Рашид: Сценарий я несколько изменил, хотя и остался в канве. Но это сюжет. Я обещал его сохранить, и свое обещание сдержал. Но все остальное… отличается. Например, меня не устраивал финал – парень ползет по какому-то арыку и кончается. У нас он встает и идет дальше… Это, кстати, все ерунда, будто фильм – пророческий, предрекающий что-то. Главный герой в «Игле» не умирает! Если бы довелось снимать продолжение – «Иглу-2», фильм наверняка бы начинался примерно так: операционная, Петя Мамонов под маской и со скальпелем в руках оперирует Цоя.

Съемки

«FUZZ»: Снимали поздней осенью?

Рашид: Начали 1 октября. Я слегка изменил график съемок. Предполагалось, что сначала будем снимать в Алма-Ате, а потом поедем на Аральское море. А я до этого несколько раз был на Аральском море и прекрасно знал, что в ноябре мы там просто сдохнем от холода. И мы туда поехали в самом начале, и все нужные сцены сняли очень быстро, за десять дней. А потом уже не спеша работали в Алма-Ате. Снимали, потом придумывали, что бы нам снять на следующий день, оттягивались. К Новому году фильм был готов. Последние сцены я снимал в январе, поскольку нужен был снег – чтоб он падал такими крупными хлопьями.

«FUZZ»: Новый год встречали вместе с Цоем?

Рашид: Да. Это был год Дракона, Витя нарисовал дракона в восточном стиле… Он все три месяца съемок прожил в Алма-Ате, изредка уезжая в Москву или в Питер. Естественно, для него был зарезервирован номер в гостинице, но он там, по-моему, ни одной ночи и не провел – все время у нас дома. Вообще это в «Игле» он – герой-одиночка в черном. На самом же деле он был довольно общительным человеком, и не очень комфортно себя чувствовал, оставаясь один. Он просто не хотел в гостинице жить, а у нас ему было в кайф. На маминых пирожках…

Звуки

«FUZZ»: Музыку для фильма написал Цой…

Рашид: «Группу крови» мы с самого начала решили использовать. У Витьки были какие-то записи, которые потом легли в основу нового альбома. Вот оттуда мы эту песню и взяли. Плюс он написал всю инструментальную музыку, что звучит за кадром. И потом уже, прямо во время съемок, сочинил «Звезду по имени Солнце». Не то чтобы специально для фильма, но… В «Игле» вообще звукоряд получился интересный. Тех звуков, которые нам были нужны, в фонотеке «Казахфильма» просто не было, и нам пришлось самостоятельно составлять фонотеку шумов, используя для этих целей два популярнейших источника – телевидение и радио. Пусть звук не хрустальный, но мне гораздо важнее была суть, и эта фактура мне, в конце концов, стала очень нравиться. Недаром в фильме несколько раз появляются телевизоры. Они помогают зрителям на подсознательном уровне смириться с таким звуком. Эти шумы сами по себе какую-то историю рассказывают, существующую параллельно основному сюжету. Например, когда Петя в бассейне: герои фильма молчат, а итальянские диалоги как-то на зрителя воздействуют.

«FUZZ»: Как случилось, что финалом фильма стало «посвящение советскому телевидению» – мини-клип на песню «Группа крови»?

Рашид: Эта идея появилась уже в процессе монтажа. Туда вошли кадры, которые в фильм никак не вставали. А выкидывать их было жалко. И Витьке эта драка нравилась…

Успех

«FUZZ»: Вы предполагали такой оглушительный успех картины?

Рашид: Мы об этом как-то не думали. Шел 1987 год, Витька работал кочегаром, значился в каких-то «черных списках» – о каком успехе могла идти речь? Кто из нас мог знать, что всего лишь через год ситуация настолько изменится? Надеялись на очень ограниченный тираж, на какую-нибудь «третью категорию», которая благополучно будет лежать на полке много лет… Но совершенно неожиданно для нас, благодаря стараниям Кирилла Разлогова, который тогда входил в худсовет Госкино и которому фильм страшно понравился, картине дали «первую категорию». Это значило, что тысячи кинотеатров от Риги до Камчатки будут показывать его одновременно чуть ли не в течение года. Это была фантастика, я просто офонарел! Но, конечно, зрительские пятаки сыпались мимо наших карманов – все права на фильм принадлежали Госкино.

