Он стал помогать преследуемым расправиться с индейцами, нажимая на кнопки. Вскоре всех индейцев перебили. Фургон проехал еще немного и остановился. Из него вылез маленький мальчишка в широкополой шляпе и в джинсах. Он взмахнул шляпой, и вдруг из компьютера донесся его механический писклявый голос:

– Привет, Повелитель!

Я увидел, что по лицу Файла скользнула довольная усмешка. Ему явно нравилось, что его назвали Повелителем.

Файл быстро набрал буквами под картинкой слово «привет!».

– Куда мы сегодня отправимся? – пропищал мальчишка.

– «В Техас», – набрал на клавиатуре Файл.

– O’key! – сказал он и снова залез в фургон.

Лошадки на экране дернули с места в карьер. Файл нажимал на кнопки, управляя ими, как я – автомобильчиками.

– Кто это был? – спросил я.

– Мой дружок Джонни, – ответил Файл. – Я придумал его от нечего делать, теперь с ним общаюсь.

– A как он тебя понимает?

– Ну, это долго рассказывать. Это целая наука. Такого Джонни еще ни у кого нет. Я пока держу его в секрете, вот когда научу его понимать мой голос, я его продам.

– Кому?

– Фирме «Майкрософт». Или еще кому… Он стоит двадцать миллионов долларов.

«Ни фига себе!» – подумал я.

– Только ты никому не говори, – сказал Файл. – Впрочем, разболтать ты не сможешь, потому что не сечешь в этом деле.

– A Генрих твой знает о Джонни? – спросил я.

– Он знает, что я над ним работаю. Но не знает пока, что умеет делать Джонни.

– A что он умеет? Стрелять? – спросил я.

– Он умеет думать и говорить, – сказал Файл. – Слышать пока не умеет, а читать – пожалуйста!

Файл принялся снова колдовать над клавиатурой, и вдруг на экране появились летящие вертолеты – три штуки. Они принялись обстреливать фургон с воздуха. Фургон остановился, из него выскочил обеспокоенный Джонни, принялся палить из винтовки по вертолетам. Но в этом было мало толку. Тогда Файл подкинул ему небольшую ракетную установку. Джонни обрадовался, пустил ракету и сбил вертолет. Тот взорвался и растаял в воздухе. Джонни подпрыгнул от радости, быстренько сбил остальные вертолеты и вытер пот со лба.

– Предупреждать надо, – пропищал он с экрана. – Я на вертолеты не подписывался.

– «Ничего, – написал ему Файл. – Еще не то будет в Техасе».

– A когда ты сам постреляешь? – спросил Джонни.

– «Мне пока некогда», – ответил Файл.

A дальше на экране возник Техас, ковбои, вооруженные с головы до ног, мустанги и все такое. Джонни сразу же сцепился с тремя верзилами, они устроили бешеную пальбу у дверей салуна, в результате Джонни всех уложил, выпил пепси-колы, потому что виски ему еще рано, и заметил:

– Стрелять никто толком не умеет.

– «Ладно, не хвастайся», – ответил Файл.

Короче говоря, ушел я от Файла несколько обалдевший. Не думал я тогда, что знакомство с Джонни перевернет всю мою жизнь, но настроение упало. Даже мой любимый цигун вдруг показался мелким и недостойным внимания. Ну, выучу я приемчики, смогу тоже верзил вырубать, как Джонни, только без пистолета. Ну, и что?… A Файлу какой-то «Майкрософт» отвалит двадцать миллионов долларов за этого MALCHIKа. И дело не в двадцати миллионах. Он прославится на весь мир, этот лопоухий Файл. A я не прославлюсь.

Тут как раз каникулы начались после первой четверти. Я с Файлом расстался, больше к нему не ходил. Налег на тренировки и китайскую литературу. Начал осваивать буддизм. Он мне сразу понравился. И еще у меня были планы насчет Светки.

Светка Воздвиженская у нас считается первой красавицей и вообще клевой девчонкой. У нее ноги длинней, чем шея у жирафа. Начинаются сразу от плеч. Правда, она за счет ног выше меня сантиметра на три, но это временно. Она, говорят, уже перестала расти, а я еще надеюсь.

Светка тренируется на фотомодель. Смотрит все время по телевизору конкурсы красавиц, отрабатывает походку и жесты. Физиономия у нее – дай Бог каждой, ей бы теперь только походку. Светке осталось года два, в пятнадцать лет можно уже выставлять свою кандидатуру на конкурс.

