Ясно, что асуры и дэвы были связаны солнцем, но из-за него-то у них и происходила борьба. Потусторон­ние демоны и небесные боги тянули его в разные сторо­ны, подобно куску шкуры! Такой ритуал — поединок за белую шкуру, символизирующую Сурью, существует в Индии и поныне.

В период зимнего солнцестояния борьба за облада­ние Сурьей была особенно напряженной. Еще бы! Дни становились совсем короткими, холод сковывал землю, жизнь замирала... Куда уходило тепло? Ясно, что его забирали подземные демоны, взращенные в среде про­чих асур. Главным среди этих злодеев считался Врит­ра — "преграда", но вместе с тем и "врата". Это он за­точал в скалу Валу и "Огонь" — Агни и коров — лучи подземного Солнца — Асуры, сковывал (льдом) священ­ный напиток Сому.

Вритре дэвы противопоставляли воителя — Индру. Рождался он долго и в муках (по-видимому, в период между зимним солнцестоянием и весенним равноденст-вием), но затем побеждал-таки Вритру, раскалывал Ва­лу и выпускал на белый свет (к дэвам) отнятые асура-ми у Солнца огонь и лучи, пьянящего Сому. До летнего солнцестояния Сурья торжествовал, но затем дэвы ут­рачивали над ним власть, и она постепенно переходи­ла к асурам...

Такая схема годового коловращения мира могла ро­диться лишь на территории с резко выраженными вре­менами года. И действительно, она присуща той части арийских племен, истоки которой уходят в прошлое меотов, индов (синдов) и тавров Северного Причерно­морья, в кеми-обинскую, усатовскую и другие культуры, тяготеющие к Балканам. Представители именно этой ветви индоиранской языковой общности ушли затем в Индию и создали "Ригведу".

Но была и другая ветвь, уходящая корнями на Кавказ и в Переднюю Азию. Ее древнейшие предста­вители в Северном Причерноморье тяготели к куроараксской и алазано-беденской культурам. Сохраняясь затем в древнем Иране, племена этой ветви индоиранцев создали "Авесту" — подобный "Ригведе", но более поздний во всех отношениях сборник гимнов и поучений.

У иранцев дэвы оказались злыми, асуры же — доб­рыми. Понятно: в обжитых районах Закавказья и Пе­редней Азии люди страдали не от зимней стужи, а от летнего зноя, именно он больше всего угрожал урожаю и поголовью скота. Соответственно, главным божеством иранцев стали не Дьяус и сын его Индра, а Асура. Первый в "Авесте" не упомянут вообще, второй низве­ден до уровня третьестепенного демона, зато Асура возведен в ранг верховного владыки и наречен Ахура Мазда — "господь премудрый". Ему противостоит бог тьмы и зла Ангро-Майнья — "нечистый дух", воплощаю­щий пагубные страсти, "не-жизнь".

Ахура Мазда и его окружение моложе божеств "Ригведы" не только хронологически, но также истори­чески: не менее 500 лет разделяет окончательные ре­дакции "Ригведы" и "Авесты", к развитому первобыт­нообщинному строю относится первая и к формирую­щемуся государству — вторая.

Однако иранцы еще сохраняли кое-что из своих давних традиций, и эти древние представления прибли­жались к тем, которые остались господствующими в индийской традиции. Подобно Варуне индийцев, Ахура Мазда иранцев теснейшим образом связан с Митрой.

Иранская Ардви Сура ("влажная", "сильная") со­ответствует индийской Адити в значении Притхиви— "земли", подогретой Сурьей и порождающей влажные испарения — асуров. С названием последних связано понятие асу (аши, аху) — "хозяин", "божество". Это понятие во многом близко индийскому рите, которому у иранцев отведена роль "покровителя" (рату). Подчи­ненность рату более высокому аху очевидна в "Жалобе Души Быка", включенной в "Авесту". Животное доби­вается у Ахуры Мазды верховного покровительства, но получает отказ: ему велено подчиняться человеку.

И тогда Душа Быка возопила: "Сказать, что я должна в качестве рату удовлетвориться немощным словом бессильного человека, я, желающая сильного аху!"

Соответствия представлениям древнейших иранских племен можно найти лишь в отдельных курганах ариев. Прежде всего в тех, где достаточно выражен образ Асуры: подземного солнца Савитара и Варуны. Соот­ветствия же образу Ахуры Мазды и другим божествам поздних иранцев представлены в скифских курганах.