«FUZZ»: А гонорары у артистов были?

Рашид: Были. Согласно официальному прейскуранту Виктор за фильм получил что-то около трех тысяч. Остальные – примерно столько же. Плюс – когда фильм преодолел так называемый «порог окупаемости» (это порядка 9-9,5 миллионов зрителей), а случилось это быстро, нам вышло что-то вроде премии. Такая подачка… Ну, я лично зарабатывал тем, что ездил с «допремьерными» показами. То есть такие «творческие встречи». Ответы на вопросы и т. д. Был цикл показов и в Питере, где без приключений не обошлось. Когда я приехал в Питер, то созвонился с Дюшей Романовым, и так получилось, что мы все время вместе с ним проводили. Три дня подряд: показ – бухалово, показ – бухалово. А в «Аврору» еще Майк пришел (тоже – в дупель). И в какой-то момент меня, как обычно, спросили: «Ну, а каковы ваши творческие планы?» Вопрос сам по себе дурацкий, а у меня еще что-то в голове замкнуло, и я ответил примерно так: «Я думаю в следующем фильме сделать акцент на возрождение силы, богатства и тонкости русского языка – а то уж больно у людей ограниченный лексикон стал сейчас. В частности, подумываю о возвращении в него таких замечательных слов и выражений, как «х…й», «п…да», «…твою мать»». И говорю все это так серьезно. Директор кинотеатра бледнеет и хватается за голову, чуваки в партере – вау! Ну, в общем, скандал… Я потом, конечно, очень долго извинялся. Такое случается, когда в сотый раз задают один и тот же бессмысленный вопрос.

«FUZZ»: Потом были кинофестивали, награды. Как Цой вписывался в кинематографическое общество?

Рашид: Нормально вполне. Он, конечно, не считал себя частью его и, может быть, поэтому относился ко всему довольно иронично. Когда Цоя назвали лучшим актером года, он с большим юмором отнесся к этому факту. К нам, кстати, киношники отнеслись достаточно благосклонно. На «Золотом Дюке» в Одессе все подходили, общались с Витькой, анекдоты травили… Он, впрочем, тоже особо не терялся.

«Семь самураев» по-русски

«FUZZ»: Каким должен был быть следующий фильм, который вы задумывали с Виктором?

Рашид: Было много разных проектов. В том числе я хотел «Короля Брода» наконец-то сделать. Но там вышла такая история… Костя Салтыков снял очень хороший фильм «Балкон», в котором он, в принципе, показал то же место и тот же исторический феномен – то есть Алма-Ату конца пятидесятых – начала шестидесятых: даже многие реальные персонажи в этом фильме присутствовали. И я решил, что это будет бомба в ту же воронку, и стал придумывать что-то другое, новое. Цой говорил: «Давай какую-нибудь героическую залепим!» И мы прикидывали и так, и сяк. И я подумал, что если нам сценарий не так уж и важен… «Великолепная семерка» – хороший же фильм? И я решил взять за основу сюжета нового фильма «Семь самураев» Акиро Курасавы, рассуждая так, что каждому поколению нужны свои Самураи. Быстро написал сценарий – он Виктору понравился. Сценарий был написан не для того, чтобы по нему потом снимать, а чтобы иметь некую отправную точку, некую основу, от которой можно было потом отталкиваться и импровизировать… К тому времени я уже стал довольно популярен как режиссер, и никаких особых проблем с финансами не предвиделось. Деньги были найдены. Я предполагал снимать где-нибудь под Москвой. Виктор должен был играть «хорошего» самурая… Я подписал какие-то договора. Фильмом заинтересовался Сергей Соловьев и был готов подключиться к его созданию со своей командой. Мы договорились встретиться на «Мосфильме» 21 августа. Должен был приехать Витька – обсудить все детали… А 15-го сами знаете, что произошло. Это был шок. Я все остановил и ничего не хотел продолжать, хотя деньги и были затрачены на разработку. И такая ситуация продолжалась где-то год – до августа-сентября 1991-го, когда меня все-таки убедили, что надо продолжать: и деньги вложены, и то, и сё… Тем временем я написал уже несколько новых сценариев (в частности, «Отцы и дети» с Кинчевым в роли Базарова). И я сказал: «Хорошо…»