Патриарх Иерусалимский, приглашенный на Собор, подкинул в копилку идей папского престола и кое-какие от себя. Собор, не мешкая, подтвердил гарантированное крестоносцам отпущение грехов и прочие индульгенции, и мало-помалу епископы заразились папским энтузиазмом. Разъехавшись по домам, они принялись проповедовать крестовый поход, готовясь принять специальных посланников, откомандированных Римом.
Прецепторы европейских оплотов тамплиеров доносили Великому магистру в Акру, что, судя по всему, новый крестовый поход начнется летом 1217 года. В ответ, как они и предполагали, поступил приказ умножить усилия по вербовке прозелитов и сбору средств.
Иннокентию III не довелось узреть начало крестового похода, на который он положил столько сил: в июле 1216 года его сразил недуг, через несколько дней повлекший кончину. Всего сорок восемь часов понадобилось святейшему собранию на избрание преемника, каковым стал престарелый кардинал Савелли, унаследовавший престол Петров как Папа Гонорий III, столь же ярый приверженец крестового похода, как и его предшественник. Обложив все доходы церкви пятипроцентным налогом в пользу крестового похода, он повелел собрать сей налог казначею тамплиеров Парижа.
К несчастью, о том, как расходовать собранные средства, никто толком не подумал. К примеру, крайнюю нужду в транспорте как-то напрочь проглядели. В командовании царил разброд, поскольку монарх, коему прочили пост командующего – Фридрих II, король Германии и Сицилии – находил массу отговорок, чтобы отложить выступление, не желая отправляться в крестовый поход, пока его не увенчают короной государя Священной Римской империи, а его коронацию все откладывали, потому что церковь хотела, чтобы он добровольно ограничил собственную власть, сделав королем Сицилии своего юного сына Генриха. И пока король с Папой маневрировали и манипулировали, небольшие отряды крестоносцев начали отбывать сами по себе.
Летом 1217 года французская армия добралась до Италии, но никаких кораблей им не предоставили. Король Андрей Венгерский повел войско на собственное далматинское побережье Югославии, где к нему присоединился герцог Леопольд VI с австрийской ратью, но и тут кораблей для них не нашлось. Папа отправил приказ, чтобы они незамедлительно отправились в Святую Землю, однако никаких способов осуществления оного не предложил.
К сентябрю герцогу Леопольду удалось раздобыть только один корабль, так что он надумал двинуться дальше в одиночку, прихватив только личных телохранителей. В следующем месяце король Андрей исхитрился заполучить два корабля и последовать за Леопольдом, но главные их силы остались позади. В тревоге, что во время его отлучки алчные венецианцы из-за Адриатического моря могут покуситься на его западные провинции, король Андрей поручил присматривать за Далмацией и Хорватией вплоть до своего возвращения брату Пону де-ла-Круа, магистру тамплиеров Венгрии. В октябре часть фризского флота встала на якорь южнее Неаполя, доложив, что остальные корабли перезимуют в Португалии, а уже прибывшие проведут зиму в Италии.
Когда владыки Австрии и Венгрии прибыли в Акру и Тир, король Гуго Кипрский присоединился к ним со своим войском. Собравшаяся армия оказалась не столь уж впечатляющей, но достаточно солидной, чтобы добиться кое-каких побед, и оттого король Жан Иерусалимский ратовал за немедленное выступление. Тамплиеры и госпитальеры согласились принять участие в кампании, и в ноябре 1218 года крестоносцы двинулись из Акры маршем на восток. Мусульмане заняли оборонительные позиции под Дамаском и Иерусалимом, но на самом деле этим городам ничего не угрожало.
Без единого командования не могло быть и речи о всеобщей дисциплине. Венгры слушались только своего короля Андрея. Местные бароны признавали только короля Жана. Киприоты не желали знать никого, кроме короля Гуго. Что же до военных орденов, то рыцари-тамплиеры и госпитальеры не подчинялись никому, кроме своих Великих Магистров. Эти-то разобщенные христианские войска пересекли Иордан, с севера обогнули Галилейское море и свернули обратно на запад к Акре. Мусульманские лазутчики блюли каждую пядь, по которой они ступали, но не узрели ни единого действия крестоносцев, заслуживающего донесения замершим в ожидании войскам. Взяли несколько мелких арабских городков, но ни одного сколь-нибудь значительного. Когда же армия крестоносцев вернулась на бивак у стен Акры, воинам вспомнилось только долгое изнурительное странствие по Палестине, не принесшее ровным счетом ничего.
