Людовику еще требовалось собрать обещанные деньги, чтобы выкупить свободу тысяч последователей, по-прежнему пребывающих в египетском плену. Бросить их сейчас – новое бесчестье, снести которое будет почти невозможно. Объявив о своем намерении остаться в Святой Земле, король умолял вассалов остаться с ним, но с них уже было довольно. Они выполнили свои ленные обязательства и обет паломничества в Святую Землю, а большинство при этом и потратило все свои деньги. Приняв посильное участие в грандиозной катастрофе, они не видели повода гордиться и хотели лишь вернуться по домам. Людовик же опустился до того, что начал предлагать желающим остаться плату и стол. Когда же войско отплыло, при нем осталось менее полутора тысяч клевретов.
Не опираясь на поддержку большого войска и не имея на то никаких законных оснований, Людовик попросту узурпировал полную власть над Святой Землей, и ни один из уставших от битв местных баронов не пожелал оспаривать его полномочия. Король углядел одну возможность подкрепить свою власть – с помощью оставшихся без руководства рыцарей Храма, еще не успевших избрать Великого Магистра на смену павшему Вильяму де Соннаку. Людовик имел виды на своего друга Рено де Вишье, доказавшего свою верность королю еще в бытность прецептором тамплиеров Франции, договорившись с Генуей о транспорте и припасах. Будучи маршалом ордена, он помог Людовику добыть из казны тамплиеров средства, недостававшие для выплаты первой половины выкупа. Если бы удалось продвинуть Рено де Вишье в Великие Магистры ордена тамплиеров, Людовик смог бы фактически манипулировать этим военным орденом.
Проблем с выборщиками на Великом Соборе ордена он не встретил: тамплиеры говорили на французском, большинство их владений находилось во Франции, а парижский Храм был важнейшей их базой в Европе. Большинство тамплиеров имели родственников среди подданных французского короля. Так что избрание Великим Магистром друга монарха представлялось им весьма разумным шагом, ведь новый магистр сможет воспользоваться своим влиянием во благо Храма. И они радостно избрали Рено де Вишье девятнадцатым Великим Магистром ордена, даже не подозревая, что тот подвергнет их грандиозному унижению, ибо де Вишье в первую очередь хранил верность Людовику, а лишь после – ордену, оказавшемуся под его началом.
Жан де Жуанвиль, сенешаль Шампани, весьма скоро ощутил выгоды добрых отношений между королем и Великим Магистром. Жуанвиль оказался среди тех, кого самодержец уговорил остаться в Святой Земле в обмен на денежное содержание. Держать деньги дома всегда рискованно, если только его не охраняют день и ночь вооруженные часовые. Единственную надежную альтернативу являли тамплиеры, тщательно оберегавшие свои сокровищницы, и посему, получив от короля Людовика четыреста ливров золотом, Жуанвиль удержал сорок ливров на текущие расходы, а остальное доверил на хранение тамплиерам.
А поиздержавшись, обратился за частью вклада к храмовникам, но командир цитадели тамплиеров в Акре заявил, что никаких записей о вкладе на его имя не имеется. Вероятно, командир припомнил Жуанвилю обращение с тамплиерами на казначейском корабле в Египте, решив преподать ему урок. На что Жуанвиль пожаловался новому Великому Магистру де Вишье, «каковому король… помог сделаться Магистром Храма», прося справедливости как сановник Людовика Французского. Четыре дня спустя де Вишье явился к нему с вестью, что командир из Акры разжалован и отправлен в деревушку Сефури. А новый командир приказал выдавать Жуанвилю средства по первому же требованию.
Местные бароны наблюдали за этим не без интереса, но панибратство тамплиеров с французским королем волновало их отнюдь не в первую очередь; куда важнее им было просто уцелеть. А поскольку изрядная часть воинов кончила путь или в могилах, или в кандалах, уже казалось, что мамелюкский султан Айбек может запросто пройтись по христианским землям, когда пожелает. И они жаждали, чтобы Людовик пустил в ход свое влияние для защиты их от неминуемого мусульманского нашествия.