Одно маленькое обстоятельство препятствовало Светке стать фотомоделью. Дело в том, что ее отец, Василий Петрович Воздвиженский, – священник. Ну да, поп, служит службы в церкви на Большеохтинском кладбище. У них вообще фамилия поповская, предков всех большевики расстреляли, а Василий Петрович не побоялся пойти в Духовную академию после армии. Он еще сравнительно молодой – тридцать шесть лет. Его церковное имя – отец Иннокентий. Батюшка Светы, короче говоря. Вот почему у меня это уже устойчивое восклицание – батюшка Светы!

То есть закона такого нет, чтобы дочки священнослужителей не могли становиться хоть кем – балеринами там или манекенщицами. Но неудобно. Позоришь батюшкин сан. Батюшка Светы очень неодобрительно отзывался обо всех этих конкурсах красоты, поэтому Светка тайком от него отрабатывала походку и манеры.

Ну, батюшка – Бог с ним! Меня другое больше волновало. По нашему неписанному классному закону претендентом № 1 на Светку еще с третьего класса всегда считался я. Дело не в том, что мы дружили. Мы особенно и не дружили. Но никто другой не имел права даже на такую дружбу без моего разрешения.

A тут возник Файл со своими идентификаторами. Светка сразу навострила уши. Девчонки к таким делам чуткие. A когда я услышал, что «Майкрософт» обещал Файлу двадцать миллионов долларов, я совсем затосковал. Уведет Файл Светку, пользуясь своими долларами. Особенно, когда она станет «Мисс Европы» или даже «Мисс Мира». A в последнем я ни секунды не сомневался.

Поэтому я решил посвятить каникулы Светке, то есть восстановлению своих позиций. Цигун здесь не годился, девушкам нужно что-нибудь поэтическое. Я направился в библиотеку и отыскал еще одну китайскую книгу, называется «Шицзин». Там стихи и песни. Теперь предстояло назначить Светке свидание.

Я позвонил ей по телефону. Трубку снял священнослужитель и своим приятным баритоном сказал:

– Я вас слушаю.

– Добрый день, батюшка, – сказал я.

– Добрый день, сын мой.

– Можно позвать Свету?

– Можно, сын мой.

Светка подошла и, несколько удивившись моему звонку, все же согласилась встретиться. Я назначил ей встречу в мороженице на Большом проспекте Петроградской стороны. Днем там всегда мало народу, можно посидеть, попить молочного коктейля с пирожными и съесть мороженого. Денег я заранее накопил.

Светка пришла нарядная и красивая – сил нет! В курточке такой беленькой с капюшоном, отороченным мехом.

– Ты что, Димка, ухаживать за мной вздумал? – смеется.

– Вздумал, – отвечаю.

Сели мы за столик, я мороженое принес. Светка смотрит загадочно, глаза мерцают. Я как подумаю, что с будущей «Мисс Мира» сижу, так немного холодею.

Начал осторожно задвигать ей про Будду. Слушает. Пока не понять – интересно ей или нет. Я дальше иду: рассказываю про китайские книжки, про их древнюю мудрость и прочее.

– Хочешь, – говорю, – стихи послушать?

– Давай, – кивает.

И вот, пока она пирожное уплетала, я ей читанул классный стих из «Шицзин», который выучил наизусть накануне. Называется «Дева вместе со мной в колеснице».

Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,

Сливы цветок мне напомнила цветом ланит…

– Чего? – Светка спрашивает.

– Что – чего?

– Цветом чего?

– Ланит.

– A что это такое – «ланиты»?

Вот это номер! A я и не знаю. Когда учил стихи, пропустил мимо ушей. Ну, ланиты и ланиты! Мало ли что они там в Китае придумают.

– Неужели ты не знаешь, что такое ланиты? – спрашиваю я, чтобы потянуть время.

– Не знаю, – капризно так отвечает.

Чувствую, что если сейчас не расскажу ей все про ланиты, уйдет навеки. Надулась уже, ложечкой в мороженом ковыряет.

– Сейчас я еще соку принесу, – сказал я и поднялся.

Оглядываюсь вокруг – и вдруг на мое счастье вижу в углу старушку за мороженым. Такая типичная петербуржка, в шляпке и в очках. Бросаюсь к ней.