Из всех полководцев только король Андрей Венгерский счел экспедицию успешной. Питая пристрастие к религиозным реликвиям, он, наверное, полагал, что увезенные в Венгрию святые мощи ублажат народ, плативший непомерные подати на крестовый поход. Он завладел бесценными сокровищами, а местные торговцы реликвиями, вероятно, тоже возносили Богу благодарственные молитвы за ниспосланного им царственного простофилю, растратившего всю свою казну на покупку их товаров. Король не сомневался, что вернется на родину с головой Святого Стефана, головой Святой Маргариты, десницей Святого Фомы, десницей Святого Варфоломея, одним из кувшинов, воду в коем на свадьбе в Кане Галилейской Иисус обратил в вино, и обломком посоха Аарона.
Король же Жан Иерусалимский, раздосадованный нежеланием австро-венгерских крестоносцев признавать его командование, решил без них пойти на штурм каменной твердыни, вознесенной аль-Адилом на горе Табор к югу от Назарета. Совершив со своим войском стремительный марш-бросок из Акры, первую атаку он предпринял 5 декабря 1217 года, но крепость устояла. Два дня спустя к нему на подмогу пришли рыцари-тамплиеры и госпитальеры, но и второй штурм оказался столь же безуспешным. Неохотно смирившись с фактом, что его конным воинам не одолеть и не сокрушить высокие каменные стены, Жан повел армию обратно в Акру.
Тем временем, король Андрей и герцог Леопольд вместе с королем Гуго Кипрским отправились на север в Триполи, чтобы нанести визит вежливости Боэмунду IV. Пребывая там, король Гуго был поражен недугом, через несколько дней окончившимся его смертью. Кипрский престол перешел к его сыну Генриху – восьмимесячному младенцу, а мать Генриха Алиса Иерусалимская начала править Кипром как опекунша своего малолетнего сына. Едва вернувшись в Акру, король Андрей объявил о намерении вернуться на родину. Патриарх Иерусалимский обрушил на него свой гнев, но Андрей непоколебимо стоял на своем. Обещание Папе он сдержал, священный обет крестоносца исполнил, да вдобавок ему не терпелось предъявить подданным свое дивное собрание священных реликвий. И он отплыл в Венгрию, так ничего и не свершив.
Король Жан испытывал смешанные чувства. С одной стороны, это с легкой руки Андрея ему было отказано в командовании Христовым воинством, и в этом смысле отъезд венгерского монарха был Жану на руку. С другой, к сожалению, тот забрал свое войско, нехватка коего явно сказывалась.
Но эта проблема разрешилась сама собой с наплывом в Святую Землю крестоносцев, подзадержавшихся в Европе. Прибыли обе части фризского флота, обеспечив христианам контроль над морем. Казалось, крупный крестовый поход наконец-то становится реальностью, а поскольку никто из монархов не явился, король Жан мог планировать кампанию в уверенности, что возглавит поход лично.
Между тем тамплиеры на действия крестоносцев из Европы особого внимания не обращали, наконец-то взявшись за предприятие, запланированное уже давным-давно.
Для его осуществления требовалось скопить свыше миллиона золотых византинов, дабы потратить их на возведение величайшей крепости всех времен.
Много лет тамплиеры присматривались к естественным оборонительным достоинствам скалистого мыса по прозванию Атлит, выдающегося в море на шестьсот метров в нескольких километрах южнее Хайфы. Они выстроили там сторожевую башню, назвав ее Деструа, но считали, что место самой природой предназначено для куда более могучего и существенного оплота. Взять твердыню, с трех сторон защищенную морем, будет практически немыслимо. На деле же они выстроили целый укрепленный городок.