Задача казалась невыполнимой, пока не пришла весть, что мусульманская империя снова раскололась. Сирийские города-государства по-прежнему хранили верность династии Айюбидов, основанной Саладином, не признавая правомочности мамелюкского переворота в Каире. В июле 1250 года, когда князю Халеба ан-Насиру Юсуфу, приходившемуся Саладину правнуком, поведали об убийстве его двоюродного брата Тураншаха, тот собрал войско и занял Дамаск. Теперь у султана Айбека появилась куда более насущная проблема, нежели убогие христианские территории вдоль побережья.
Когда же в ход пошли политические маневры, обе мусульманские клики начали искать поддержки христианских рыцарей. Людовик склонялся к альянсу с султаном Египта, каковому все еще был должен двести тысяч ливров, и пока державшим в плену франкских воинов. Местным же баронам более по вкусу был союз с Дамаском, их давним деловым партнером. Мамелюкам, видевшим смысл жизни только в войне, они не доверяли. С пристальным интересом они следили, как мусульманское войско выступает из Дамаска, затем идет через Палестину, чтобы вторгнуться в Египет. Через Суэцкий перешеек сирийцы проникли в верховья дельты Нила, и армия мамелюков под командованием султана Айбека встретилась с ними в феврале 1251 года на поле, километрах в восемнадцати от города Загазиг, расположенного у реки.
Сирийцы пали жертвой коварного предательства – вероятно, замышленного заранее. Легко догадаться, что мамелюки сирийского полка приветствовали переворот, устроенный собратьями в Египте, но до поры до времени не выдавали своих чувств. Их лояльность никто не подвергал сомнению, пока не наступил переломный момент сражения, когда сирийские мамелюки внезапно обратили оружие против армии Дамаска. Пожалуй, более всего сирийцев потрясло именно предательство, подорвавшее их боевой дух. Обратившись в бегство, они не останавливались до самого Дамаска.
И хотя не было причин предполагать, что предательство, подобное тому, что обрекло их на поражение в битве с египтянами, повторится еще хоть когда-нибудь, ан-Насир Юсуф решил все-таки укрепить свои позиции. Из Дамаска к королю Людовику отправились посланники, предлагавшие вернуть Иерусалим христианам в благодарность за военный союз. От такого предложения Людовик затрепетал. Если удастся занять Иерусалим, можно будет вернуться в Европу в лаврах героя, несмотря на поражение в Египте, потому что главная цель крестового похода – спасение Святых Мест. На пути сего свершения стояли только тысячи французских пленников, все еще пребывающих в Египте. Местные бароны заверили Людовика, что если выступить против султана Айбека войной, всех христианских пленных в Египте лишат жизни. Чтобы добыть пленным свободу, вернуть Иерусалим надлежало через договор с Египтом, а не с Дамаском.
Посему, не давая ан-Насиру Юсуфу окончательного ответа, Людовик отправил посольство к султану Айбеку. Миссия его увенчалась замечательным успехом: дабы выказать добрую волю, Айбек освободил три тысячи пленных христиан, каковые весьма укрепили армию, поправив здоровье за время плена – хоть кормили их и скудно, зато витаминов в пище хватало, чтобы победить хворь, одолевшую их в дельте Нила.
Воодушевленный успехом и похвалами окружающих, Людовик надумал требовать большего и отправил послов обратно в Каир, на сей раз запросив освободить всех остальных христиан, заодно простив двести тысяч ливров долга. Ведая, что христиане ведут деятельные переговоры с Дамаском, и Иерусалим – часть сделки, султан Айбек перекрыл это предложение, заявив, что в случае решительной военной победы христиане получат все Иерусалимское королевство в прежних рубежах – к востоку от Иордана.
Посреди этих переговоров Великий Магистр де Вишье явился к Людовику с докладом, повергшим короля в гнев. Оказывается, тамплиеры, по заведенному у них в последние годы обычаю, затеяли в Дамаске собственные переговоры с ан-Насиром Юсуфом. Под вопросом находились права на владение обширной полосой земли, и послы тамплиеров пришли к соглашению эту землю поделить. Людовика ошеломило, что кто-то из христиан осмеливается вести дела с мусульманским правителем без монаршего дозволения. И послал за Гуго де Жуй – маршалом тамплиеров, ведшим переговоры от имени Храма, – и эмиром, прибывшим подписать договор от лица ан-Насира Юсуфа.