Главный хранитель риты Варуна считался его же создателем, вопреки версии о самозарождении риты. Создан же рита был посредством натяжения космиче­ской "нити" майя, обладавшей способностью изменять прежние и создавать новые формы. Мы уже сталкива­лись с проявлениями этой "нити" в курганах: осями кромлехов Велико-Александровского кургана и других конструкций, общей ориентировкой трех захоронений Скворцовского кургана и т. п. Словом, это всевозмож­ные астрономические азимуты, связующие различные ритуалы с восходами и закатами Солнца (и других светил) в равноденствия, солнцестояния и прочие ка­лендарные даты. Но суть заключалась, конечно, не в датах, а в приуроченных к ним состояниях природы, в хозяйственных потребностях и жизнедеятельности людей.

Рита с помощью майи мог быть преобразован в "трон Варуны", воздвигаемый "посреди устья рек"; отсюда мудрый Асура правил "семью потоками". Зна­чение символики последних известно, и это позволяет раскрыть тайну господства Варуны над ритой. "Семь потоков" — это семь зодиакальных созвездий, которые Солнце проходило между весенним и осенним равноден­ствиями в 4250—2200, 1720—660 годах до нашей эры

(и в другие не представляющие интереса для нашей темы периоды). "Троном Варуны посреди устья рек" могла быть только Полярная звезда, с прилегающим созвездием Малой Медведицы, действительно напоми­нающим трон. От этого ночного зенита и протягивалась, по-видимому, Варуной волшебная "нить" — майя.

"Потоками" назывались иногда сыновья праматери Адити (годового цикла Вселенной), родные братья Ва­руны да и он тоже. Эти божества символизировали месяцы благоприятного полугодия. Вместе с тем каж­дый из них представлялся воплощением определенного социального качества. Помимо знакомых нам уже Варуны, Митры, Дакши, к "царям издревле" в 2200— 1720 годах до нашей эры могли относится также Бхага ("наделитель", отсюда славянское слово "бог"), Анша ("доля"), Арьяман ("гостеприимство"). В качест­ве седьмого Адитьи разные гимны "Ригведы" называют то Вивасвата, прародителя смертных, то воителя Индру, то Сурью или Савитара. Последний присутствует, помимо того, в обличий Бхаги.

Порой не один только Варуна, а все братья Адитьи выступают хранителями риты, "пастухами Вселенной". Тогда они, будучи вроде бы богами-дэвами, предстают вдруг как "охраняющие мир асуров" — демонов. Проти­воречия нет: они небесные дэвы в качестве дней к меся­цев и потусторонние асуры в качестве ночей и "потоков", то есть созвездий. Для того, кто это понимает и почи­тает Адитьев в обоих значениях.

Для него оба обращенных друг к другу (мира) набухают

От дождя с неба; называемый счастливым, процветающий

Завоевывающий оба местопребывания, идет он на битвы.

Да будут благосклонны к нему обе стороны!

Здесь, как видим, содержится указание на то, что мудрый должен чтить единое в противоположных на­чалах, и тогда последние воздадут ему сторицей.

Двойственность природы Адитьев выразилась и в парной организации их. Они соединены и противопоста­влены: Митра — Варуна, Бхага — Арьяман, Анша — Дакша. В "Ригведе" представлены и другие комбина­ции. В каждой из пар одно божество светлое (дневное, доброе), другое темное (ночное, жестокое). Прослежи­вается также связь их с зенитом и надиром, верхом и низом Вселенной.

Идеей единства и борьбы противоположностей, интуитивно постигнутой еще в те времена, проникнуты многие гимны, мифы и образы "Ригведы", включая ее основной миф: новогоднюю, временную победу Индры над Вритрой. Между намеченными, а то и разработан­ными таким образом диалектическими полюсами ме­стами указаны связующие звенья. В приведенном выше отрывке — это мудрец и небесный дождь "меж­ду обращенными друг к другу мирами"; в основном мифе "Ригведы" — это Варуна (занявший благожела­тельный нейтралитет) и Вишну (активно помогавший герою), вышедшие из стана асуров и поддержавшие Индру, предводителя дэвов, в его праведной борьбе с асурой Вритрой...