Капитан слегка поклонился:
– Да, мисс. А теперь, если позволите, я займусь своими обязанностями. Хокинс обязательно к вам спустится, и если ничего другого вам не требуется…
Но Элизабет как будто не слушала его. Она что-то серьезно обдумывала. Теперь, после того как достаточно напугала капитана Милза своим неожиданным появлением на борту его корабля, она решила, что с ее стороны будет мудро установить с ним дружеские отношения. В его власти как командира корабля было сделать ее путешествие приятным или неприятным, и для этого у него имелось множество средств – все зависело от его прихоти. Для ее же пользы следует сделать так, чтобы он относился к ней благосклонно.
Элизабет мило улыбнулась и постаралась говорить дружественным тоном:
– Большое спасибо, капитан Милз, вы более чем добры ко мне. Я совершенно уверена, что под вашим руководством плавание пройдет быстро и благополучно.
Капитан заметно смягчился. Он начал потирать свои узловатые руки, и бордовый цвет его лица стал еще более ярким.
– Да-да, благодарю вас, мисс. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Я к вашим услугам.
– Всего хорошего, капитан, – весело ответила она.
Когда он ушел, Элизабет постояла некоторое время посреди каюты, затем сняла с себя плащ и бросила его на грубое серое одеяло, а сама опустилась рядом. Было прохладно, но она этого почти не чувствовала. Голова ее шла кругом от всех волнений сегодняшнего утра, и Элизабет не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, что она теперь оказалась узницей этой крошечной каюты на многие месяцы. В какой-то момент ей даже захотелось позвать обратно капитана Милза и сказать ему, что она передумала плыть в Индию. Было еще очень рано, можно успеть вернуться в свой дом незамеченной, и тогда никто не узнает, что за безумную авантюру собиралась она предпринять в это утро. Но приступ слабости и беспомощности миновал так же быстро, как и появился. Нет, так дело не пойдет! Она сделала свой выбор и теперь ни за что от него не откажется.
Снаружи послышались звуки топающих ног и крики матросов. Суматоха на корабле говорила о том, что приготовления к отплытию заканчиваются. Но в ее каюте по-прежнему было тихо. Корабль медленно покачивался, остро пахло солью. Элизабет глубоко вздохнула. «Это только начало», – предупредила она себя. Очень скоро корабль покинет порт, и тогда пути к спасению будут отрезаны, она ощутит все прелести морского путешествия. Ее ждут холодные, длинные дни, полные одиночества и страха, монотонное существование в этой жуткой маленькой каморке. Столь же холодными и одинокими будут ее ночи, но это в лучшем случае. В худшем – она узнает, что такое безжалостные морские штормы и яростные ветры. Она вспомнила о морской болезни, которая, возможно, подстерегает ее. Ну что ж, хорошо, она встретит все эти испытания – все! Что бы ни думали капитан Милз, или мистер Мэлби, или лорд Томас Пенриф, она все равно считает себя такой же сильной, как и любой мужчина, и докажет им это.
Элизабет встала и перетащила чемодан с середины каюты, куда его поставил капитан Милз, к стене, поближе к комоду. Медленно она начала разбирать вещи, стараясь сосредоточиться на том, что ее ждет в конце путешествия. Пусть все, что произойдет в пути, будет в десять раз хуже, чем ей представляется. Все равно это не главное, если в конце концов она сможет помочь дяде Чарльзу. В этом ее цель, и именно об этом нужно сейчас думать! Больше ни о чем! К ней снова вернулась прежняя решимость, мысли прояснились, как будто в затхлое помещение проник свежий воздух.
Элизабет почти закончила возиться с вещами, когда за дверью раздался резкий стук. Должно быть, это пришел казначей, мистер Хокинс. Она поднялась с кровати и направилась к двери.
– Мисс Трент? – прозвучал вопрос.
Человек, который к ней обращался, говорил вежливо, но что-то в его облике заставило ее насторожиться, даже похолодеть.
– Я – Хокинс, корабельный казначей, – произнес он вкрадчивым, елейным голосом. Затем сделал паузу и продолжил с легким оттенком презрения в голосе: – Чем могу быть вам полезен?
