Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С легкой руки Уэллса фантасты впоследствии так упорно атаковали проблему путешествий во времени, что даже видавшая виды общественность обратила внимание на это упорство и задумалась: а нет ли тут чего, в самом-то деле?

Мы не станем перечислять имена и названия книг, в большинстве известных читателю. Обратим лишь внимание на то, что фантасты давно уже не отправляют героев в будущее (или прошлое) только для того, чтобы описать это самое будущее (или прошлое). Эпоха «чистых» путешествий во времени сменилась эпохой «временных парадоксов».

В чем состоит, например, знаменитый «парадокс дедушки»? Вы отправляетесь в прошлое и встречаете там незнакомого человека, который по тем или иным причинам очень вам не понравился. Он вам, по-видимому, платит взаимностью, даже с избытком. Завязывается ссора, стычка, и вдруг вы убеждаетесь с ужасом, что убили этого незнакомца.

Потом, по разговорам окружающих, по документам убитого, вы с еще большим ужасом устанавливаете, что это — ваш дедушка. Дедушку вы помните плохо, к тому же видели вы его седым стариком, а здесь ему лет двадцать и на будущей вашей бабушке он еще не женился.

Теперь ваши дела плохи. Ваш дедушка теперь уже не сможет жениться на вашей бабушке, а значит, не будет и одного из ваших родителей. А стало быть, не сможете родиться и вы. Это уже само по себе неприятно. Но, кроме того, если вы не родились, то как же вы смогли отправиться в прошлое?

В рассказе И.Варшавского «Выстрел» эти рассуждения продолжены вполне логично. Если вас не будет, то вы не сможете отправиться в прошлое и убить своего предка. А если вы его не убьете, то он останется жив, женится на вашей бабушке, и ваше появление будет тем самым обеспечено. Но если вы появитесь, то вы сможете отправиться в прошлое… И так далее, по типу «У попа была собака».

Правда, французская писательница Натали Эннебер обнаружила довольно-таки уязвимое место в «парадоксе дедушки». С чисто французской ясностью разума она спросила: «А кто может быть уверен в том, что это его дедушка?»

В конечном счете, этот вопрос может относиться и к родителям. Поэтому мы методом исключения и пришли к самой «чистой» форме парадокса: отправившись в прошлое, человек может встретить там самого себя; естественно, он может и убить сам себя — то есть себя прежнего, себя на том временном отрезке, И что же в результате получится?

Заметим, что нас интересовала не столько моральная и юридическая сторона вопроса, сколько его логический аспект. Тем более, что моральные и юридические проблемы, связанные с этим, выглядят весьма запутанно. Впоследствии, возможно, появится некий хронокодекс, а пока…

Итак, повторяем: если допустить, что путешествия во времени возможны, то неизбежно следует допустить и возможность встречи человека с самим собой. Но в таком случае это будут два физически раздельных существа, два человека, один из которых может и убить другого. Что же тогда произойдет?

Мы долго ломали голову над своим парадоксом. Прежде всего мы убедились, что ни один фантаст почему-то не доводил своих рассуждений до этого, казалось бы, логически очевидного пункта. Тогда мы стали выяснять, какие решения были предложены для других случаев. Мы рассуждали так: по существу, Аркадий собирается несколько специфическим образом проделать то, что десятки раз делалось до него, а именно — изменить прошлое. Посмотрим, что должно при этом произойти в будущем.

На этот счет у фантастов существуют основательные разногласия.

Согласно Рэю Брэдбери (рассказ «И грянул гром»), даже самое ничтожное изменение прошлого приводит к кардинальным переменам в далеком будущем. Согласно Айзеку Азимову, воздействие, оказанное на прошлое, постепенно «затухает» во времени, подобно кругам, расходящимся по воде от брошенного камня (рассказ «Уродливый мальчуган»). Только тщательно рассчитанные воздействия (МНВ из романа того же автора «Конец Вечности») могут привести к заметным изменениям будущей истории. Согласно Роберту Хайнлайну («Дверь в лето») и Генри Каттнеру («Работа по способностям»), человек, явившись в прошлое, не властен изменить свою будущую судьбу, ибо она уже задана «намертво»; он может только повторять уже совершившиеся события. В частности, в его биографии, столь прочно зафиксированной временем, было предусмотрено также и возвращение в прошлое, и все, что он при этом сделает (это пример того, что в литературе о путешествиях во времени именуется «временной петлей»). Наконец, согласно Меррэю Лейнстеру («Рядом во времени»), всякое вмешательство в прошлое создает как бы ответвление от уже произошедшей истории: возникает мир, «параллельный» нашему во времени, но с другой историей (начиная с момента вмешательства).

