китае при участии сотрудников Разведупра в 1921 году был ликвидирован атаман А. Дутов, а в 1922 году — похищен и вывезен на территорию СССР атаман Б. Анненков.
Работа по белой эмиграции в Китае оставалась для советской военной разведки одним из важнейших направлений ее деятельности еще долгие годы. Так, в докладе Разведупра РККА руководству страны от 20 сентября 1929 года говорилось:
«Белые продолжают деятельность по формированию отрядов. Базами формируемых белых отрядов являются Харбин (генерал Сахаров, Савич), Муланские копи (ст. Мулан) по всей линии КВЖД и Маньчжурско-Хайларский район. Количество всех активных белых в Северной Маньчжурии достигает 5–6 тысяч человек. Работу по формированию белые ведут в основном с белокитайцами или пытаются создать партизанские отряды для переброски на нашу территорию. Случаи таких перебросок в составе небольших отрядов уже неоднократно имели место, но нашими контрмерами быстро ликвидировались. Переброски в составе крупных отрядов в последнее время не отмечались. Белых формирований как самостоятельных отрядов в китайских войсках не обнаружено. Отмечаются лишь небольшие группы белых в китайских войсках и совместные действия против наших пограничников. В штабах китайских войск имеются белые офицеры в качестве советников.
По последним данным, в связи с появившейся возможностью для безработных устроиться на службу на КВЖД и с нашими ответными мероприятиями (решительный отпор всем попыткам белоотрядов проникнуть на нашу территорию) среди белобанд наблюдается развал, приток добровольцев в белоотряды идет слабо. Имеются сведения о прибытии в Шанхай для следования в Маньчжурию белых офицеров из Парижа. Следует отметить, вместе с тем, ряд случаев вынесения китайским населением пограничной полосы резолюций с просьбой о применении арестов в отношении белобандитов и прекращении их активной деятельности. В Харбине по приказу из Мукдена 28 августа распущена фашистская белая организация по борьбе с Коминтерном».[160]
Работа Разведупра РККА против белой эмиграции в Китае велась в плотном контакте с ИНО ОГПУ. Среди известных чекистов, работавших в Маньчжурии, можно назвать Р. Абеля. С 1930 по 1936 год он вместе с женой Александрой под видом беженцев из советской России жили в Тяньзине, занимаясь оперативной работой в среде белой эмиграции. А главным успехом советской разведки на этом направлении можно считать предотвращение покушения на И. Сталина, организованное в 1939 году 2-м (разведывательным) отделом генштаба японской армии, который привлек для проведения этой операции бежавшего в Маньчжурию начальника Дальневосточного управления НКВД Г. Люшкова и членов белоэмигрантской организации «Союз русских патриотов».[161]
Что касается собственно Китая, то Разведупр РККА внимательно отслеживал складывающуюся там ситуацию и действовал строго в русле внешней политики советского руководства. Еще в 1922 году в Пекин в качестве военного атташе был направлен комкор А. Геккер, которому было поручено создать первую легальную резидентуру в стране. А в октябре 1922 года в Харбин был командирован Николаевский (В. Нейман), создавший в Харбине, Мукдене и Каунчензы агентурную сеть в составе 27 человек (22 белогвардейца и 5 китайцев). Однако из-за постоянных реорганизаций наладить продуктивную работу долгое время не удавалось. Так, в апреле 1923 года все резидентуры в Маньчжурии и Монголии (в Кульдже, Кашгаре, Урумчи и Чугучаке) были переданы в подчинение разведотдела 5-й Краснознаменной армии. Что же касается разведсети Николаевского, то она была ликвидирована вовсе — в Харбине в резидентуре Привалова работали машинистка и всего 4 агента, а занимались они переводами китайской прессы.
Но вскоре положение резко изменилось. 26 января 1923 года Сун Ят-сеном и советским представителем в Китае А. Иоффе было подписано советско-китайское соглашение, после чего в Китай была направлена группа советских политических советников под началом М. Бородина (Грузенберга). А в 1924 году в Гуанчжоу (Кантон) прибыла группа советских военных советников во главе с В. Блюхером (находился в Китае под фамилией Галин). В их число входили и сотрудники военной разведки. Так, например, в начале 1926 года в миссию Блюхера были направлены военные разведчики Х. Салнынь, И. Винаров, его жена Г. Лебедева и другие. Их задачей было оказание помощи в организации разведки китайской национально-революционной армии и работа против спецслужб Японии, Англии, Германии, Франции и США.
В результате только в начале 1925 года в Китай было направлено 39 сотрудников Разведупра для помощи местным резидентам. И уже к апрелю 1926 года военная разведка имела в Китае 16 резидентур. В ноябре 1925 года в связи с началом гражданской войны и созданием Пекине военного отдела Разведупр организовал Пекинский разведцентр, которому были подчинены все резидентуры в стране. Однако Пекинский разведцентр работал не в интересах Разведупра, а фактически выполнял роль разведывательного органа военного отдела в Пекине и не уделял должного внимания освещению вопросов, касающихся безопасности СССР. Поэтому в ноябре 1926 года была проведена очередная реорганизация резидентур в Китае. В подчинении Пекинского разведцентра были оставлены только четыре резидентуры (в Калгане, Шанхае, Тяньцзине и Ханькоу). Часть резидентур была ликвидирована (в Кайфыне, Чифу, Чанше и Хайларе), а остальные (в Харбине, Кантоне и Угре) подчинены непосредственно Разведупру РККА.
Здесь надо особо отметить, что после образования в 1921 году Коммунистической партии Китая (КПК), реорганизации в 1923-24 годах Гоминьдана и вступления в него коммунистов и смерти 12 марта 1925 года Сун Ят-сена руководство Советского Союза во главе со И. Сталиным взяло курс на раздувание китайской революции и ее советизации с целью в самое ближайшее время направить Китай на «социалистические рельсы». Наиболее рьяными сторонниками этого пути являлись М. Бородин и полпред СССР в Китае Л. Карахан (Караханян). Но были и противники столь решительного курса. Например, заместитель наркома иностранных дел М. Литвинов, полпред СССР в Японии В. Копп и другие. Противостояние этих группировок в советском руководстве, доходящее порой до интриг самого низкого пошиба, не могло не повлечь за собой отрицательных последствий. А главное, проводимая Бородиным политика по отношению к Гоминьдану и главнокомандующему китайской армией Чан Кайши привела к резкому обострению отношений между официальным правительством Китая и СССР.
