– Это от волнения, – сказала Ровена, как можно спокойнее, приготовившись выслушивать все изощренные колкости леди Мэв. К ее удивлению, та оставила эту тему в покое.

– Ах, какое на тебе прекрасное платье! Раньше я никогда его не видела. Этот оттенок голубого как раз под цвет твоих глаз, а какими камнями и блестками оно отделано!

Леди Грэстан стоило огромных усилий держать себя в руках, пока Мэв трогала крошечные сверкающие камни и бусины. Как ей хотелось ударить эту женщину, сделать ей больно. Но чего она этим достигнет теперь?

Ровена даже не могла винить во всем одну только Мэв, ведь из-за своей глупой ревности она сама себя завела в ловушку. Ее сердце снова заныло..

Леди Эшби со вздохом обернулась к мужу.

– Ах, Джон, как ты думаешь, будет ли и у меня когда-нибудь такое же платье? – И сделала вид, будто спохватилась. – О, что я говорю! Оно, наверное, ужасно дорогое.

– Если тебе хочется, любовь моя, у тебя будет три таких, и к черту расходы! – ответил Джон Эшби. Его глаза загорелись от удовольствия.

– Ах, милый, ты так добр ко мне, – вздохнула она и, прильнув к нему, коснулась губами его щеки.

Его загорелое лицо запылало от счастья. Он обнял ее, прижал к себе и обратился к Ровене.

– Вы видели сегодня мою дочь, миледи?

– Да, Никола поднялась очень рано и уехала в город с моими людьми. Не хотите ли сесть за стол, чтобы мы могли начать трапезу? – Она указала в сторону находящегося на возвышении стола, специально приготовленного для гостей и продолжила, – Никола сказала, что ей нужно сделать кое-какие покупки. Я думаю, не пройдет и часа, как она вернется.

– Ах, да, она мне что-то говорила об этом. – Сэр Джон повел свою жену вокруг стола и спросил. – А где же лорд Грэстан? Столько телег снуют туда-сюда, что можно подумать, не готовится ли он к осаде?

– Нет, ничего подобного. – Не дожидаясь, пока они усядутся, Ровена подала знак слугам на кухне подавать на стол. Между тем виночерпий наполнил кубки, а водонос принес свою чашу и полотенца. Обычно все эти действия совершались в строгой последовательности, чтобы придать трапезе торжественность.

Сэр Джон подвинул для жены тяжелый стул. Леди Мэв уселась на него, совершив волнообразное движение, и обратила свои глаза-звезды к мужу.

. – Благодарю вас, милорд, – произнесла она с придыханием.

– Для меня это одно удовольствие, – он снова улыбнулся ей, словно считал себя недостойным ее. Потом обратился к хозяйке. – Так что же здесь происходит?

Ровена села рядом с ним на скамью.

– Вчера поздно вечером милорд получил известие, что сюда едет епископ Хирфордский, чтобы решить судьбу моего наследства. Мой супруг выехал ему навстречу.

Джон внимательно следил, как виночерпий наполнил кубок, затем быстро осушил его, велел вновь наполнить кубок и только потом отпустил его.

– Ах, – с удовольствием произнес он, – в Грэстане подают отличное вино, миледи. Бедняга Рэннольф! Принимать у себя епископа – дорогостоящая привилегия. Такие знатные гости превышают возможности Эшби, и, слава Богу, нам никогда не придется нести на себе это бремя.

– Неужели это правда, – с благоговением сказала Мэв, – епископ здесь? Знаете, я искренне рада, что эта ответственность не легла на мои плечи. Ты такая умелая, а у меня, за что ни возьмусь, все валится из рук.

Джон нежно похлопал жену по руке.

– Ну, ладно, ладно, любовь моя, не надо так уж на себя наговаривать. Да и зачем тебе думать о разных мелочах, если тебе это не по душе? Для чего тогда слуги, как не для того, чтобы заботиться о тебе?

– Я и не знаю, – сказала она с таким видом, словно эта мысль до этого дня никогда не приходила ей в голову.

Ровена отвернулась и протянула руки над чашей, а слуга стал поливать ей. Это занятие помогло Ровене скрыть свое отвращение. Вытерев руки полотенцем, леди Грэстан велела слуге перейти к сэру Джону. Как было бы хорошо для всех, если бы эта женщина оставалась в монастыре до конца своих дней. Она будет веревки вить из бедняги, а когда тот станет ей ненужным, швырнет его прочь.