Неискушенному читателю может показаться, что между решениями Брэдбери и, например, Лейнстера нет существенной разницы. Однако Брэдбери исходит из того, что мир един и человек, изменив его историю, начисто уничтожает его, создавая взамен другой мир; по Лейнстеру же миры с разными историями существуют бок о бок, это параллельные миры, миры-варианты.

Перечислить все под- и подподварианты решений «временного парадокса» нам не под силу. На этом пути были сделаны поистине блестящие открытия. Например, Гарри Гаррисон в новелле «Загадка Стоунхенджа» рассказал о том, как была разгадана тайна этого древнего храма. Когда ученые-археологи отправились с этой целью в прошлое на машине времени, выяснилось, что Стоунхендж был воздвигнут именно в честь появления машины времени. Это еще один пример «временной петли»; каждый из вас на досуге может развлечься придумыванием других таких же историй (но предупреждаем, что тема эта до крайности заезжена фантастами!).

Итак, в фантастике мы не нашли ответа на мучивший нас вопрос: что произойдет с Аркадием-76, когда Аркадий-74 покончит самоубийством? Мы даже начали понимать своего героя: если и его так неотступно мучил этот вопрос, не удивительно, что он попытался решить его экспериментально. Ведь для нас это вопрос все же теоретический, а для хронофизика — это такая же животрепещущая задача, как, скажем, для автомобилестроителя задача создать надежную машину. Известно, что самолеты, автомашины и прочие транспортные средства подвергают при испытаниях самым серьезным пробам, вплоть до разрушения; аналогично, по-видимому, должно обстоять дело и в нашем случае.

Не найдя четкого ответа в книгах и не имея тех возможностей экспериментальной проверки, какими располагали наши герои, мы решили пойти путем логических выкладок.

Допустим, сказали мы себе, что путешествие во времени возможно. Тогда нужно допустить, что возможна и встреча с самим собой. Вот стоят друг против друга два Аркадия: один из настоящего, другой — из будущего. Предположим, что они решили с этого момента не расставаться и вместе снова дожили до того самого дня в 1976 году, когда «Аркадий-путешественник» отправился в прошлое. Означает ли это, что кто-нибудь из них должен теперь сесть в машину времени и отправиться обратно, в 1974 год? Не думаем. Зачем бы ему это делать? Чтобы не нарушать прежний ход истории? Но ведь он уже нарушен! Достаточно представить себе, какое впечатление произвело бы на всех появление «будущего Аркадия» — в частности, на хронофизиков, — и мы поймем, что «этот» 1976 год заметно отличается от «исходного».

Следовательно, после прихода Аркадия из будущего возник мир, отличающийся от прежнего, с иным течением событий, и в нем отнюдь не обязаны (а иногда уже и не могут!) повторяться прежние события.

Именно в этом месте мы вооружились карандашами и принялись вычерчивать мировые линии — сплошные, пунктирные, штриховые, двойные и всякие прочие. Получалось интересно. Получалось даже очень интересно. Оставим, например, на некоторое время в стороне Аркадия, прибывшего из будущего, а сами проследим за Аркадием-74. Его мировая линия достигает 1976 года и спокойно тянется дальше; однако она не совпадает с мировой линией того Аркадия, который когда-то отправился из 1976 года в прошлое, У того Аркадия в прошлом не было никаких контактов со своими «хронодвойниками», а этот Аркадий-76 отлично знает, что два года назад к нему являлся он сам из будущего,

83
{"b":"107607","o":1}