Элизабет вгляделась в его лицо и почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. Перед ней стоял высокий мужчина с редкими жирными волосами; его глаза, как две оливки, поблескивали из-под густых черных бровей. Под правым глазом был заметен неровный шрам. Бледные, искаженные легкой усмешкой губы придавали лицу жестокое выражение. Строгая голубая униформа не скрывала его сильно развитую мускулатуру, а кисти рук были покрыты густыми черными волосами.
Впервые после того, как она приняла решение покинуть Англию в одиночестве, Элизабет испугалась.
– Я… мне бы хотелось дать вам список некоторых необходимых мне вещей, – запинаясь, проговорила она, безуспешно пытаясь придать своему голосу твердость и достоинство.
– Может быть, я сперва войду? – Снова эта мягкая, вкрадчивая интонация.
Элизабет заколебалась, но он уже без приглашения проник в каюту, и ей пришлось торопливо отступить, давая ему дорогу. От него исходил сильный запах жареной рыбы и подгоревшего масла. Она отступила еще на шаг и заговорила почти не дыша:
– Мистер Хокинс, дайте мне, пожалуйста, лист бумаги, чтобы написать вам список, или, может быть, я просто перечислю вам, что мне необходимо?
Он подмигнул и нахально улыбнулся:
– Почему бы вам просто не сказать мне обо всем, что вам нужно, дорогая мисс? Я буду счастлив услужить вам любым способом, каким смогу.
Черные оливковые глаза внимательно осмотрели ее фигуру с головы до пят, не пропустив ни одной складочки на платье, и особенно задержались на том месте, где муслиновая материя охватывала грудь. Он с удовольствием облизнул тонкие губы, затем его взгляд упал на открытый чемодан у их ног.
Элизабет заметила это одновременно с ним и кинулась закрывать крышку, чтобы скрыть неубранное еще белье. Но он действовал гораздо проворнее, и прежде чем она могла ему помешать, выхватил из чемодана нижнюю юбку и с восхищением принялся ее вертеть перед своим носом.
– Да это просто очаровательно, мисс Трент. Капитан сказал мне, что с нами едет настоящая леди, но я ему не очень-то поверил. Но теперь, конечно же, верю. Настоящую леди всегда можно узнать по одежде.
Он засмеялся и принялся мять грязными пальцами легкий шелк, но тут заметил исказившиеся черты лица Элизабет. С криком негодования она вырвала свою юбку у него из рук и спрятала за спиной.
– Выйдите… выйдите вон! – задыхаясь, произнесла она. – Немедленно покиньте мою каюту!
Хокинс сделал шаг вперед.
– А как же насчет списка, дорогая мисс? Вы же сами велели мне сюда прийти. – Он ухмылялся. – Вам нужна моя помощь, вы не забыли?
С пылающими щеками Элизабет отступила назад еще на шаг, и безграничный ужас пронзил ее, как молния.
– Свечи… и… о… одеяла! Это все, что мне нужно! Пожалуйста, немедленно выйдите вон!
Последние слова она почти прокричала, но Хокинс как будто их не слышал. Он подступал к ней все ближе и ближе.
В этот момент в дверях раздался какой-то шум. Хокинс моментально застыл, а затем со злобой обернулся к открытой двери.
– Тебе-то что здесь надо? – прорычал он.
В дверях стоял тот самый мальчик, с которым Элизабет разговаривала в порту. Рот его был раскрыт от изумления. Элизабет вспомнила о том, как он говорил ей, что также плавает на «Молоте ветров».
Взглянув на знакомую физиономию, она вмиг почувствовала облегчение и вздохнула наконец свободно, при этом не выпуская из виду мускулистую фигуру Хокинса, которая, казалось, заполняла собой всю каюту.
– Входи же, мальчик, – сказала Элизабет быстро, так как тот медлил, переводя удивленный взгляд с нее на Хокинса. – Мистер Хокинс собирался уже уходить!
Хокинс взглянул на мальчика. Под этим взглядом тот судорожно сглотнул и быстро, испуганно заговорил:
– Мы поднимаем якорь, сэр. Капитан хочет вас видеть.
– Иду, – проворчал Хокинс, снова оборачиваясь к Элизабет. – Я вам достану свечи и одеяла, дорогая мисс. – Он говорил как будто с присвистом. – А также все, что вы пожелаете. В конце концов путешествие будет долгим и холодным.