– Послушай, любовь моя, не хочешь ли ты вот этого блюда? Это похоже на курицу в… – он обмакнул палец в соус и сунул его в рот, – …в соусе из сладкого лука, – объявил он жене. – Очень вкусно, миледи.

– Милорд, – мягко упрекнула его Мэв, – сначала вы должны вымыть руки. Посмотрите, здесь ждет человек, он держит чашу с водой для вас.

– Ах, да! Боюсь, в Эшби мы редко придерживаемся этикета. До свадьбы мы жили там только вдвоем с дочерью, гостей бывает мало, вот мы все и упростили. Может, ты научишь нас, деревенских увальней, любовь моя. – Он хохотал, пока мыл руки. После этого сэр Джон переложил еду с подносов на деревянные доски, лежащие перед ними на столе. Высоко подняв ложку, полную соуса, он обратился к хозяйке. – Понимаете, оценка вашего наследства может затянуться на недели, если охота пойдет удачно. В доме будет полно народа, не лучше ли будет, если мы уедем?

– Осторожнее, – сказала Мэв с еле заметным раздражением, – с ложки капает!

– Прости, любовь моя, – рассеянно сказал он. Пока Ровена отвечала, он вытер пальцы о себя.

– Милорд ничего не сказал о том, сколько продлится этот визит, но предупредил, что вы вправе оставаться здесь столько, сколько пожелаете, а если хотите, то можете присоединиться к охоте.

– Джон! – воскликнула его жена поспешнее, чем ей того хотелось. – Это невозможно. – Когда Ровена и Джон повернулись к ней, она торопливо продолжала. – Здесь будет так много народа, что, боюсь, мы не сможем уединиться. – Голос Мэв обольстительно задрожал, когда она прильнула к плечу мужа.

И снова Эшби покраснел от удовольствия.

– Я согласен с тобой, любовь моя. К тому же сюда прибудут высокородные особы. Однако следует дождаться Рэннольфа, чтобы поблагодарить его и попрощаться.

– Конечно. Поступить иначе было бы непростительной грубостью, – ответила Мэв и одарила его ослепительной улыбкой. – Мне кажется, что одну ночь в разных комнатах еще можно было бы потерпеть. – Она подлила вина в его кубок. – У нас впереди еще столько ночей, целая жизнь!

– Да, целая жизнь, – повторил он со вздохом, а затем полностью отдался поглощению еды. Так же, как в прошедший вечер, сэр Джон всячески ухаживал за женой, пока она не объявила, что сыта и больше есть не в состоянии.

Чем больше Ровена наблюдала за ними, тем сильнее ныло у нее сердце. Это так несправедливо. Мэв недостойна этого доброго человека. Он не скрывал своей любви к ней. Выражение его глаз и то, как он прикасался к ней, говорили о глубоком чувстве достаточно красноречиво. Ровена отвернулась, чтобы новобрачные ничего не заметили. Ах, как ей хотелось бы, чтобы и она была так же любима, когда с женщиной обращаются, как с сокровищем, которому нет цены.

– Сестра, не правда ли, какой сегодня чудный день, – сказала Мэв, вновь обращая на себя внимание Ровены. – Какое счастье после таких дождей снова видеть солнце. Вчерашнее путешествие было ужасным. Видела бы ты, во что превратился мой плащ!

Сэр Джон сочувственно улыбнулся.

– Да, мы тоже доехали с трудом. К счастью, Эшби недалеко отсюда, а то мы, наверное, утонули бы, прежде чем добрались сюда. Я надеюсь, что хорошая погода продержится еще хотя бы день, чтобы мы смогли благополучно вернуться домой.

– А ты думаешь, что она не продержится? – спросила Мэв так быстро, что вопрос прозвучал почти резко. – Пытаясь сгладить эту резкость, она добавила с запинкой: – Я… я только хотела сказать, что монастырь… где я пребывала несколько последних месяцев… находится всего в нескольких минутах езды от Грэстана. Мой новый дом значительно дальше. Если будет дождь… – Она сделала в этом месте паузу и вдруг спохватилась, словно ей пришла в голову внезапная мысль, – но нет, прошу, не обращайте на меня внимания. Я поступлю так, как велит мне долг. Хорошо бы, конечно, дождаться Рэннольфа. Но я знаю, что не выдержу целых две ночи вдали от собственной спальни, так что завтра мы уедем и неважно, будет ли дождь или нет. – Она сжала руку мужа.